Тают созвучия тонких струн, нежный и тихий разлив. Весело лодочник, вскинув весло, трогает солнца изгиб. Такой мне впервые открылась поэзия Фета. Силуэты в неясной предрассветной дымке, плески, шелест густых трав, загадочное мерцание далеких звезд. Оттенки и полутона, хрупкий мир, грозящий вот-вот исчезнуть, от дуновения ветерка раствориться. От стихов мне было прохладно и неуютно. Так осторожно входишь, ступаешь босыми ногами в ручей с непроверенным дном. Хрустально. И холодно. И только затем, привыкнув, различаешь солнечный простор и полет. Поэтическую смелость, даже дерзость. А как это еще определить?
С гнезд замахали крикливые цапли,
С листьев скатились последние капли,
Солнце, с прозрачных сияя небес,
В тихих струях опрокинуло лес…
Не только лес опрокинут. Опрокинуты наши привычные представления об окружающем мире. Каждый кустик, каждый мелкий камень обновился, лишенный этикеток и ярлыков. Конечно, это еще не сюрреализм, пространство и время предстают цельными, не разодранными на отдельные, парящие в невесомости, клочки, но все же, приступая к чтению Фета, забываешь знакомые поэтические формулировки и обозначения.
Спустя время, когда я уже окончила институт, и сама стала преподавать, раскрылась еще одна особенность Фета. О! Про его творческий путь можно говорить бесконечно. Трагичная биография, парадоксальная, не соотносимая с образом вдохновенного стихотворца, который ступает по жизни возвышенным, парящим шагом. Потерянные точки над «ё» в первом издании книги. И вот уже студенты, не выдержав, потрясенно шепчут, пытаясь оценить новое звучание:
– Фёт-Фёт-Фёт… хм. Фёт-Фёт.
Пространство сразу становится ершистым, утыканным невидимыми иголками.
А линия Фет – Некрасов? Диаметрально противоположные подходы к творчеству. Хоть жили в одно время, а писали словно на разных языках и про реалии разных стран. Кто же из них прав? Кто более приблизился к истине? И можно ли здесь найти ответ?
«Жизнь сурова... но зато ее озаряет свет вечности», – эти слова Сальвадора Дали приложимы и к Афанасию Фету. Есть в несоответствии жизни и творчества что-то очень странное, загадочное, непостижимое и суровое. «Свет вечности» озарил не мечтателя, готового пожертвовать всеми житейскими благами ради своей первой любви; и не бедняка, который бредет по размытой дороге, растягивая гармонь, а человека практичного, имеющего трезвые планы и конкретные, вполне земные, цели. Да как же так?! А вот так.
Взъерошенный «Фёт» стал легкокрылым и таинственным. Главным Феем на сказочном празднике фей. Его художник – певец красоты; подобно пчеле, он ищет сладкий нектар, спрятанный в глубине цветка:
Только пчела узнает в цветке затаенную сладость,
Только художник на всем чует прекрасного след.
Найти след прекрасного – это настоящее искусство, требующее всех сил души. Один пример: поганки и мухоморы в лесу видны сразу и без особых усилий. А вот для того, чтобы найти съедобный гриб, нужно пошебуршить палкой, раздвинуть травы, наклониться… «Сколь много зла и уродства вокруг!» – воскликнет писатель, который судит о событиях лишь по первому, внешнему впечатлению. И «так радостно видеть тонкие краски», –возразит тот, кто заглянул чуть дальше мутного болотца обыденности. Строки Фета из стихотворения «Добро и зло» могут стать девизом художественного направления:
И как в росинке чуть заметной
Весь солнца лик ты узнаешь,
Так слитно в глубине заветной
Все мирозданье ты найдешь.
Они перекликаются с «Прорицаниями невинного» Уильяма Блейка:
В одном мгновенье видеть вечность,
Огромный мир – в зерне песка,
В единой горсти – бесконечность
И небо – в чашечке цветка.
О чем бы Фет ни писал, он говорит о всем мироздании, но великое рассматривает через малое и конкретное, текучее, исчезающее. По наблюдению П. Эпштейна, самый частый эпитет, который поэт прилагает к явлениям природы – «трепещущий» и «дрожащий». Вокруг знакомых предметов создается мерцающая дымка, края которой уходят за горизонт:
Этот листок, что иссох и свалился,
Золотом вечным горит в песнопенье.
Вечность. Постойте, ну а как же борьба? Разве можно пройти мимо гнусно-склизкого гриба, этого отвратительного нароста на теле земли? Как же звонко скрещенные мечи, битвы, обличение толпы, пороков общества…
Дело в том, что существуют разные методы борьбы. Прямая и беспощадная схватка – это еще не гарантия успеха. Зло коварно. Все как в русской народной сказке: рубит богатырь змею одну голову – вырастает две новых… Нередко зло можно победить только окольными путями. Смерть Кощея, например, хранилась «на конце иглы, та игла в яйце, то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук стоит на высоком дубу». Некрасов являет пример прямой борьбы, Фет – разыскивает другой, более надежный путь. И путь этот сокровенный. Он не уходит от злободневности и наболевших общественных проблем, он просто открывает «жизнь иную»:
Одним толчком согнать ладью живую
С наглаженных отливами песков,
Одной волной подняться в жизнь иную,
Учуять ветр с цветущих берегов…
Как точно заметил А.В. Дружинин: «Ему открыта, ему знакома область, по которой мы ходим с замирающим сердцем и полузакрытыми глазами». Пожалуй, это и есть самое главное. Стихи Фета приглашают нас отправиться в путь по той реке, что впадает в золотистое, теплое и бесконечное… небо. В дрожащие огни иных миров.
