Философ В. Бибихин писал: «Все настоящее редко»
И прорастает настоящее в мире благодаря христианству, когда оно таково, как задумано Богом, там, где люди не исказили его.
Евангелие – есть свобода Духа. Потому формалистам за почти два тысячелетия скучнейших уроков Закона Божьего и различных посвящённых религии конференций и совещаний так и не удалось его уничтожить… И оно, к ужасу формалистов и умников, каждый век прорастает, пусть нечасто, но подлинным христианством: то сказочниками Кероллом и Толкиеном, то святыми Антонием и Серафимом.
В одном из рассказов Сельмы Легерлёфф римский император Тиберий случайно встречает изображение Христа и потрясённо говорит: «Ты – то, чего я никогда не ожидал увидеть. Мы все – животные, дикие звери… Но Ты – человек».
И главное, чем наделяет Христос идущих за Ним, – это христоликость. Когда мы тоже становимся солнышками для других, когда вокруг нас разливаются лучи благодатной жизни – а это и есть признак, по которому узнаются подлинные христиане.
Один из удивительных образов христианина в мировой литературе – это негр раб Том, из романа Гарриет Бичер Стоу «Хижина дяди Тома». Советские критики всегда хорошо отзывались об этой книге, так как там говорилось о рабстве, но, одновременно, ругали самого дядю Тома за его христианство, так как он побеждает своих врагов не насилием, но настоящестью и добротой.
Негр Том, светлый праведник из романа «Хижина дяди Тома», погибает, но памятью о нём совершаются многие добрые дела: хозяева освобождают рабов, отношения людей смягчаются, многие понимают драгоценность милосердия и отказа воздавать злом за зло.
И здесь каждый праведник, каждый добрый человек являет собой то величие, которое во всей полноте раскрывает Христос, даже если не считать Его каждодневной помощи всему миру: сколько добрых дел было сделано, сколько злых задумок не было осуществлено, сколько светлых сердцем вдохновилось и сколько решилось жить не по лжи только потому, что Христос ходил по земле, жил, радовал, умер и воскрес за нас?
Те, кто хоть немного склонны к добру – и сами раскрываются перед праведностью Тома. Те же персонажи романа, кого ослепляет этот свет, пытаются насилием сделать так, чтобы Том был похож на них. Но Том во всём поступает так, как в своё время говорил святой Паисий Афонский: «Я не могу изменить свой путь только потому, что другие смеются надо мной. Уж лучше я буду страдать».
Но это страдание оказывается перед Богом дорогой нашего великого роста к свету, когда мы обретаем небесное сердце и небесную мудрость, чтобы сполна умножать во всём красоту – своей жизнью, мыслями и делами.
В различных индоевропейских мифологических традициях (индийская, скандинавская) присутствует одна интересная и жизненная деталь — прежде чем кто-то получит статус царя, или вообще некий важный статус — он на какое-то время (время инициации) лишается всякого статуса вообще. И в этом — гениальное мифологическое прозрение, касающееся и нашего, большого мира. Так каждый, кто искренне приходит к Богу, вначале поставляется Им на самые простые послушания (сравни первые годы послушника в монастыре) — трудовые и внешне весьма примитивные. И лишь по мере того, как он приобретает необходимую для великих дел евангельскую любовь, он выводится Господом к новым делам, связанным с творчеством, умножением всякой красоты и помощью страдающим людям.
В полноте это раскрывается в христианстве, которое открывает мир как сказку на самом деле, где Господь умеет каждую Золушку обратить в королеву, и даёт расцвести всему доброму, светлому и высокому. Он умеет исцелять, возводить и дарить. Он умеет обращать весь путь в радость.
В древней китайской легенде некий императорский конюх говорил о своём друге-мудреце, тоже конюхе: «его таланты таковы, что он мог бы судить не только о достоинствах лошадей». Но, в то же время, все великие в нашем мире какую-то немалую часть жизни делают что-то вовсе мелкое. Так Цветаева хотела мыть полы в доме литераторов, а Довлатов подрабатывал статьями в провинциальных газетах. И, вместе с тем, к таким людям тянутся все, кто ищет на земле подлинности и Духа.
Но здесь людям нужна особая мудрость, чтобы не принять боль стремящегося к праведности за ту боль, которая приходит в жизнь как результат греха. Ибо тот, кто стремится к свету, может показаться людям самым нестоящим из нестоящих – ведь он не умеет жить как это умеют солидные, опытные и взрослые. И здесь нужна особая зоркость, нужен вкус к благодати, чтобы видеть, на ком однажды исполнятся Христовы слова, что «Многие же будут первые последними, и последние первыми» (Мф 19:30).
Таков мир Господень — большинство в храме может отвернуться от кого-то с презрением: «что за дурачок тут сидит?» А по молитвам этого «дурачка» Господь может хранить целый город…
Наследник
