Удивительные люди были фронтовики. И среди редких ныне человеческих и героических качеств, таких как чувство товарищества, военного братства, обострённое чувство справедливости, чести и достоинства, отличала их также поразительная скромность. Не случайно все отмечают в знаменитом стихотворении Николая Старшинова о своём фронтовом поколении строчки: «А нам судьбу России доверяли, и кажется, что мы не подвели…» (1945 г.) Вот это интонационное и смысловое «и кажется», снижающее пафос и претензию на какую-то особую исключительность, – и есть ключ к пониманию этих людей, признак природного такта, не наигранной скромности.
Говорю об этом в связи с судьбой одного знаменитого произведения военной поры. Долгие годы во всех военных антологиях и сборниках печаталось стихотворение Сергея Аракчеева «Безымянное болото». Стихотворение – всего восемь строк! – замечательное, звучавшее на поэтических вечерах, на школьных уроках, его знали наизусть фронтовики. Я сам неоднократно включал его в составляемые мною антологии, но многие годы и десятилетия не мог найти никаких данных о его авторе. Спрашивал у составителей книг, спрашивал у его ровесников поэтов. Лишь однажды Марк Андреевич Соболь, прекрасный поэт, фронтовик, рассказал мне, что видел Сергея Аракчеева несколько раз в Москве, встречался с ним, но потом следы его затерялись, и все попытки найти хоть какие-то сведения о нём не увенчались успехом.
Вот и в журнале «Литература» издательского дома «Первое сентября» в 2008 году автор сообщает: «Самый неизвестный – Сергей Аракчеев. Мне не удалось установить даже его отчество, есть только инициал – П. Родился он в 1919 году в ярославской глубинке в крестьянской семье... Стихи стал писать на фронте, после войны имел звание полковника… Вот и всё. Может, кто-то из наших читателей знает ещё что-то о судьбе автора «Безымянного болота»?
И вот что удивительно. Оказывается, Сергей Владимирович Аракчеев (на фото) был жив до 1986 года и всё это время продолжал писать!.. То есть все эти годы, когда по страницам самых престижных изданий победно шествовало становившееся всё более знаменитым его стихотворение, он ни разу (ни разу, повторяю!..) – не дал о себе знать, не пришёл в столицу за раздачей заслуженной славы, не предложил издателям свои новые и старые стихи, которые, конечно же, были бы с радостью приняты и напечатаны.
В 2018 году в Минском издательстве «Четыре четверти» вышла первая и единственная книга стихов Сергея Аракчеева – «Военная тетрадь», составленная и проиллюстрированная его братом, талантливым художником Борисом Владимировичем Аракчеевым (1923–2013), заслуженным деятелем искусств Республики Беларусь.
Теперь мы знаем, что Сергей Владимирович Аракчеев родился в 1919 году в крестьянской семье в деревне Турбаново Брейтовского сельского поселения Брейтовского района Ярославской области. В аннотации, написанной в 2007 году Борисом Аракчеевым к книге брата, читаем: «Сергей был на 7 лет старше, и я всё время бегал за ним, был его «хвостиком». Вспоминается, как папа зимой уезжал на целый день работать – отвозил на лошади брёвна на берег реки Сить, когда валили лес. А брат оставался за старшего. Долгими зимними вечерами при свете керосиновой лампы он читал вслух, а мы, младшие, вместе с мамой слушали его затаив дыхание. Потом Сергей пошёл работать корреспондентом в районную газету «Брейтовский колхозник». После завербовался по комсомольской путёвке на Дальний Восток, в г. Хабаровск. С 1941 года был на фронте, в 1944-м участвовал в операции «Багратион» при освобождении Белоруссии. Работая военным корреспондентом, дошёл до Берлина. После войны женился на белоруске Ольге Михиевич и, пожив какое-то время в Риге, переехал в Минск. И всё время Сергей Аракчеев писал стихотворения. Даже поздравительные открытки всем родственникам присылал в стихах. К сожалению, так и не успел издать сборник, хоть и подготовил к печати…» Скончался в 1986 году. Похоронен в Минске. (Благодарю за архивные сведения Юрия Ржевцева.)
Восстанавливая справедливость, возвращаем читателям и последующим издателям биографию и стихи талантливого поэта, скромного человека Сергея Аракчеева, который до сего дня входил в пантеон лучшей фронтовой поэзии одним выдающимся стихотворением. Отныне мы открываем для себя другие его, не менее талантливые стихи, в которых суровый строгий стиль, передающий военный быт, сочетается с народной добродушной улыбкой, с лирической нежной нотой, с философским осознанием происходящего и своего места в народной трагедии, когда простые строки поэта приобретают большой символический смысл.
Фото заставки взято с сайта artlife-pro.com
Сергей Аракчеев,
1919–1986, участник
Великой Отечественной войны
Безымянное болото
Мы в том болоте сутки спали стоя.
Нас донимали мухи и жара.
Оно было зелёное, густое.
В нём от застоя дохла мошкара.
Там не хотели рваться даже мины
И шли ко дну, пуская пузыри.
...И если б не было за ним Берлина,
Мы б ни за что туда не забрели.
1945
Предисловие
У времени есть тоже мотовило,
Где нитями упругими – года.
Таких узлов война нам накрутила,
Что думал – не распутать никогда.
Воскресным днём, как громом оглушённый,
Стоял у репродуктора тишком.
Опомнился: «Война же!» В центр районный
Сорвался – и все десять вёрст бегом.
Бежал что на пожар, ещё похлеще.
А руки – в кулаки. А в горле – ком.
– Ну хорошо. А где же ваши вещи? –
Вопросом озадачил военком.
Хорош же был я – в тапочках, в футболке.
На сборы дали сутки. И потом
Качал меня вагон на верхней полке.
Я был мобилизованным. Бойцом.
Острижен под чистейшую нулёвку.
Такие же причёски у парней.
Подтрунивал им с полки: «Эх, «винтовка».
А до неё-то ехали семь дней.
Казённая подушка в изголовье.
– Подъём! – кричит дневальный от дверей.
Всё это было только предисловьем
К военной биографии моей.
Дикарки
Большак проутюжили танки.
Копаем лопатками луг.
Две яблоньки, будто беглянки,
Стоят, победив испуг.
Откуда взялись вы, подружки,
В безлюдной, унылой дали?
Обидел вас кто в деревушке,
Что взяли с подворья ушли?
Шуршали листвою товарки
О чём-то своём – не поймёшь.
– Ребята, да это ж – дикарки,
Их яблоки – в рот не возьмёшь! –
Ругнувшись, срывает досаду
Под яблоней слева стрелок.
Мне сладких плодов и не надо –
Взял кисленьких в вещмешок.
А бой уж кипит в междуречье,
Опять в контратаку иду.
И яблочный дух из заплечья
Такой, как в домашнем саду.
Великомученик
От сверстников глазастых втихомолку,
Боясь, чтобы никто не пристыдил,
Полуслепую бабку-богомолку
Мальчонкой я к заутрене водил.
Смешно, как вспомню, у святой иконы
Бесовски электричество горит,
А старая кладёт, кладёт поклоны
За многогрешный наш «Энергосбыт».
Взрослел уже под гул фашистской «рамы»,
И брал с полком гвардейским город свой.
Ходил с миноискателем по храму
Я, что великомученик земной.
И прямо из атак, не сняв шинели,
Из алтаря две мины достаю.
Почтительно святители глазели
На каску краснозвёздную мою.
От народа мне задание
Шарят пушечные дула
В Померании уже.
А меня писать тянуло
О Полесском блиндаже.
Не высокий и не низкий,
В три наката потолок.
Белорусскую прописку
Схлопотал стрелковый полк.
Ветры – шалые гуляки –
Шли под пули не за нас.
Оборона. Контратаки:
Немцев – мы, а немцы – нас.
Сзади Пинские болота,
В стан врага идёт гроза.
Иноземные высоты
Топчет русская кирза.
А в Полесье землемером
Ходит чинно пашней грач.
Плуг из люка от «Пантеры»
Ладит в кузне бородач.
От народа мне задание –
Быть в порядках боевых.
Нёс войну, что мироздание
На погонах полевых.
1945
Дым
Мне б скорей с окопом поуправиться.
Рота в обороне круговой.
Замечали вы, что не курчавится
Почему-то дым пороховой.
Он завис смердящим, горьким пологом,
А за дымом – вражья сторона.
Кажется, в минуты эти волоком,
С неохотой тащится война.
Не люблю тишайшего сидения –
То пальнём, то чуть передохнём.
То ли дело, братцы, наступление.
Только в нём, что отдано, вернём.
Только нам помощницей атака,
Где удача с нами заодно.
В ней-то, по словам ребят с филфака,
Суть, рациональное зерно.
Над пехотой вечер чёрной букою.
А у нас-то мысли не о нём.
Сунутся фашисты с контратакою –
В сто стволов с позиции турнём.
Пусть они, захватчики, закаются
Быть хозяевами на передовой.
Почему ж, скажите, не курчавится,
Виснет горько дым пороховой?
Литературная газета
