Текст Василия Белова / Год литературы
Подготовил Дмитрий Шеваров
По материалам документального фонда Музея-квартиры В. И. Белова в Вологде (филиал Кирилло-Белозерского музея-заповедника)
Фото: Анатолий Заболоцкий
Из статьи «Немного о сказке», написанной по просьбе «Пионерской правды»
Первые в жизни сказки я услышал от бабушки Александры Фоминишны… Сказки детства ни для кого не проходят бесследно. Они пробуждают душу, задают тон и включают человека в жизненный ритм.
Очень жаль, что нынешние ребята знакомятся с нею больше по книгам, кино, теле- и радиопередачам, иными словами из вторых, если не из третьих рук. При таком знакомстве страдает прежде всего поэтическая фантазия, притупляется способность словотворчества. Ведь не задашь вопрос телевизору, почему лиса убежала, когда узнала, что у жеребеночка хвост крючком. К тому же человек рождается, чтобы говорить самому, а не только слушать.
Я хорошо запомнил разницу между сказками, которые рассказывала мать и бабушка, и сказками, которые читались в детском саду по книге. Бабушку можно было в любое время остановить и что-то спросить, даже добавить. Бабушка одну и ту же сказку рассказывала каждый раз по-разному…
Сказка, наверное, стучится не в сердце, а из сердца.
Только в этом случае она она может быть действительно сказкой, а не сочинением на вольную тему. А если это так, то каким же большим и богатым должно быть сердце сказочника!
1983
Из неоконченной рукописи
С некоторых пор меня называют писателем и даже перспективным. Обо мне пишут в статьях и вставляют мою фамилию то в одну, то в другу «обойму»; словом, я, неожиданно для себя, стал относительно известным человеком. Не буду скрывать: если б лет десять назад каким-либо способом я разузнал об этом, то тогда меня бы охватил тот телячий восторг, который многие люди называют счастьем. Сейчас же моя относительная, но все же известность… не приносит мне ни счастья, ни радости.
Больше того, я считаю себя человеком несчастным.
…Мне все равно, известен ли я аж в Европе или только в одной родной моей Вологде. Для меня важна не географическая известность, не уважение других, а собственное к себе уважение, важна внутренняя удовлетворенность самим собой. Но никто мне не верит.
Я не могу назвать себя писателем не только потому, что я не знаю, что такое писатель, но еще и потому, что другие вкладывают в этот термин изрядную долю неприятной, какой-то слащавой почтительности. Почему я не был удостоен этой почтительности будучи колхозником, солдатом, рабочим? Потому что не был писателем?
Стоит хорошему писателю клюнуть на читательскую похвалу, стоит ему отреагировать на внешние возгласы, и его незаметно обволакивают ложь и вранье. Хорошо, если ты вовремя очухаешься, а если нет? Если нет, то можешь считать, что ты уже кончился, отныне ты не хозяин сам себе. Ты материал теперь, кусок глины, из которого любые искусные и неленивые руки вылепят все, что угодно.
Настоящего писателя читающая стихия не рождает и не создает, наоборот, она стремится к его уничтожению.
Ночью, с отвращением стряхнув кошмарные сны, вдруг неожиданно приходишь к гениальному решению: надо ехать в деревню. Надо немедленно ехать домой, в деревню…
Писателями становятся вовсе не от хорошей жизни.
Признаки настоящего писателя в наше странное время: не стихающая совесть. Способность прощать всех, кроме себя.
Конец 1960-х
Из выступления перед участниками Книжного конгресса в Вологде
Невозможно возродить Россию без книг. Вчера я приехал из Харовского района, из деревни Тимонихи. Что же осталось от клуба и библиотеки в моей вымирающей волости? а ничего не осталось! Клуб разрушается, на стенах его вульгарные и непотребные слова. Это о них А. С. Пушкин говаривал: «Незрелые плоды народного ума». Мат и похабщина. На центральной усадьбе клуб сгорел, книги — сколько сумели вытащить их из огня — переместили в бывший детский садик. Садик давно закрыт, да и школа на ладан дышит. Что за реформы в стране, мне непонятно.
Тем не менее в стране книжный бум. Издательства растут как грибы. Книжные завалы из детективов, порнографии, брошюр с советами, как избежать армии, как написать абитуриентский диктант, и прочей зловредной макулатуры. Среди этих завалов есть много необходимых и полезных книг, но народ покупает что попало. А что бы сказали Пушкин и Гоголь при виде всего этого?
Года два назад забрел я в Вологде в книжный магазин, спросил товароведа, почему нет моих книг. Она даже не знала, что…
(рукопись обрывается)
1990-е
Из выступления в Вологодском педагогическом университете
Какой из меня лектор? Я даже не ведаю, сколько длится академический час… Вся моя так называемая лекция сводится к обычной рекомендации читать. Пожалуйста, прочитайте мои книги, хотя бы «Внемли себе», «Лад», «Ремесло отчуждения». Тогда вам не придется меня ни о чем спрашивать. В них все: и мои взгляды, и мое мировоззрение.
2002
Источник
