Главное – это веточки!

Организовать и провести площадку по детскому литературному творчеству и детской литературе – это вам не хухры-мухры. Кстати, «хухры-мухры» - выражение литературное, и образовано звукоподражанием от глагола «хухрить», встречающегося ещё в словаре Владимира Ивановича Даля, и означающегося щегольски приглаживать волосы, то есть, заниматься всякой ерундой, а не значимым общественно-полезным трудом. В Калужской губернии не чёсанных замарашек называли хухряями, а расчёсанных – хухряками, но вернёмся к общественно полезному.

Приходишь на площадку с раннего утра, а там – ничего. То есть, наличествует помост из дерева, а больше ничего и нет. Из помоста растут гигантские тополя, и разбирайся, как знаешь. Ну что тут поделать? Надо приводить всё в порядок. Прежде всего – убрать веточки. Тополя у нас настоящие хухряи, прости, Господи, и веточки, которые они сбрасывают, надо убрать, раскидать с помоста, а то получится некрасиво. Дети же придут. Вот и раскидываешь, пока коллеги пишут в чат и звонят, что скоро будут.

Нет электричества: ещё не подключили. Приходят по зову волонтёров настоящие электрики – дяденьки возраста за шестьдесят, статные, молчаливые, и что-то там скручивают, подвинчивают, и – о, чудо! – электричество появляется, и не выспавшийся, как и многие, в жару оператор пульта (режиссёр по звуку) уже бормочет в оба выделенных микрофона «раз-два-три-проба».

Жарко, но есть, с чем сравнить: с прошлым годом. Тогда действительно вода уходила гека-литрами. Кстати, а что с водой? Кто волонтёр? Быстрые ребята, наскоро получив указания, убегают в штаб, притаскивают оттуда упаковки воды. Что с едой? Николай едет. Что с детьми? Едут, на подъезде три автобуса. Кто встречает? Снова бегут к воротам, а там уже разгружаются столы и стулья, баннер конкурса, намотанный на трубу. Скорей-скорей монтировать его.

***

Через час площадка готова встретить гостей: работают микрофоны, развёрнут на специальном каркасе конкурсный баннер, а на раскладных столах разложены книжки (будущие призы), и уже все собрались. Готовится к выступлению Василиса, не отрывается от чата Юля.

Открытие!

Официальная часть на набережной – напутствие на целый день.

Слова Владыки Климента, высоких приглашённых лиц, полчаса на их интервью телеканалам и расход по локациям.

Наше тополиное «Место книги» сделалось в 2025-м году тихим-претихим: временный строительно-ремонтный завод сделал из нас отгороженный на две трети от всего парка закуток, а не проходной двор. Кусты, редкие скульптуры под сенью крон – то, что нужно для того, чтобы начать наше просветительское дело. И мы его начали.

Заинтересовать школьников – задача непростая.

С ними лучше всего играть, и целых четверо замечательных женщин-словесниц, открывших программу площадки, прекрасно поняли, что нужен «контакт с аудиторией», по возможности полный. Диалог! А то скучно.

Ольга Кузмина, Ирина Шейбак, Ирина Ордынская и Юлия Клюева завязывают живые разговоры с детьми десятки раз в год. Мы знали, кого пригласить. И вот уже начинают загораться детские глаза, и значит, расчёт был верен. Смех, шутки, а кто-то уже вызван отвечать на каверзные вопросы. Искр добавляют настоящие театральные этюды Василисы Денисовой. Можно продолжать, но – стоп! – обед. Наших детей нужно срочно кормить и поить! Автобус, водитель, поехали!

Только к трём часам дня можно как-то отдышаться и прийти в себя. Впереди – панельная дискуссия с детскими и совсем не детскими писателями, редакторами. В ритме вальса основные проблемы поставлены, веские экспертные мнения высказаны, но уже пора следовать по программе всё дальше и дальше.

А дети уже устали, и им после ещё одной «театральной разминки» уже пора покидать площадку. Неужели пауза? Пауз быть никак не должно. Пустеют стулья… но… браво! – гитару расчехляет ведущий телеканала «Спас» поэт Александр Галицкий, и уже легко и радостно звучат в его исполнении знакомые и незнакомые песни, и душа буквально воспаряет из областей умных слов куда-то туда, где светло и только слегка по-летнему облачно…

…Конец июля, и каждому есть, о чём подумать, и погрустить, и повеселиться. Бесконечно ли лето? Беспечно ли оно? Кто знает. Лишь бы за одним летом было другое.

Что сегодня мешает нам думать о том, что череда лет бесконечна? И личные горести с тяготами, и, конечно же, трагедия Украины.

Весть о мужестве бойцов Специальной военной операции приносят заплутавшие на других площадках, но пришедшие точно в срок трое поэтов-авторов военно-православной книжной серии «Z-поэзия» Игорь Витюк, Оксана Москаленко и Татьяна Селезнёва, и епископ Людиновский и Козельский Макарий подводит итоги, когда на часах уже почти восемь вечера… И снова думаешь, как быстро пролетел день, в котором не осталось времени на неопределённую тоску и томление от безделья, а было только одно – счастливое дело и предельная, сумасшедшая ответственность за него.

«Летом Господним» не надышаться, что в марте, что в июле. Может быть, особенно в июле. Сложно сказать, отчего так, но между тополями носится идея такой вольности, такого слома внутренних и внешних барьеров, что любо-дорого. Когда спокойно, без малейшего напряжения говоришь с любым человеком и чувствуешь, как это не напрасно, это лучшее воздаяние за труды. Разговор – самое древнее искусство, не терпящее фальши, уклонения от истины и зловредных умолчаний, за которыми стоит либо стеснение, либо неудобство сказать, как есть.

У взрослых множество умолчаний. Мы сами сделали так, что мир, который мы себе сотворили, буквально соткан из уклонения от истины. Нам порой невыносимо сложно произнести самое простое. Мы и хотели бы, но никак не можем уподобиться детям, бесстрашным детям, говорящим, что хотят и что действительно нужно сказать. И мы даже несколько смешны, когда говорим детям – пожалуйста, говорите! – потому что одновременно и хотим, и боимся быть, по завету Господнему, как они. Как бы чего не вышло. Как бы нас неверно не истолковали, а то на каждом шагу истолковывают неверно и невыгодно для нас.

А вот ребёнок сразу же видит, зачем говорит дядя или тётя, какую цель преследуют они своей речью, скучны ли они, раздуваются ли они от важности, скрывая ли что-то такое, о чём говорить стыдно, или – откровенны, правдивы, наполнены. Взгляд ребёнка – рентген, и под ним иные даже ёжатся.

Лично для меня присутствие перед маленькими слушателями – испытание, но блаженное. Если они видят меня и не отворачиваются, значит, и во мне – местами, отрывками – сохранена от пустозвонства сокровенная чистота, презирающая умолчания, договаривающая до конца то, что принято со значительным видом прятать под сукно до какого-то часа «Икс», что никогда не настаёт или настаёт слишком поздно, дотягиваясь до последней исповеди…

***

С поэтом Алексеем Харитоновым носим обратно к машине баннер, столы и стулья. Носим легко, шутя и переговариваясь по дороге туда и обратно. Проходок десять, и машина загружена, и можно прощаться.

- Кажется, прошло хорошо?

- Кажется, так.

- Не было ли ошибок, просчётов?

- Побольше бы детей, побольше бы детей.

- И родителей.

- Полный зал, но в следующий раз надо дать объявление в ещё большее количество газет, журналов, интернет-порталов.

- Увеличим их список в два раза.

- Нет, в три раза или в пять раз!

- И нужно позвать ещё больше поэтов и музыкантов.

- Пусть читают и поют от заката до рассвета, раз уж они летом так расходятся в стороны!

Какие же мы все неуёмные, «Лето Господне». Всего-то нам оказывается мало, и рвёмся мы всегда к максимуму, а где он, максимум? Вот уже и солнце прячется за дома, и длинные тени ложатся на тротуары, а мы ещё идём и идём к метро, повторяя и повторяя про себя: главное – это веточки!

Если приходишь на пустое место, сначала уберись в нём так, чтобы на него было приятно смотреть. Если любишь людей, сделай для них всё, что можешь. Такие простые правила, такие простые слова.