Мужество как христианская добродетель и царство в награду
Осенью 1480 года, когда у рубежей Московской Руси на реке Угре, притоке Оки, стояло ордынское войско хана Ахмата, готовое вторгнуться в ее пределы, вновь ограбить и поработить русскую землю, великий князь Иван III колебался: давать ли отпор хищному и сильному врагу или, может быть, покориться «царю», опять платить татарам разорительную для страны дань и ценой серебра да золота сберечь жизни русских людей, московского войска, избегнуть страшного кровопролития, которое грозило быть не меньшим, чем сто лет назад на поле Куликовом. Тогда, сто лет назад, победа Божьей милостью осталась за русской ратью. Но будет ли Господь милостив к Руси на этот раз? Эти вопросы терзали великого князя, не давая ему решиться на новую великую схватку с вековечным врагом. Узнавший об этих колебаниях государя его духовник, ростовский архиепископ Вассиан, немедленно берется за перо и пишет князю обширное письмо.
Об этом послании, хранящем в себе множество христианских смыслов, актуальных не только для XV столетия, но для любого времени, мы и поговорим немного.
«Послание на Угру» архиепископа Вассиана образец не просто церковной публицистики своего времени. Это пример богословско-историософской мысли, рожденной в тех условиях, когда созидающаяся Московская держава остро нуждалась, во-первых, в освобождении от остатков ордынского ига, в окончательной победе над этим злом, а во-вторых, в обосновании своей будущей царственности, уже предвидимой церковными книжниками.
Понятие победы над внешним врагом автор Послания рассматривает в контексте христианского вероучения как победу Христа над дьяволом, как посрамление князя мира сего, совершаемое благодатью Божией, которую Господь дарует народу христианскому. Адресат Послания великий князь Иван III прямо называется здесь пастырем добрым, который душу свою полагает за свое словесное стадо, защищая его от приближающегося волка. То есть на него возлагается функция не только предводителя войска, обязанного оборонять свою землю и народ от физического истребления и разбоя, но и функция духовного отца, духовного вождя, служителя Христова, ответственного за спасение душ подданных.
Широкая картина будущей победы православного государя и его христолюбивого войска над врагом не только Руси, но и рода человеческого, которую разворачивает в своем Послании ростовский архиепископ, наполнена богатым религиозно-нравственным содержанием. Повествование в рамках этой картины идет от ступени к ступени, от одного церковно-вероучительного понятия к другому, что отчасти напоминает Лествицу, по которой христианин восходит из силы в силу, от тьмы к свету. Вассиан сплетает философско-богословскую цепь из этапов и деяний, через которые должен пройти и которые должен исполнить православный государь со своим войском, да и со всем народом, чтобы получить от Бога в дар победу. Непременным же залогом этой победы, одновременно и духовной, и физической, является мужество христиан. Мужество здесь предстает как одна из основных христианских добродетелей и даже заповедей. В общих словах смысл Вассианова Послания таков: гордым и малодушным Бог противится, а смиренным и мужественным дает благодать.
Начальное звено этой цепи — покаяние в грехах, не только словом, но и делом. Государю, да и вообще любому христианину, необходимо иметь такое же мужество для признания своих грехов, какое явил на кресте благоразумный разбойник. Боязливый и малодушный никогда этого не сделает. Следствием всецелого покаяния становится смирение пред Богом — потому что оно произрастает лишь в очищенном сердце — и доверие к Нему, упование на Его всесильную руку и помощь. Смирение это, рожденное мужеством покаяния и осознания высокого долга христианина, — истинно, и его следует отличать от смирения ложного — перед врагом и злом, которые кажутся сильнее. Вассиан укоряет Ивана III в том, что тот перед ханом Ахматом смиряется как перед царем, просит того о мире и отправляет к нему послов. Автор Послания с гневом пишет о советчиках князя, которые нашептывают ему мысли покориться хану, бежать, оставить свою землю на расхищение врагу. Какие бы ни были у них аргументы, их советы — от лукавого и от трусости, от забвения евангельских заповедей, а в конечном итоге от нераскаянности во грехах. Ведь и само Батыево разорение Руси, утверждает Вассиан, Бог попустил не только за великие грехи русских людей, но «особенно за отчаяние и маловерие».
Истинное смирение, говорит автор Послания, таково: «не унывай, но возложи на Господа печаль твою, и Он тебя укрепит». Такое смирение и упование на Бога, в свою очередь, имеют следствием то мужество и храбрость, которые необходимы воину на поле брани — готовность стоять насмерть, силу духа и воли, подкрепленные сознанием правого дела. Это мужество Вассиан сравнивает с мужеством христианских мучеников, которые осознанно шли на смерть во имя Христа. Оно противоположно мужеству, которым хвалятся язычники, которое возгревается от ярости и гнева, от разгорячения крови, — христианское мужество проистекает из мира в душе. Мужество воина-христианина, павшего на поле брани, защищая народ православный, так же награждается от Бога венцом святости. Государю же православному и его войску, видя их дерзновенную решимость и отвагу, всемилостивый Господь посылает победу и «покоряет врагов под ноги их». Такую смелость явил за сто лет до того Дмитрий Донской — он «не усомнился, не убоялся, не обратился вспять». Господь видел его твердое намерение «не только до крови, но и до смерти страдать за веру… за врученное ему Богом словесное стадо Христовых овец» и даровал русскому войску одоление Мамаевой рати. Так же следует поступить и Ивану III. Господь за эти самоотвержение и жертву «чудесным образом направит твою десницу… и одолеешь ты окруживших тебя врагов…». Более того, эта священная победа станет началом «непоколебимой и безупречной царской власти» Ивана III, которую Господь даст в руки ему и его роду. Вот последнее звено Вассиановых рассуждений – незыблемое царство как награда.
Победа над безбожными поработителями Руси — это, по мысли Вассиана, и победа над дьяволом, мечтающим об уничтожении Церкви Христовой. Хана Ахмата автор Послания называет «мысленным волком», т. е. слугою сатаны, бесом. И так же как борьба с лукавыми духами за спасение своей души требует мужества, смелости, решительности, так и отстаивание отечества от погибели требует всех тех духовных усилий, которые прилагает христианин к стяжанию Царства Небесного. Робкие в этом деле — ни в том, ни в другом — не будут иметь успеха. Аналогия, в том числе аналогия двух царств, земного и Небесного, даруемых в награду, тут очень ясная и прозрачная.
Итак, вот путь, обрисованный автором Послания для православного государя: от действенного покаяния к крепкому царству по стезе мужества и уповающего на Бога дерзновения. В чем-то этот текст уже предвосхищает смыслы, заложенные в более позднем Послании инока Филофея великому князю Василию III, сыну Ивана III, о Московском царстве как Третьем Риме. Москва, Третий Рим, будет стоять неколебимо до тех пор, пока будет верна Богу, -- вот общий смысл знаменитого Филофеева пророчества.
Интересно сопоставить с «Посланием на Угру» повествование в летописи, вышедшей из стен того же ростовского архиерейского подворья немногим позднее. Это рассказ о Стоянии на Угре в составе так называемой Типографской летописи, который содержит в себе как бы развитие мысли, читаемой в Послании Вассиана. Но если ростовский владыка только еще призывает Ивана III к мужеству, к вере в победу, даруемую от Бога за стояние в вере христианской, то составитель летописи знает уже результат Стояния на Угре и все его обстоятельства. И он не жалеет великого князя, который по его мнению, не проявил в полной мере должной стойкости и едва не пополнил собой череду горе-правителей и вельмож, которые прежде «не обрели мужества и погибли, отечество загубили… скитаются по чужим странам… оплевываемые за отсутствие мужества…» — имеются в виду греки, болгары и прочие, пострадавшие от турок. Они, по мысли летописца, не только остались наги и нищи, но и души свои погубили собственной робостью. Из описания автора непонятно — убоялся ли великий князь хана Ахмата и потому велел войску отступать, поддавшись советам лукавых бояр-предателей, или все же намерен был биться с врагом, хотя и в страхе. В любом случае недостаток мужества великого князя восполнил Своим милосердием Господь, сотворивший чудо — когда хан со своим войском бежал от пределов Руси, не решившись преследовать отступившую русскую рать.
Это апология безграничной любви и милосердия Бога, который посылает Свою помощь даже малодушествующим христианам по их мольбам. Чудо на то и чудо, что даруется людям не за какие-то их заслуги и добродетели, а лишь по вере их и просто потому, что Бог так хочет, потому что любит Свое творение и не презрит его покаянных молитв.
Сделав чудо Божие на Угре центром повествования, летописец возвышается и до историософского обобщения. Он пишет: «Да не хвалятся неразумные в безумии своем, говоря: Мы своим оружием избавили Русскую землю, — но воздадут славу Богу и Пречистой Его Матери Богородице, ибо Он нас спас…». Это обращение и призыв не только к современникам Стояния на Угре, но и к будущим поколениям: если Бог будет впредь даровать Руси одоление врагов, даст ей величие и славу в битвах «православного христианства против басурманства», т. е. против иноверия и безбожия, мечтающего поработить православную державу, то да не возгордятся люди русские своей мнимой человеческой силой и мощью оружия, но «отринут это безумие» и прославят Бога, от которого все победы. В полной мере мы можем применить этот наказ ко всем войнам, который вела Россия за свою независимость и цивилизационное самостоянье, вплоть до Великой Отечественной. Хотя, увы, в XX веке мало кто мог адекватно воспринять эту мысль, да и сейчас, несмотря на то, что патриарх Кирилл в своих проповедях воскрешает для народа именно такое понимание войны и победы в ней, большая часть населения России, к сожалению, остается пока глуха к этой религиозной философии русской православной победы.
27 августа, Калуга
