Пока вы читаете эти строки, на студии «Амальгама», что располагается на Лужнецкой набережной как раз напротив – через реку – Андреевского монастыря, идёт скрупулёзный монтаж эпизодов нового документального фильма, посвящённого Международному детско-юношескому литературному конкурсу «Лето Господне» им. Ивана Сергеевича Шмелева – монтаж, в процессе которого выковывается ритм всего произведения, а ритм, как учит нас классическая теория искусств, первичен и образует смыслы.
Первичный смысл создателям фильма был ясен с самого начала: показ всего мыслимого потенциала одарённых детей, их педагогов, нас, организаторов, и самого конкурсного процесса. На тихой московской улочке останавливается огромный экскурсионный автобус, и дети выходят в московскую осень, подсвеченную сквозь ещё не облетевшие тополиные кроны именем Ивана Сергеевича Шмелёва. Оглядываются, идут… Примерно так и происходит вживание в атмосферу.
Собственно, идея «Дарования», рождавшаяся не так уж и легко, как может показаться извне, и состояла в том, чтобы каждый попавший внутрь «Лета Господня» ощутил, как властно и бережно берёт бразды над всем совершающимся поминаемый нами каждый год Иван Сергеевич.
Каков он?
Несомненный счастливец. Потеряв сына, Родину, он умер во Франции, но на православной земле, и более того – вернулся в Россию, его завещание было исполнено… Иван Сергеевич шествует по Москве, неспешно, ностальгически и одиноко – таким хотели его представить, и таким он сбылся в «Даровании». Его ещё несколько смущает посмертное бытие; частями он не узнаёт города, частями город – его. Но узнавание (аристотелевский «мимесис») неизбежно: великая встреча с «Летом Господним» уже состоялась. Читатели постсоветской России уже жадно полюбили его строки, и уже сотни, если не тысячи сочинений о них пришли в адрес нашего конкурса. Да только ли нашего, и только ли конкурса…
Нездешним взором обводит старый москвич изменившиеся переулки – там, кажется, был скверик, а вон там сидел у караульной будки дремлющий в обнимку с метлой дворник. А вот место, где постоянно пахло свежим московским хлебом! Оно осталось, да где тот хлеб?
И всё-таки радостно взирать из посмертия на вечную жизнь, так многое утратившую, но сколько-то и приобретшую, не превратившуюся окончательно в иностранную, не помнящую ни родства, ни прежних печалей.
Так вот зачем я вернулся, шепчет Шмелёв. Во имя памяти. Я лишь один из тех, что связует времена!
***
Спросите меня, какой из кадров нового фильма мне дороже всего, и я не буду знать, что ответить. Наверное, все! Шестой год вращаясь в орбите конкурса «Лето Господне», столько всего и перечтёшь, и перечувствуешь, и передумаешь… Но есть и «внутреннее избранное» - кадры, снятые… не в Москве. Съемочная группа и организаторы конкурса отправилась к финалистам в Кинешму и Калугу, и там прозвучала совершенно иная нота, ради которой всё, наверно, и делалось.
Представьте себе раннюю осень, двухэтажные дома старой провинции, крепкие мосты через постепенно замирающие к зиме и всё более спокойные реки. Солнечный свет… и наши без каких-то пяти минут выпускницы православных гимназий, обычных школ, что идут по своей земле и говорят о ней и о словесности, о пути к работе, отмеченной высоким жюри, о замысле и о воплощении.
Они рядом, они живые, и дыхание Отечества передается ими так же свободно, как Тургеневым – речь народная. Впрочем, есть разница: наши финалисты – будущая русская интеллигенция, и блеска в глазах у них вполне достанет, чтобы годами, упрямо, невзирая ни на какие препоны и поражения, делать и делать одно неутомимое дело – просвещать.
Мы уже частично видим, кто вырастает из наших первых победителей – Ульяна Фролова, Ангелина Зимина, Дарья Кислова, Софья Мариловцева – наши волонтёры, и если не все, то многие – смешливые и серьёзные московские студентки. Гуманитарии. Люди вдумчивые, осваивающие всю палитру словесных жанров, помогающие без предварительных условий, спешащие по первому зову.
***
Кадры в Издательском Совете особенно узнаваемы: вот наша библиотека, вот каминный зал, а вот актовый. Сколько раз за все эти годы я видел их, и всё же кажется, что даже без искусной подсветки залы эти излучают спокойствие, и мощным потоком струится в них – Вера. Вера, разумеется, и в Спасителя, но и в то, что годы не уродуют обобществленного русского лица, не превращают его в изорванную вожделениями маску вора и авантюриста, озабоченную лишь стяжанием земных благ.
Нет, лицо наше остаётся прежним («и лишь забота затуманит…» (с)), но для того, чтобы остаться собой, нужно меняться. Парадокс? Ничуть. Мы обязаны любой ценой выращивать в себе чувство сострадания, не подражая Христу, а становясь Им, и такое преображение есть подъем по вертикальной стене, и некоторые из нас, ощутив, каковы свойства подъема, сдаются сразу. Но иного пути для человека нет и никогда не было.
В кадре – Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл, напутствующий детей одного из прошлых сезонов. В кадре – председатель Издательского Совета митрополит Калужский и Боровский Климент, рассказывающий о значении конкурса. В кадре – его помощник, иеромонах Макарий (Комогоров), и совокупно – для фильма уж точно – они – Церковь.
Растворённая в прихожанах, Церковь есть учреждение небесное, воплощенное и во храмах, и в душах. Живое отображение её неуловимо, но и его можно ощутить, и фильму, кажется, это удаётся. Издательский Совет в самом деле кладёт уйму сил на то, чтобы каждый будущий сезон удался: можете не верить, но «культурная программа» всякий раз разрабатывается «с нуля».
Нельзя повторяться – десятки наших финалистов приезжают в Москву по два, а то и по три раза… Садимся и думаем: уже при нас открылся «Москвариум», и при нас же – парк «Зарядье». Выделим время, «раздвинем» и вновь уплотним день, не перегружая его. Туда ехать слишком далеко, а там закрыто – компактнее, компактнее!
…Так по нескольку раз в неделю пересматривается будущий рабочий график, подыскиваются специалисты, заключаются договора, вносятся необходимые коррективы, и не один раз приходится созваниваться с музеями и выставками, чтобы попасть на них в отведённый срок. На окончательные согласования уходят целые месяцы: детей надо не только познакомить с волшебной Москвой, но и кормить, и беречь – в год пандемии особенно – от массовых скоплений людей.
За кулисами торжеств – долгий и совершенно не нормированный труд создателей.
***
И вот – венец. Белый зал Храма Христа Спасителя. Все взволнованы, но умело стараются скрыть внутреннюю дрожь. Церемония награждения. Фото- и видеосъемка. И неопытному глазу видно, что кто-то из финалистов стоит перед камерой впервые. Но зрелость молодой души такова, что слова почему-то подбираются те самые, верные, окончательные.
Через многие годы можно будет вспомнить себя таким и то ли рассмеяться, то ли, наоборот, мысленно вознестись к источнику юных сил и обозреть его всемогущество.
И мы вспомянем уже довольно скоро – без экспертов, их особого мнения и мы бы не смогли взлететь к той отметке, на которой находимся сегодня. Директор Государственной исторической библиотеки Михаил Афанасьев и писатель Александр Евсюков, поэт Екатерина Ратникова и драматург, преподаватель Литературного института Владимир Малягин – одни из тех, чей аналитический труд, вычитка работ каждый сезон делают конкурс таким, каким он предстает широчайшему кругу читателей наших сборников – «Луч Солнца Золотого» и «Серебряный луч».
Кажется, каждый из вечно спешащих москвичей, у которых подрастают и входят в конкурсный возраст родные подростки, дочери и сыновья, может выделить час времени на то, чтобы просмотреть фильм от начала и до конца. Всего-то час! Час «Лета»…
А пока – Москва, 2020-й год, который ещё прозовут, если уже не прозвали, «карантинным». Ещё довольно-таки малолюдно, и Шмелёв идёт по городу. И следом за ним идёт младшая, за ней – средняя, а после неё – старшая группа его последователей, намеренных побеждать всё мыслимое зло мира всей мыслимой любовью к нему.
Работы над фильмом выполнены на средства гранта Фонда президентских грантов
