Фото: progorodsamara.ru
«ТРЕБУЕТСЯ ПОЭТ»
Давно ли вы, умеющие рифмовать, запускали поисковик по такому очевидно абсурдному поводу? Запускали ли хоть один раз в жизни?
Я попробовал.
Орфография (её отсутствие), пунктуация (почти полное отсутствие) и речевые особенности оригинала объявлений тщательно отредактированы:
«Текст для песни в стиле рэп. Тематика казино. Рулетка. Игровые автоматы и т.д. Мы не казино. Нужна песня на эту тему. Писать только тем, кто разбирается в теме. Либо быть готовым разобраться. Бюджет обсуждается с исполнителем индивидуально»
Сурово. По-деловому, по-взрослому. Понятно, что потенциальные работодатели не хотели бы выглядеть подпольным казино, хотя потенциально вполне могут им являться.
А вот куда более мягкое, с интонацией едва ли не просительной, ибо автор объявления натурально страдает от разрыва с любимой:
«Нужен стих (текст для песни) про потерянную музу. Повествование от имени мужчины. Без ругательств. Текст должен быть адекватным. Структура: 2 четверостишия в качестве 1 куплета, 1 четверостишие в качестве припева и 2 четверостишия в качестве 2 куплета, припев повторяется. Смысл стиха по задумке заключается в следующем: пока любил - была музой, расстались - муза ушла, Ему одиноко, Он жалеет и страдает. В припеве последней фразой должна быть строчка: «Где моя муза?»
Досадно, конечно. Душераздирающе: уже даже структура будущего шедевра представилась в деталях, а текст не даётся. Бывает. Правда, не с поэтами, но бывает. В лице работодателя мы видим прекрасного организатора производственных процессов: знает, чего хочет. Жаль, не может.
Дорогие сердцу обломки советской корпоративной культуры:
«Нужны уникальные поздравления в стихах с юбилеем. Поздравления в стихах с юбилеем мужчин 65 лет.
Объём 10 четверостиший. Тематика каждого есть»
«Тематика каждого» - это примерно так: 65 лет, закончил геофизический факультет (название славного регионального вуза), работал в Министерстве природных ресурсов СССР с 197… по 199… гг. на ведущих должностях. Женат, имеет двух сыновей и дочь. В компании исполняет обязанности вице-президента». Вдохновляйтесь.
Здесь лучше хореем. И приблизительно так:
Здраву и благоуханну
Поздравляя Мариванну
В блеске золотых погон,
Шлём привет её и поклон (три восклицания)
Или:
«В нашу искренность уверуй,
Наш Нимрод проникновенный,
Пенься паюсной икрой,
Цезарь Саввич дорогой (пять восклицаний, понятийная ссылка на Нимрода-охотника)
Еще прошение:
«Поздравление (пожелание) от родителей выпускникам 11 класса»
Тут всё ясно, можно не объяснять: тёплые, мудрые, добрые родительские слова. Самые общие.
Могли бы и из Интернета скачать, там такого «добра» навалом, и со свадьбами, и с юбилеями, и даже траурные, по поводу, например, ранней утраты домашних любимцев, но нет – нужен именно уникальный продукт вольного творчества. Скинутся автору родители, наскребут. Не на такое скидывались.
И наконец – натуральная фабрика смысло-образования, единая эко-система поточного стихотворного производства от безымянного энтузиаста и юного капиталиста представляет. Читаем:
«Работа состоит в написании стихов на заказ по данным заказчика. Чем более производителен автор (при работе без потери качества), тем больше заказов он получает и тем выше его заработок в итоге. При выполнении заказов обязательно соблюдать следующие требования: не придумывать ничего нового, а обыгрывать исходную информацию; один способ рифмовки в рамках всего стихотворения; чёткий ритм; никаких вольных ударений, без сленга и архаизмов; без переизбытка междометий, без слов-паразитов; не слишком «сухо», но и не «заливать водой» в угоду объёму; соблюдать размер строки; грамотность. Оплата – 70-100 рублей за четверостишие. Предложения на иных условиях не рассматриваются»
Сказал, как отрезал. Молодец, далеко пойдёт.
Ранит здесь всё: стиль обращения с поэтической публикой, как с народом безалаберным (надо признать, работодатель здесь тысячу раз прав), безупречное владение темой и знание жизни. Все эти «ничего нового», «один способ рифмовки» и «никаких вольных ударений» способны привести стихотворца в настоящее отчаяние. И только подлинный раб профессии пустится в сношения с этим Молохом строк и смыслов.
***
А знаете, есть что-то в этих монструозных запросах что-то человеческое, трогательное. Проскальзывает.
Только что читанный в «Литературных памятниках» Фолкнер, оказывается, тоже знаком с темой поэзии: в рассказе «Писатель у себя дома» рисуется разбогатевший прозаик, одолеваемый поэтическими компаниями. И раз к нему заявляется поэт. Наглый, нищий и расхристанный. Писатель добр к нему, как только и может быть добр понимающий всю смертельность занятия, но поэт влюбляется в его жену, и завязывается бытовая, с оттенком пошлости драма. Высота чувств, которые супруга, некогда бесчувственная, к мужу-то особенно, начинает разделять. Измены толком не получается, но поэт упрямо стоит под дождём в их саду, заболевает и умирает, оставляя по себе шедевр духа, стихотворение уровня «бессмертие», за который ему по всем законам жанра не успевают выплатить гонорар.
Есть что-то циническое в такой постановке вопроса, но природу явления она раскрывает: поэт – это действительно нищий дуэлянт, и фехтует он с жизнью, от которой хотел бы покорности своим палым и талым мечтам. Результат дуэли предречён с того самого момента, как только вызывающий на дуэль внутренне почувствовал себя фехтующим и никем иным. Назвался поэтом – получи трагедию на ровном месте. Такая должность. Белый клоун.
…Поэт нарывается на трагедию, дышит ей, как целебным воздухом. Странное существо! Его судьба угодливо трамбуется им под специфическое видение мира как соперника, уничтожителя его самости. Беды, предательства, отчаянно странные обстоятельства проживания жизни даже при самой внешне пристойной участи сыплются на поэта, как из мешка. Порой это уморительно смешно: зачем быть неудачником, если можно им не быть? К чему заострять внимание на том, что некоторые люди вообще предпочитают ничему не противостоять, и тем более величинам исключительно метафизическим?
Но логика поэта принципиально иная, и превзойти рок, показать ему индивидуальную стойкость – далеко, может быть, не самые определяющие общий смысл стилистические тонкости.
Поэт не грезит победой над бытием; он понимает проигрыш и свой, и великих предшественников как несправедливость, допущенную ко всем людям при основании бытия. Поэт оскорблён, как подросток. Он почти не слышит увещеваний. Он неистово верит в воздаяние, и в незримом суде над вечностью выступает от имени всех живущих и уже не живущих и истцом, и ответчиком одновременно, понимая, как мало он может во имя своей и их защиты.
Но он – выходит на поле брани.
И обнажает клинок строфы.
***
Спасибо постсоветскому обществу за то, что оно не забыло поэзию. За то, что не отвергло её окончательно. Если раскрывать некоторую тайну, которой поэты владеют совместно, то вне поэтического изложения даже самого крохотного исторического этапа в жизни страны социум рассыпается в течение всего нескольких лет, потому что не понимает, чем на этом этапе жертвует и ради чего рискует. Его судьба либо поэтизируется, либо пропадает во мраке времён, и это не предмет фанатической веры поэтов, а самая настоящая правда.
Без «Анабасиса» нет Анабасиса. Хорошо, не все читали «Анабасис», но без «Илиады» совершенно точно нет никакой Трои. Есть некий забытый, едва откопанный пару веков назад ближневосточный город на холмах, не связанные между собой золотые и бронзовые поделки – зверушки-брошки, наконечники копий. Какая-то культура, без имени и адреса, если бы не Гомер.
То, что поэзия не берёт с собой в вечность, для будущего не существует.
Наше общество теперь предельно от поэзии далеко. Насущные нужды, прагматический взгляд на природу вещей, старание заработать везде, где только можно заработать – его отличительные признаки.
«А КОГДА БЫЛО ИНАЧЕ?»
Были, господа, и на Руси времена, когда некоторых людей оставляли в покое. Если бы не сословие университетских приват-доцентов, вряд ли бы у нас образовался Серебряный век. Соответственно, если бы не помещики, освобождённые от придворных обязанностей и частично воинской повинности, не было бы и Золотого.
Ценить поэзию означает желать, чтобы и твоё бытие запечатлели некие вполне себе определённые скрижали, суровые тома плотной бумаги с тиснением, коих сегодня не издаётся. Хрестоматии, справочники, энциклопедии и – сборники стихов, в которых каждая строфа бездонна и глубока, претендует на метафизичность вашего образа. Только образ, эмблема, родовой герб и выигрывают в этой гонке, переживая века. Человечество нуждается в увековечивании себя, донося до будущих колен весьма важную весть о том, какими нравами и эстетическими воззрениями оно некогда обладало.
Зачаточно мы – совокупные мы – всё еще понимаем это. И те самые оплаченные по-свойски из собственного кармана строки, цена которым те самые два трудовых честных гроша, знаменуют собой вклад в вечность. Как каждая молитва основывает ступень для поднятия души в небо.
***
Я сам писал заказные стихи. В прошлом году. Бывший товарищ по работе погиб от covid’a. Мы не были слишком близки, но я сделал над собой усилие, и уже ради объятой горем его жены, которой даже не дали взглянуть в его изменившееся лицо, написал не одну, но семь или восемь строф. И мой бывший суровый начальник, из тех удальцов, что брали в 1979-м дворец Амина, поставил мне уважительное сердечко в одной из социальных сетей. И это – ежедневное дело поэзии.
Есть и высокие строфы, которые приходят без принудительных и побудительных поводов, итогом многолетних, может быть, раздумий или внезапного духовного выплеска, но есть в судьбе каждого влюблённого в слово и подённые строфы, и строфы даже отчасти насильственные.
Как это говорится устами Бусыгина из пьесы «Старший сын» Александра Вампилова, «где ещё быть музыканту, как не свадьбах и похоронах? Людям нужна музыка, когда они горюют и когда они веселятся»
Истинно так. И особенно ныне, когда люди и поэзия так далеки, нужно особенно часто и подвижнически идти на их зов. Нужно быть со своим народом, потому что никакой иной народ, кроме твоего родного, не сможет принять поэта, увидев только его страсть, его бледность, но смыслов произносимого им не поймёт даже в переводе.
Если только мы нужны вам – говорю от лица наиболее вменяемой части цеха – мы придём.
Потому что больше нам идти не к кому.
