Писатель, историк, номинант Патриаршей литературной премии Дмитрий Володихин рассказал о культуре региона Кавказских минеральных вод в эфире радио «Радонеж»
Регион Кавказских минеральных вод – край наполненных разговорами экскурсоводов о «лермонтовских местах», «героях героя нашего времени», «трагической дуэли» и т.п. Но ведь это, прежде всего - великий цивилизационный след цветущей Империи времен последних двух царствований... В студии Радио «Радонеж» ведущий программы «Между храмом и библиотекой», историк и писатель Димитрий Володихин:
– Мне пришлось побывать на Кавказских минеральных водах во время Рождественских каникул. Там всюду говорят о Лермонтове – даже в тех местах, где он не был и никак не мог быть. Дело здесь не в туристическом бизнесе. Михаил Юрьевич – выдающийся русский писатель и поэт. Все, что связано с его памятью – дорого для русского народа и нуждается в сохранении, сбережении.
Но я не зря назвал эти заметки рассказом о нелермонтовской Руси. Почему так? На мой взгляд, происходит некий историко-литературный перекос, не очень полезный для истории Юга России. Почему так?
Дело в том, что регион этот развивался под сенью не одного только великого человека, не одного только русского писателя. Наша культура, наша цивилизационная доминанта сосредоточена вокруг Слова. Слова, которое равняется Господу Богу, Слова Божественного. Слова, о котором сказано в Евангелии. Но в более приземленном смысле – русская цивилизация доброй половиной своей славы связана с литературой. Поэтому все, что связано с высокой литературой, у нас ценится бесконечно высоко. Может быть, даже слишком высоко. На фоне великих писателей и поэтов теряется облик людей, которые не имели к литературе ни малейшего касательства. Но для блага земли русской, русского народа, веры православной они жертвовали жизнями. Они в течение всей своей жизни честно работали, честно служили. Вот на чем я хотел бы поговорить.
Ведь, в сущности, присоединение Юга, огромного региона, связанного с Кавказскими минеральными водами связано с величественным движением русского народа в этом направлении, огромных, многотысячных масс людей, которые были спаяны общностью веры и общностью великого государства. Об этом говорят очень мало, возможно, боятся кого-то обидеть по вероисповедному или этническому признаку. Но получается так, что обижают русских, забывая их великую роль в освоении этого региона.
Ведь там, где сейчас шумят большие города, где раскинулись фешенебельные курорты; где стоят величественные храмы – там долгое время не было ничего. Кроме степи, аулов, скромного населения, занимавшегося экономической деятельностью на самом примитивном уровне. Даже более того, все парки, в том числе огромный Кисловодский парк – результат титанического труда русских людей. Во всяком случае – подданных российского императора.
Там была степь, голые горы. Каждое деревце, чтобы там возник сад, нужно было привезти издалека. Заботиться, чтобы этот саженец дал корни, стал расти, чтобы на месте сухой палки когда-нибудь появилось раскидистое дерево. Роль русского народа в освоении этого региона сравнима с ролью садовника, который работает над созданием великолепного тенистого парка, и начинает с голой земли. Дело в том, что Россия давно тянулась в этом направлении. Были попытки установить здесь русскую власть – соответственно, и православную веру еще в XVI веке, при Борисе Годунове, при Феодоре Иоанновиче. Но тогда не удалось это сделать, потому что Россия была недостаточно сильна, потому что надвигалась Большая Смута начала XVII века, надолго уничтожившая наступательный потенциал нашей страны.
Но в XVIII веке, особенно – в начале XIX о возможности продвижения в эту сторону вспомнили опять, потому что наш главный геополитический противник в этом регионе, Османская империя, трижды потерпел поражение в больших войнах с Россией. Сначала это война 1768-1774 гг., потом 1787 – 1791 гг. и третья, которая закончилась за год до начала войны 1812 г. Трижды турки были разбиты, они постепенно отступали, как бы выдергивая щупальцы своей власти, своего влияния, своих гарнизонов, своих крепостей с территории Северного Кавказа, северо-восточного Причерноморья. Отступали, не оставляя никаких сил в регионах, связанных с нынешним Ставропольским краем, нынешней Кубанью, нынешней Адыгеей и т.д. И подавно они не могли влиять на дела, разворачивающиеся в регионе Кавказских минеральных вод.
Очень важный момент. Сначала надо было потеснить турок, и это само по себе было громадным геополитическим движением. Продвижение на юг стоило тысяч и тысяч русских жизней. Наконец туда приходит русское государство.
Сначала – на резвых скакунах наших казачков, неспешным шагом ступает российская пехота в мундирах российской империи, под знаменами российской империи. Впоследствии туда приходят архитектор и священник. Архитектор строит крепости и храмы, которых здесь не было, потом – особняки, курорты. Приходит священник, чтобы служить в этих храмах, и постепенно вокруг крепостей и храмов складываются города и поселения, казачьи – неказачьи, край заселяется русскими людьми. В течение XIX – начала ХХ века, здесь постепенно, понемногу растет население, появляется промышленность, расцветают курорты, которыми мы так гордимся.
Глядя сейчас, в начале XXI века, на то, что осталось в городах Кавказских минеральных вод от старины, что же мы видим из лермонтовского времени? Почти ничего. Жалкие крупицы. Воспоминания о том, что здесь был дом Реброва. А здесь, допустим, жила княжна Мери. А вот здесь Печорин и княжна Мери переправлялись через реку, и конь княжны заволновался – и дальше по тексту. Так что же там осталось?
Там осталась, прежде всего, российская империя последних двух царствований – царствование Александра III и царствование Николая II. Это причудливые, изящнейшие павильоны, галереи, связанные с минеральными источниками, ваннами, особняками тех, кто там селился. Несколько менее изящны, разумеется, там военные строения. Много домов бывших офицеров, генералов, знати, купечества. И все это красиво, эстетически приятно. Каждый из этих домов может быть предметом для небольшой экскурсии.
Бродишь по Пятигорску, бродишь по Кисловодску, бродишь по Железноводску – и видишь без конца очень красивые дома конца XIX – начала XX века. Ты видишь ту цветущую Россию, которая с помощью модернизации промышленности, с помощью выплесков избытков населения распространялась во все стороны неудержимым потоком. И лишь только раскаленный железный обруч революции, наброшенный на ее горло, сковал ее, остановил русское стремление во все стороны.
Мы видим, что Северный Кавказ (я говорю не только о Кавказских минеральных водах, но и о Владикавказе и других городах) украшен блистательной, утонченной архитектурой последних десятилетий XIX- начала XX века. Великолепные особняки стиля модерн, общественные здания, гостиницы, магазины, учреждения, вокзалы – да все, что угодно. Самое красивое, что там есть, принадлежит этому времени, самое яркое, то, к чему тянется глаз. Иногда хочется подойти к дому и погладить его поверхность ладонью. Настолько это хорошо, настолько это красиво.
Ну, что еще? Там есть, конечно, памятники, оставшиеся от могучего, мощного, железобетонного конструктивизма советской эпохи, от времен Сталина, его южного варианта ампира. Это все, конечно, говорит о силе государственной. Но, конечно, той эстетики, которая осталась в Империи от последних десятилетий ее существования, при последних двух государях – конечно, ее в СССР не хватало, и это видно.
А что есть от нашего времени? Конечно, это не торговые стеклянные павильончики, какие-то киоски и прочая дребедень. Прежде всего – это восстанавливающиеся храмы, а также храмы, которые строятся заново, на новом месте. Великолепный собор святого Пантелеимона в Ессентуках, 13-главый, с 3-хглавой звонницей, с мраморными мозаиками на полу. Величавый собор святителя Николая-чудотворца в Кисловодске. Неподалеку от него, на горе еще один храм Пантелеимона, он сделан в русском стиле, напоминающем наши церковки XVII века. Местные его называют «красная церковь». Будто Русь сюда пришла во времена первых Романовых, а не в эпоху Российской империи. Красиво, завораживает. Откуда бы ты ни обернулся – красная церковь притягивает взгляд, напоминая, что это место русское, православное.
Так что же Кавказские минеральные воды представляют собой в цивилизационном плане? Это великолепная мощная, цветущая Россия последних двух царствований, прежде всего – Николая II, потому что большинство зданий, которые сохранились с тех пор, относятся к годам его правления. Это в какой-то степени советская эпоха. Не столь красивая, не столь утонченная, просто громоздко мощная. Это добрая надежда, которую дает нам наша эпоха.
Восстановление храмов, обновление тех исторических смыслов – духовных, культурных, религиозных, которые были принесены туда 200 лет назад, даже больше. И которые сейчас постепенно восстанавливаются и реставрируются.
Так что же важнее, все-таки? Что там жил и писал Лермонтов? Или важно, что там наш казачок отбивался от черкесов? Важно, что там наш пехотный офицер строил редуты и следил, чтобы его солдаты не умирали от лихорадки, и знамя плескалось по ветру над стенами крепости? Важно, может быть, еще больше, что там появились православные храмы. Важно, что туда ушли силы великолепных архитекторов, которые украсили эту часть России блистательными строениями. Может быть, это более важно, чем судьба одного человека, сколь бы значительным он ни был.
Лермонтовская Русь – нелермонтовская Русь – не суть важно. Когда-то, две с лишним сотни лет назад произошло величественное и мощное движение русского народа на юг, которое дало России новый регион во власть и распространило влияние ее культуры. Вот это самое важное.
Радио «Радонеж»
