Есть люди, которые плохо видят, есть люди, у которых нет одной ноги, а этим детям от рождения не доложено воли. Смогут ли они существовать во взрослом мире наравне с остальными, как им помочь? Лекция-утешение для родителей от педагога Ирины Лукьяновой
В издательстве «Никея» вышла нужная многим книга учителя, журналиста и детского писателя Ирины Лукьяновой – «Экстремальное материнство», раскрывающая талант Ирины с новой стороны. В книге рассказывается о том, как жить и что делать с гиперактивными детьми, у которых дефицит внимания. В течение многих лет Ирина с другими мамами, столкнувшимися с теми же проблемами, ведет форум для родителей таких детей, где родители находят поддержку, полезные рекомендации и важную информацию. Ирина выступила с рассказом о том, как помочь гиперактивному ребенку в школе, на семинаре для учителей и родителей «Дети во взрослом мире», организованном Филевским образовательным центром (школа 2101) при поддержке сайта «Библиогид» и методического отдела ЦГДБ им. А. Гайдара.
Территория конфликта, в котором плохо всем
Я занялась этой проблемой не от хорошей жизни: она встала передо мной в полный рост в 1997 году, когда моя старшая дочь пошла в первый класс, и вдруг оказалось, что дочери, про которую говорили, что она умная, сообразительная, прекрасная и более чем подготовленная к школе, очень тяжело, что тяжело и учителям, и мне, и что с этим делать – никто не знает.
Пока я искала ответы, прошло несколько лет, и 13 лет назад мы с двумя другими мамами из Америки и из Израиля придумали свой родительский форум «Наши невнимательные гиперактивные дети» — и вместе с израильской мамой его администрируем.
Гиперактивный ребенок – это головная боль для школы, учителей и родителей, которым с первого дня ребенка в школе рассказывают о том, сколько проблем он создает, и как было бы прекрасно, если бы он перестал их создавать и куда-нибудь делся из школы; это бесконечные проблемы дома, связанные с тем, что ребенок быстро перестает хотеть учиться, и выполнение домашней работы превращается в кошмар. Я хорошо помню, как мы делали уроки по 7 часов в день и как все это кончалось общими слезами.
Школа – это территория конфликта, в котором плохо всем: учителям, родителям и ребенку, и взрослым очень трудно договориться между собой, потому что они никак не могут распределить обязанности и понять, где заканчивается ответственность одних, а где других.
И у ребенка в этой ситуации крайне незавидное положение. Все мы в школе играли в такую игру, она везде по-разному называлась, но всегда не очень приличным словом, когда все перекидывали друг другу грязную тряпку, и кто остался с тряпкой, когда прозвенит звонок, тот дурак.
Гиперактивный ребенок в школе часто находится в роли этой тряпки, которую перекидывают друг другу родители и школа, и в результате кто-то из них оказываются тем самым дураком, который теперь должен разбираться с проблемами, с которыми никто больше разбираться не собирается, и обычно никто не знает, как из этого выбираться.
Дефицит внимания: не к ребенку, а у ребенка
Основные симптомы синдрома дефицита внимания и гиперактивности – это триада: невнимательность, гиперактивность и импульсивность. Удивительно, но многие до сих пор считают, что синдром дефицита внимания – это дефицит внимания к ребенку, и что все проблемы вызываются тем, что родители невнимательны или плохо относятся к ребенку и не уделяют внимание его проблемам. Но это дефицит внимания не к ребенку, а у ребенка, у которого проблемы с концентрацией.
Гиперактивность очень часто путают с нормальной познавательной активностью, свойственной всем детям, но у нее есть важное отличие: это активность бесцельная, бессмысленная.
Познавательная активность нацелена на познание мира, на добычу новых знаний, новых представлений о нем, а гиперактивность направлена только на стимуляцию, на то, чтобы добыть прямо сейчас как можно больше ярких ощущений и удовольствий.
Поэтому когда гиперактивный ребенок скучает дома – это тайфун. Он ничем не может себя занять, он извлекает из шкафа одну вещь, какое-то время на нее смотрит, манипулирует, бросает, достает другую, третью, четвертую, и в результате, когда мама или папа возвращаются домой, они видят вываленное на пол содержимое всех шкафов: ребенок искал, чем еще себя развлечь.
Это, конечно, приводит к тяжелым семейным конфликтам, потому что родители ожидают, что ребенок сделает уроки к их возвращению, но делать уроки – это активность, которая не доставляет никакого удовольствия и не дает никаких стимулов, гораздо интереснее поискать, что там спрятано в шкафах.
Импульсивность – это неспособность затормозить. Кто-то сравнил гиперактивного ребенка с дефицитом внимания с хорошей новой блестящей машиной, у которой замечательные колеса, прекрасный мощный мотор, но при этом нет руля и тормозов. Как правило, эти дети пропускают стадию обдумывания, и самая глупая, самая поверхностная мысль, которая влетает в голову, немедленно реализуется.
Обычно ребенок прекрасно знает правила, хотя в школе часто думают, что ему их не объяснили – нет, он их и сам кому хочешь объяснит, у него проблема с их применением на практике, и в тот момент, когда ему, например, наступили на ногу, он не способен вспомнить, что мама и папа говорили по поводу публичного произнесения нецензурных слов – он просто орет их вслух. Мы с вами иногда тоже так делаем, но мы, как правило, можем затормозить, а ребенок с гиперактивностью и импульсивностью – нет.
Очень часто за синдром дефицита внимания и гиперактивности принимают другие расстройства. Мы с младшим, который совершенно не гиперактивен, пришли на собеседование в первый класс, учительница дала ему задачу: у меня было три машинки, у тебя пять, сколько машинок ты должен мне отдать, чтобы у нас стало поровну? Он не мог решить эту задачу, поэтому спросил: «А у вас там пианино стоит, кто на нем играет?» – «Сосредоточься, – сказала учительница, – у меня было три машинки, у тебя пять, сколько машинок ты должен мне отдать, чтобы стало поровну?» – «Ой, а у вас тут зеленый карандаш лежит, – сказал ребенок, – а кто им рисует?» – «Ваш ребенок невнимательный, у него дефицит внимания, – сказала мне учительница, – он не в состоянии сосредоточиться».
Хотя он так настойчиво переводил внимание на пианино и зеленый карандаш, потому что не хотел признаться, что не может решить эту задачу. Но со стороны учителя это поведение выглядит неспособностью сосредоточиться, дефицитом внимания, неготовностью к школе.
Дефицитом внимания могут прикидываться и другие состояния: тревожность, когда ребенок поглощен происходящими дома неурядицами или своими школьными проблемами, депрессия, когда ребенок живет в своих переживаниях и не может сосредоточиться на том, что говорит учитель, реальные проблемы со здоровьем.
Это все тоже может выражаться в том, что ребенок становится невнимательным, по-другому себя ведет, поэтому любые резкие изменения в способности ребенка концентрироваться и адекватно управлять собой сигнализируют взрослым о необходимости задать себе вопрос, что с этим ребенком происходит, а не списывать все на то, что он невнимательный или в трудном подростковом возрасте.
Ирина Лукьянова
Этим детям от рождения не доложено воли
Невнимательность, гиперактивность и импульсивность – это верхняя часть айсберга. Самое главное находится под водой, и мы его не замечаем, потому что в глаза бросается гиперактивность и отсутствующий вид ребенка на уроке или нежелание делать домашнее задание.
Но проблема гораздо глубже: у ребенка проблемы с организацией и планированием собственного поведения, он не очень умеет себя вести в самом прямом смысле слова, то есть определять, куда и зачем он идет, чего хочет добиться и как именно будет это делать.
Когда мы что-то делаем, мы выстраиваем определенную программу поведения: когда мы садимся писать книгу, у нас в голове есть план этой книги, когда мы делаем рабочий проект, мы, как правило, его планируем, и даже когда мы делаем уроки в школе, нам надо выстроить довольно сложный алгоритм собственной деятельности: сначала расчистить стол, чтобы на нем ничего не мешало, потом заглянуть в расписание и посмотреть, что нужно готовить к завтрашнему дню, затем положить на стол то, что нужно для выполнения домашнего задания…
Ребенок теряется уже на второй стадии, потому что построить и выполнить эту программу собственного поведения, проследить, нет ли в ней ошибок, вернуться и проверить себя он не в состоянии. Эта машина не только без тормозов, но и без руля, поэтому ребенок находится в состоянии полного хаоса, он мечется туда-сюда, его поведение совершенно случайно и управляется какими-то внешними факторами.
Как правило, у этих детей нарушены воля и самоконтроль. Есть люди, которые плохо видят, есть люди, у которых нет одной ноги, а этим детям от рождения не доложено воли. Но со стороны это расценивается как дефект воспитания, их собственная, целенаправленная злая воля все делать не так, как надо. (Кстати, если мама считает, что ребенок все делает ей назло, я бы озаботилась состоянием мамы, потому что это ощущение – депрессивное, это сконцентрированность на собственных страданиях, которые настолько сильные, что мешают понять, что за этим поведением еще могут быть какие-то другие мотивы, кроме мотива причинить тебе боль).
Ищет стимулы, но легко перегружается
Эти дети не очень способны к рефлексии, к анализу собственного поведения, у них нет этого внутреннего разговора с самим собой – а что я делаю не так, как надо было сделать. Возвращаться назад им неинтересно, надо двигаться куда-то вперед, потому что там ждет что-то заманчивое. Считается, что если обычному человеку дать на слух список из 10 слов, то он через какое-то время воспроизведет из них примерно 5-7 – это то, что он в состоянии удерживать в памяти. Гиперактивные дети больше трех не удерживают.
Более того, типичная ситуация с нашими детьми, когда ты им говоришь: «Сходи в магазин, купи хлеба, молока и сметаны», ребенок спрашивает: «А можно шоколадку?» – «Можно», и ребенок приносит из магазина только шоколадку. Он запомнил самое привлекательное, — и то, что больше всего хочется, то и удерживается в памяти. Отсюда любовь к газировке, к сильным ощущениям, к фастфуду, острым мексиканским перцам, к массовой культуре, ко всему, что блестит, гремит, переливается и так далее, но, кстати, при этом у такого ребенка часто наступает состояние перегруза.
С одной стороны, он ищет этих стимулов, с другой стороны, их оказывается для него так много, что его психика не в состоянии с этим справиться. Поэтому маме практически каждого такого ребенка знакома ситуация истерики, которую ребенок вдруг закатывает в торговом центре, и повод может быть любым, просто он уже так возбужден, что сам не может успокоиться, нервная система не справляется.
Ругать бесполезно, считать эту истерику манипулятивной бессмысленно, потому что у нее нет цели вынудить родителя купить или сделать что-то – она просто для того, чтобы спустить накопившееся возбуждение, и самое лучшее, что можно сделать с ребенком в этот момент, это увести его в тихое место, посадить, обнять, дать успокоиться.
Не предвидит, не планирует, не переключается
Гиперактивные дети живут здесь и сейчас, у них плохо с предвидением и планированием будущего. Такому ребенку совершенно бесполезно объяснять, что если он не сделает домашнее задание, то в конце четверти у него будет двойка, в конце года будет двойка, он не сдаст ЕГЭ и станет дворником. Для него когда еще будет это ЕГЭ, но за десять лет, пока мы это бесконечно повторяем, он хорошо усваивает, что ЕГЭ он не сдаст, можно даже не пытаться, точно станет дворником, поэтому какой смысл выбирать для себя другие карьеры.
Еще гиперактивным детям очень тяжело дается переключение. Они не в состоянии переключиться с того, что они делают сейчас, на что-то другое, особенно если то, что сейчас – очень привлекательное действие. Например, если они играют в компьютерную игру, и тут вдруг приходит мама и требует немедленно выключить, а то и просто выдергивает провод из розетки, и у ребенка начинается дикая истерика, с которой очень тяжело справиться, хотя на самом деле следовало бы прийти минут за 15 до окончания времени, предупредить, что, мол, у тебя осталось 15 минут, вот таймер или песочные часы, потом прийти за 10 минут и напомнить, что надо сохранить игру, потому что надо заканчивать, потом за 5, 4, 3, 2, 1…
Правило 30 процентов
Самое важное, наверное, что надо помнить про этих детей, сформулировал Рассел Баркли, ведущий специалист в мире по СДВГ – это правило 30 процентов.
Это значит, что воля, самоорганизация, планирование и вообще способность управлять своим поведением у таких детей сформирована на 30 процентов ниже их реального возраста.
То есть если гиперактивному ребенку шесть лет, он ведет себя как четырехлетний, если ему девять – то как шестилетний, если ему двенадцать, то его поведение соответствует девятилетнему возрасту, и если ему восемнадцать, то он ведет себя как двенадцатилетка, а ему надо заканчивать школу, сдавать экзамены и выбирать себе профессию – и все это он делает с той же мерой серьезности, понимания и ответственности, которую мы можем ожидать от типичного шестиклассника.
Не надо списывать это на трудный подростковый возраст или на то, что ребенок просто лентяй – у него эти функции еще не сформировались как следует, они формируются с большой задержкой. Есть и хорошая новость: к 24 годам они выходят на уровень нормального выпускника школы, но к 24 годам ожидается, что человек уже нашел работу, делает карьеру, заводит семью…
«Можешь, если захочешь» – проклятие наших детей
В школе гиперактивный ребенок избыточно подвижен и постоянно отвлекается на уроке. Ребенка с СДВГ часто объявляют агрессивным, потому что типичная ситуация – когда его потыкали сзади пальцем, и он выдает первую реакцию на опасность: разворачивается и бьет.
Как правило, это не агрессия – это преувеличенная реакция на внезапность, обычно эти дети не агрессивны, но у них есть серьезные эмоциональные проблемы: поскольку ребенок не умеет управлять собой, он не умеет управлять своими эмоциями.
Он часто – легкая жертва для школьной травли, его очень легко троллить, потому что его обзываешь, а он приходит в ярость и кидается в погоню, он не в силах совладать ни с весельем, ни со слезами, он не умеет справляться с неудачами и устраивает истерики, когда они случаются, поэтому дети довольно скоро начинают считать его немного ненормальным.
Ему тяжело выстроить на уроке собственную программу поведения. Типичная ситуация: «Почему ты ничего не делаешь?» – а он смотрит на задачу и не знает, с какой стороны ее решать, и при этом у него еще потекла ручка, весь портфель заляпан, сосед по парте не дает салфетку вытереть, и он сидит полностью парализованный и не знает, за что хвататься. Естественно, ему очень трудно готовиться к экзаменам и контрольным, потому что для этого нужна многомесячная сложная программа подготовки, а этот ребенок даже не может запланировать, как он будет решать пример в двенадцать действий – на пятом действии он уже забудет, что и зачем он делал.
У Носова в книге «Витя Малеев в школе и дома» приведен замечательный пример хаотичных попыток решения задач, когда ребенок то делит пилы на топоры, то складывает пилы с топорами и делит на рубли, это поиск решения вслепую, но когда ребенок гигантским усилием воли и разума самостоятельно доходит до озарения, понимает и сам вырабатывает алгоритм решения задачи, то учитель говорит: «О, можешь, если захочешь».
Это «можешь, если захочешь» – проклятие наших детей.
Иногда они действительно демонстрируют чудеса организованности, рассудительности, упорядоченности, и они это делают в режиме подвига, напряжением всех сил, и, вместо того чтобы обрадоваться, сказать «спасибо» за прибранную комнату, за хорошо сделанное задание, мы говорим: «Можешь, если захочешь» или «Сподобился наконец, я думала, что никогда в жизни от тебе этого не дождешься», то есть разом обесцениваем все усилия так, чтобы им этого никогда больше не захотелось делать.
Гиперактивному ребенку очень трудно соблюдать временные ограничения. Он может построить целый мир в воображении, но это никак не приближает его к решению задачи, время утекает, и к середине отведенного времени он начинает вдруг задумываться, что задача не решена, пытается сконцентрироваться и выработать какую-то программу решения, делает две-три безуспешных попытки решить задачу хаотичным способом, а она все не решается, поэтому в последнюю отведенную четверть времени он паникует, а когда приходит конец, устраивает истерику.
На этих детей очень плохо действуют самостоятельные задания с ограничением по времени – сами они ничего ни не сделают, надо специально с ними сидеть и заниматься алгоритмами. Но учитель не в состоянии сидеть с каждым из этих учеников, а им нужна именно такая помощь: с распределением времени, с выстраиванием программы поведения, с обучением пониманию их собственных целей и задач.
«Заберите его куда угодно»
И школа, и часто родители считают, что это моральный дефект и ребенок просто ленивый, болтливый, несобранный, или, как сказала одна мама нашей форумчанки, «нет у него никакого СДВГ – он просто жутко невнимательный и у него шило в заднице». Все это считается педагогической запущенностью: родители не научили ребенка, как себя вести, поэтому школа требует от родителей, чтобы они закрутили гайки, ужесточили дисциплинарные меры, больше пороли, больше любили, больше с ним занимались.
Учительница моей дочери объясняла мне, что я совсем не обращаю внимания на своего ребенка и не делаю с ней уроки, хотя эти уроки мы делали вместе. И, конечно, постоянно звучит лейтмотив «заберите его из школы – на домашнее, на семейное обучение, на очно-заочное, какое угодно, главное заберите, чтобы он нам тут не создавал проблемы».
Иногда школа ведет себя иначе – она считает, что либо это медицинская проблема, либо ребенок сумасшедший, и значит, вам надо в психбольницу или во вспомогательную школу. Или говорят: «Вылечитесь и приходите», но СДВГ вылечить нельзя, нет таких таблеток, от которых ребенок моментально станет собранным, внимательным, сосредоточенным. Эта ситуация требует многолетнего решения.
Бывают еще удивительные предложения сделать специальную школу или летний лагерь для гиперактивных. Попытки такого рода были, но это примерно то же самое, что варить суп из одного красного перца. Во-первых, дети в таком коллективе не получают примеров правильного поведения, а во-вторых, они зажигаются друг от друга и моментально воспламеняются, и управление таким детским коллективом теряется уже через пять минут, дальше все превращается в хаос.
Мы на нашем форуме каждый год организуем «Гиперактивный Новый год», потому что наши дети обычно так тяжело чувствуют себя на праздниках, что их не водят в большие скопления народа, и они остаются без новогодних елок. Поэтому наша елка делается специально для них. Но для того, чтобы праздник удался, при каждом ребенке есть его взрослый, который внимательно отслеживает его состояние и готов в любой момент выдернуть этого ребенка из начинающейся драки, заметить, что ему плохо, отвести в уголок, успокоить, дать попить водички, вывести на улицу погулять.
В школе «гиперы» — тоже как перец: они нужны в школьном коллективе, но в небольшом количестве – когда их пять на класс, уже трудно: вокруг них возникают очаги хаоса, учитель начинает сосредотачиваться на них, и другие, более тихие дети оказываются предоставлены сами себе, приходится перестраивать порядок урока, чтобы ввести гиперактивных в определенный рабочий ритм, а им нужны микроциклы: сосредоточились, сделали задачу, расслабились, передохнули, и заново.
В последнее время многие учителя считают, что СДВГ – это модный надуманный диагноз, а на самом деле дети просто невоспитанные. С другой стороны, и родители часто называют диагнозом «СДВГ» совершенно другие вещи. Бывает, что учителя жалуются, что у них этих невнимательных и гиперактивных в классе просто каждый второй, начинаешь спрашивать, и выясняется, что ребенок хамит на уроке или дерется, или агрессивен, хотя ни хамство, ни агрессивность не имеют прямого отношения к СДВГ.
Закручивание гаек не решает, а усиливает проблемы
В результате всего этого у ребенка формируется замкнутый круг проблем: он демонстрирует плохое поведение – в ответ на это школа и семья ужесточают дисциплинарные меры, закручивают гайки, внедряют какие-то репрессии – все это не помогает решить проблему, потому что если ребенка лишить обеда, прогулки, гаджетов, общения с детьми и посадить его делать уроки с утра до вечера, это все равно не научит его создавать алгоритмы и не разовьет способности к организации планирования. Это вызовет естественное чувство протеста или чувство «я плохой», то есть ответом становится агрессия ребенка – поведение ребенка закономерным образом ухудшается, учеба тоже.
Все эти меры заставляют его вести себя хуже, что приводит к ухудшению успеваемости и поведения, что в свою очередь вызывает следующий виток закручивания гаек, а это – снова протест ребенка, и так до бесконечности. Одна мама на форуме спрашивала нас, как ей еще наказать ребенка, если он уже лишен сладкого, дней рождения, нового года, каникул, поездки на каникулы, компьютера, телефона, и все равно не меняется.
То есть видно, что наказания не работают, тем не менее эта страшная спираль продолжает и продолжает закручиваться. Иногда к нам на форум приходят родители, когда возможности закручивания гаек уже исчерпаны, гайки срывает с резьбы, и начинаются семейные скандалы, разводы, ссоры с ребенком, дети пытаются убежать из дома, ребенка пытаются исключить из школы…
Проблема в том, что ребенка изначально наказывают за те ситуации, в которых ему надо помогать, а не наказывать.
В этом мире вообще не надо быть
Когда этому ребенку не помогают, он очень быстро проникается пониманием, что он плохой, безнадежный, тупой, можно даже не пытаться учиться, все равно ничего не выйдет. Другой вариант – «да ну ее, эту школу, школа для лохов», – и ребенок ищет самоутверждения где-то в другом месте, и находит его, как правило, во всяких нехороших компаниях. Часто у таких детей сначала происходит школьная дезадаптация – ребенок вываливается из школьного контекста и очень быстро перестает решать учебные задачи, затем социальная – ребенок оказывается на обочине общества, которое его старательно выпихивает.
На протяжении своей жизни он получает страшное количество замечаний от окружающих, примерно в пять раз больше, чем любой другой ребенок. «Куда пошел», «вернись обратно», «сядь смирно», «не вертись», «закрой рот», «перестань», «не делай», «хватит». Наше общество вообще не очень доброжелательно к детям, и когда я еду, например, в транспорте или иду по улице, я наблюдаю, как взрослые разговаривают с детьми, которые находятся там без родителей, и я вижу, что обычно это удивительные по уровню хамства разговоры. С детьми разговаривают так, как будто эти существа заведомо не заслуживают никакого уважения: «Что пришли», «пошли отсюда», «ну-ка встань, уступи бабушке место».
И когда на это общее неуважение к ребенку еще наслаивается бесконечное количество замечаний, который он получает от мира как обратную связь по поводу своего плохого поведения, у него формируется устойчивое понимание того, что ему тут делать нечего, что ему в этом мире вообще не надо быть, его тут не хотят. Последствия могут быть самыми разнообразными.
Школа и родители – шаги навстречу
В мировом опыте, как правило, между школой и семьей, где растет такой ребенок, есть промежуточное звено – это законы, правила, нормы, подзаконные акты, которые обеспечивают права такого ребенка в школе, это служба помощи ученику непосредственно в школе, это районные ресурсные центры, куда учитель может обратиться и где ему помогут решить трудную задачу, если он с этим учеником не справляется.
Школа может совместно с учеником разработать индивидуальный учебный план, у ученика может быть свой куратор, который следит, чтобы этот план выполнялся, чтобы учителя сотрудничали друг с другом, а родители делали свою долю работы, и так далее. Такая служба – служба поддержки учащихся или служба сопровождения – включается в тех случаях, когда учительских усилий недостаточно: когда, например, ребенок из семьи в трудных социально-экономических обстоятельствах, когда у него проблемы в обучении, когда язык обучения для него неродной, когда у него ограниченные физические возможности.
В российском школьном образовании это звено в школах просто отсутствует, его практически нет, поэтому школа и родители перекидывают ребенка, как ту тряпку, о которой я говорила в начале. В недавно принятом профессиональном стандарте педагога говорится, что педагог должен осваивать и применять психолого-педагогические технологии, необходимые для адресной работы с ограниченными контингентами учащихся, но от него требуют навыков очень разных специальностей, потому что обучение русскому языку как иностранному – это одна специальность, работа с детьми с девиантным поведением – другая, работа с аутичными детьми – третья, преподавание своего предмета – четвертая.
При этом от учителя ждут еще свободного владения иностранным языком и компьютером. Всего набора этих умений нет ни в одной учительской голове. В школе нужна служба, которая будет заниматься такими случаями. Пока же считается, что все это – ответственность учителя, и ситуация остается плачевной.
Но пока этого звена нет, единственное реально возможное решение – это когда родители делают добровольно шаги навстречу школе, берут на себя определенные дополнительные функции, а школа делает шаги навстречу этим родителям и тоже берет на себя дополнительные функции. К сожалению, пока обязать никого ни к чему нельзя, пока инклюзия в школах толком не обеспечена, это остается делом доброй воли.
Надо менять отношение к ошибкам ребенка
Гиперактивному ребенку нужна помощь в следующих направлениях: работа с мотивацией, борьба с хаосом, контроль активности, обучение удержанию внимания, помощь в социализации.
Ребенок не будет хотеть учиться, если не удовлетворены его базовые потребности: физиологические потребности, потребность в безопасности. Когда учитель на уроке нагоняет страху на всех своих 30 учеников, ребенку небезопасно. Чтобы он захотел на уроке учиться и работать, лучше, чтобы он был сытым, сходившим в туалет, выспавшимся, должен понимать, что здесь его не унизят, не напугают, не оскорбят, что он здесь зачем-то нужен.
Ребенку с дефицитом внимания и гиперактивностью очень трудно удерживать стабильное внимание, когда у него недостаточно ярких стимулов. Все, что мы привносим в класс – жестикуляция, картинки, музыка – все это для него дополнительные стимулы. Запоминается эмоционально окрашенное, яркое, и если вы будете долго бубнить про биографию Державина и вдруг упомянете о том, что Державин в молодости был картежником, это будет все, что ваши ученики запомнят про Державина, потому что это яркий факт, то, что удивляет.
Важно честно отвечать детям на вопрос, зачем им вообще нужна эта математика или русский язык. В старших классах школы, когда я уже понимала, что буду филологом, я все спрашивала – расскажите мне, зачем мне тригонометрия, для чего она в жизни? Ответы были разной степени неадекватности: «А что, ты хочешь невеждой остаться?», «Вам, гуманитариям, только бы отменить всю математику», часто цитировали Ломоносова: «Математика тем уже хороша, что ум в порядок приводит» – спрашивается, почему я не могу приводить свой ум в порядок с помощью латыни или греческого языка.
Один раз это с ребенком надо обсудить глубоко и серьезно, вместо того чтобы сказать, что нос не дорос еще спрашивать. Но не втягиваться в эти разговоры каждый раз.
Помогает также дополнительная мотивация, когда ребенку есть за что соревноваться, и символическая экономика, когда ребенок может зарабатывать бонусы. В младших классах хорошо работают звездочки, конфетки, наклейки и так далее, в старших классах, конечно, никакими конфетками не соблазнишь, но если результатом систематического выполнения всех заданий станет, например, ваучер на избавление от одной домашней работы или зачет-автомат, то такие вещи могут сработать.
А если есть четкие требования к зачету-автомату, то и ребенку, и учителю гораздо легче сориентироваться, что он должен сдать, для того чтобы получить 5, 4, 3 и так далее.
Ребенок должен комфортно чувствовать себя на уроке. Кроме того, ребенка на уроке имеет смысл учить навыкам самоорганизации, особенно в младших и в 5-6 классах, когда дети теряются, когда на них наваливается огромное количество заданий. Когда родители начинают жаловаться, что ребенок в сентябре опять пришел из школы без сменки, без куртки, забыл ручку, потерял пятую пару туфель за месяц, я спрашиваю, какой класс. Конечно, пятый, и понятно, почему так: все меняется – система уроков, кабинеты, содержание уроков, появляются новые учителя с огромным количеством требований, и голова с этим не справляется, просто не удерживает все это.
Если ребенок начинает бесконечно все терять, то это не потому что он плохой или не дорожит своими вещами, а потому что он не справляется, слишком много на него всего навалилось.
Надо менять отношение к ошибкам ребенка, потому что ошибка сегодня – это то, за что ребенка надо наказывать двойкой, и в результате дети панически боятся их делать. Ошибки – это то, на чем мы учимся, возможность понять, что мы сделали не так, и научиться сделать, как надо. Отметка – это не хлыст, которым тебя понукают, она просто фиксирует, насколько ты сейчас справился или не справился с требованиями, и что надо сделать, чтобы ты с этими требованиями справлялся лучше.
Для гиперактивных детей очень важен островок безопасности, дело, которое они делают лучше всех, что-то, что они действительно умеют, то, что заставляет их почувствовать себя сильными и компетентными. Такое дело не всегда легко обнаруживается, но иногда, например, на турслете вдруг все понимают, что такой-то мальчик, который всегда тихо сидит в углу и не высовывается, на самом деле прекрасно ставит палатки, или замечательно может организовать компанию второклассников, чтобы они дружно делали какое-то дело, или превосходно поет под гитару.
Ученик может замечательно играть в театре, но пока мы это не начнем с ними делать, мы не поймем, что он это умеет, поэтому важна всякая внешкольная активность, где ребенок имеет возможность проявить себя не только со своей дефицитарной стороны.
В школе должны обсуждаться правила поведения и их смысл. Очень странно, что почти никто и никогда не обсуждает, почему в школе те или иные требования, правила поведения воспринимаются по умолчанию, и иногда они вообще не прописаны: можно ли опаздывать на урок или нет, что делать с теми, кто опоздал, можно ли пользоваться гаджетами, можно ли бегать на перемене или нельзя, если да, то где и с какой скоростью? Почему нельзя говорить на уроке? А если мне хочется? Почему нельзя и встать и выйти без спросу, или, может, можно? Я, например, иногда в старших классах, наоборот, говорю – не поднимайте руку, когда вам надо выйти, просто встаньте и выйдите тихонько, не отвлекайте нас от обсуждения.
Списки, напоминания, таймеры и план ликвидации катастрофы
Во-первых, учить его систематизировать: как вести тетрадь, таблицы, списки, напоминания, алгоритмы, и чем больше вынесено вовне, тем лучше – например, ход решения задачи может быть расписан в специальной табличке. Сначала мы учим работать по внешним правилам, делаем это с помощью учителя, потом ребенок сам проходит по этому алгоритму, и потом мы потихоньку убираем внешние подпорки. Когда я училась водить машину, я вообще не могла вспомнить, что надо сделать сначала, что потом: тормоз, сцепление, зажигание? – что в каком порядке? И у меня на панели приборов висела записка с нужным порядком действий. Потом уже это стало делаться на автомате, и сейчас я даже не задумываюсь, что сначала, что потом, оно интернализировалось, но на первых стадиях нужна была эта бумажка.
Очень важно планирование и отсутствие резких перемен – они озадачивают и ввергают в состояние дезориентации: где я, куда я попал, что я должен делать, почему именно это и именно сейчас. У «гиперов» должны быть четкие правила и понятные ожидания – за что можно получить двойку, тройку, пятерку, что будет, если я буду на уроке вскакивать и выкрикивать.
Как я уже говорила, с такими детьми плохо работают ограничения по времени – им лучше давать другие задания. Им постоянно нужна обратная связь. Это, кстати, очень важная штука. Очень часто спрашивают: и что, этому ребенку теперь все разрешать, как больному, или наоборот спрашивать с него, как со здорового? Ни то ни другое не помогает, потому что когда у ребенка есть дефицит, он сказывается, и ребенок работать наравне со своими сверстниками не может, но и нельзя сказать, как публично сказала одна учительница про ребенка нашей форумчанки – да что с него взять, он у невролога состоит на учете.
Чем чаще мы даем этому ребенку обратную связь, тем лучше это работает, но она должна быть не репрессивной, не ругательной – «так, кто у меня там опять отвлекся?», «кто там болтает на заднем ряду?» – это не работает, а подойти тихонечко, секретным сигналом постучать по столу – мол, ты опять отвлекся, возвращайся к действительности – это работает. Похвалить, когда он что-то сделал хорошо, заметить, когда он хороший, сразу дать обратную связь. Она не обязана быть публичной, громкой, но маленькие сигналы, которые прямо сейчас помогают ребенку скорректировать свое поведение, очень помогают.
Помогают также таймеры и звуковые сигналы, причем таймер должен быть не репрессивной мерой – «вот вам 5 минут, кто не успел, тот опоздал» – мы учим по нему работать. «Сколько вам нужно времени на то, чтобы сделать это задание? Давайте попробуем пять минут». Заводим таймер – хорошо, если он механический, кухонный таймер, в котором медленно ползет стрелка, это наглядно: ребенок видит сегмент времени, который постепенно сокращается, и понимает, сколько уже прошло и сколько осталось. Не уложился в пять минут – «давай оценим, сколько тебе еще надо», учим отношениям со временем.
Наши дети бесконечно все теряют, у них никогда нет ручек и карандашей. Мне кажется, что бороться с этим бесполезно, и ставить ребенку двойку за то, что он не пишет, когда у него нет ручки, тоже – он от этого не станет организованным. Единственный работающий способ – это оптовая закупка недорогих ручек, чтобы они всегда лежали дома в определенном ящике стола, и у учителя всегда должна быть куча ручек – достал, дал, работаем дальше, это не стоит баталий и двоек.
Некоторым гиперактивным детям удобнее на уроке пользоваться электронной книгой, потому что в ней легче найти нужную страницу и нужное место по ключевым словам, некоторым нужна возможность сдавать тексты в печатном виде, особенно когда есть проблемы с моторикой, писчий спазм, бывает, что легче сдавать домашние задания набранными на компьютере по электронной почте.
Учите детей выполнять большие домашние задания по стадиям: что делаем сейчас, что потом, потому что если мы это им дадим на месяц, то они вспомнят об этом в 11 вечера накануне сдачи, и крайней окажется мама.
Ставьте цели и задачи в соответствии с возрастом и симптоматикой ребенка: для гиперактивного первоклассника физически невозможно сидеть смирно весь урок. Но мы можем поставить ему задачу, например, вскакивать и выходить из класса не больше двух раз за урок.
И еще очень важно, особенно когда дети получают какую-то долю самостоятельности (в 7-8 классе), обучать их планам ликвидации катастрофы. В конце полугодия или в конце года довольно часто бывает, что заплаканный ребенок говорит, что все пропало, он все завалил, у него будут двойки и незачеты по всем предметам. Иногда помогает просто создать план ликвидации этой катастрофы, иногда надо пообщаться с теми учителями, по предметам которых все запущено, обсудить с ними, какие конкретно надо выполнить задания.
Иногда имеет смысл выписать все долги в одну таблицу,:что он должен сдать, к какому числу, чтобы был зачет. Надо посмотреть, какие для этого нужны усилия и что надо делать каждый день, чтобы получить этот зачет. И хорошо бы, чтобы у такого ребенка был один понимающий курирующий взрослый, который будет с ним это проходить каждый день шаг за шагом, просто встречаться и уточнять, что уже сделано, а что нет.
Ирина Лукьянова
Источник: «Православие и мир»
