Среди всего разнообразия детской литературы особняком стоят произведения тех, кто вообще-то писал не для детей. Они всегда отличаются какой-то неуловимой внутренней серьезностью, обращением к читателю как к равному – если это, конечно, хорошая литература и по-настоящему талантливый писатель. И дети особенно любят такие произведения, уважительное, не снисходительное к себе отношение, серьезный разговор.
Впрочем, иногда это замечаешь не сразу. Иногда тебе кажется: ну это же просто шутки, веселые каламбуры, интересные литературные находки! Или серьезные рассуждения, поучения, наставления. А оказывается, что не совсем так. Что писатель и здесь, в рассказах для детей, верен себе, своему литературному методу, своей особой звезде, своей боли, которую проносит через всё творчество. И детям он говорит об этом со всей откровенностью и серьезностью. А они так же серьезно это воспринимают.
В детстве я очень любила цикл рассказов Михаила Зощенко «Лёля и Минька». У ребенка, как известно, причины интереса к произведению предельно конкретны: ему интересно, ему весело, он сопереживает героям, потому что верит им. Так восприняли книгу и мои дети 3,5 и 5,5 лет. Они слушали, раскрыв рот, смеялись над проделками брата и сестры, а потом в них же и взялись играть. А я, честно говоря, пребывала в некотором недоумении.
Потому что я поняла, что абсолютно, бесповоротно забыла, какие обстоятельные нотации читает автор. Как последовательно он назидает – и в начале каждого рассказа, и в конце. Какие странные порой выводы он делает: то ли иронизирует, то ли занудствует. И почему, почему тогда эти поучения детьми, да и взрослыми, воспринимаются так серьезно – сын и дочка достаточно толково и по собственной инициативе объяснили мне, почему Минька плохо поступил и в чем была неправа Лёля.
Зощенко – особый писатель. На первый взгляд – талантливый сатирик, но всё глубже, гораздо глубже. В его творчестве всегда проявлялся экзистенциальный страх перед миром, перед теми переменами, которые обрушил на голову человеку век ХХ. Он мучительно искал в себе самом причину внутреннего разлада – и не находил ее. Его маленький человек, обыватель – не тот, над кем полагается смеяться свысока, поражаясь его необразованности и мещанскому сознанию. Это явление гораздо более сложное и тонкое.
Исследователи Зощенко подмечают особую черту в его взрослом творчестве: писатель как бы балансирует на грани: он подмечает и метко высмеивает черты обывательской пошлости, но в то же время любит и жалеет человека, в котором они проявляются. В мятежном ХХ веке, в тяжелое и жестокое время разрушения старой и строительства новой жизни этот маленький обыватель со своими знаменитыми фикусом и канарейкой – последний оплот настоящего, неидеального человеческого.
«Лёля и Минька» стал циклом не сразу. В предвоенные годы Михаил Михайлович готовился писать свою биографию, которую назвал «Перед восходом солнца». Закончил он ее в 1943 году, а полностью издали ее только в 1987-м.
Часть книги, посвященная детству, называется «Страшный мир». Далеко не все рассказы там безобидны и подходят для нежной детской психики. Например, впечатления маленького героя, который увидел утопленника, тяжело читать и взрослому. Однако «Лёля и Минька» родом именно оттуда.
Зощенко постоянно ищет в себе – ребенке дурные черты, и он их находит. Впрочем, ничего необычного в этом мальчишке нет. Вот что он пишет: «Обыкновенное детство. Немного трудный ребенок. Нервный. Обидчивый. Весьма впечатлительный. Со взором, устремленным на то, что плохо, а не на то, что хорошо. Пожалуй, пугливый из-за этого. Но совсем не слабенький, а скорей даже сильный».
Зощенко ищет в себе что-то, способное объяснить тот экзистенциальный страх перед жизнью, ощущение тотальной беззащитности, которое, как бремя, он нес. Христианин объяснит себе это как богоискание. Душа писателя, как любая Господом созданная душа, отчаянно стремилась к своему Творцу.
Однако думается мне, что заблуждением и самоуверенностью будет, если мы отвергнем творчество Зощенко по той причине, что он не нашел Бога. Ведь в самих этих поисках есть пронзительная правда – именно ее чувствуют малыши, которые снова и снова просят перечитать «Лёлю и Миньку». Именно она делает поучения писателя не занудными, а мудрыми и очень важными для маленького человека.
Ёлка и горечь запретных плодов
Зощенко – мастер тонких литературных параллелей. Кому-то это покажется забавным, но те, для кого Библия, – не фольклор, а истина, вздрогнут, прочитав:
«– Лёля и Минька, подойдите сюда. Кто из вас двоих откусил это яблоко?
Лёля сказала:
– Это Минькина работа.
Я дернул Лёлю за косичку и сказал:
– Это меня Лёля научила».
Первый рассказ цикла – «Ёлка» – это своеобразная анатомия греха, рассказанная для ребенка. Непослушание тянет за собой тайноядение, тайноядение – зависть, зависть – снова непослушание, потом появляются обман и гнев. А потом мама, вместо того чтобы восстановить справедливость, начинает выгонять гостей, возмущенных тем, что их детям дарят надкусанное яблоко и куклу с отбитой ручкой. Взрослые люди проявляют не мудрость и великодушие, а мелочность и тщеславие.
Всё это, с одной стороны, смешно: и «Лучше уходите со своим золотушным ребенком!», и препирательства мам на тему, чье чадо лучше и достойнее хорошего подарка, и абсолютное неумение слышать и договариваться. А с другой стороны, как всегда в хорошей сатирической литературе, – до слез грустно.
Отрезвляет всех только решение отца – суровое и тяжелое, но восстанавливающее порядок в маленькой семейной вселенной:
«Такое воспитание губит моих детей. Я не хочу, чтобы мои дети были жадные и злые. И я не хочу, чтобы они дрались, ссорились и выгоняли гостей. Им будет трудно жить на свете, и они умрут в одиночестве».
И папа отдает все подарки Лёли и Миньки гостям. А автор со свойственной ему грустной усмешкой резюмирует:
«И вот, ребята, прошло с тех пор тридцать пять лет, и я до сих пор хорошо помню эту ёлку.
И за все эти тридцать пять лет я, дети, ни разу больше не съел чужого яблока и ни разу не ударил того, кто слабее меня. И теперь доктора говорят, что я поэтому такой сравнительно веселый и добродушный».
Зощенко намеренно путает читателя: то ли шутит с абсолютно серьезным лицом, то ли говорит серьезные вещи, обращая их в шутку. Но чувствуется в этом что-то особенно пронзительное и настоящее: счастье – не в богатстве и успехе, счастье – в доброте и чистой совести. И счастье, и здоровье, и незамутненный, детский взгляд на мир.
Зачем жалеть Лёлю?
Старшая сестра маленького Миньки – девчонка как девчонка. Озорничает, жадничает и врет она ничуть не больше своего братца. Но есть у Лёли тайная боль, которая толкает ее на дурные поступки. Эта боль связана с тем, что Миньку любят больше. Он маленький и хорошенький, многое сходит ему с рук, а сестре достается за двоих.
Зощенко безжалостно вытаскивает на суд читателя эту историю. И даже маленькие дети понимают, что маме и папе стоит чуть больше обнимать и целовать свою девочку, чуть внимательнее слушать, приглядываться, замечать не только проделки, но и то, что творится в ее душе. Но родители слепы, и бабушка привозит подарки только любимчику Миньке. И Лёля оказывается замкнутой в порочный круг: ей недостает любви, и она злится, поэтому делает гадости, за что получает наказания и еще меньше проявлений любви. Поэтому она так много обманывает, поэтому показывает бабушке язык, сидя на дереве, поэтому в порыве злости бьет Миньку по руке с новенькими гривенниками, объедается мороженым и, наконец, говорит, что проглотила бильярдный шар.
И рассказчик, взрослый человек, серьезно поверяет маленькому читателю свою боль: только взрослым он понимает, что Лёля – недолюбленный ребенок. И в порыве острой жалости к сестре он садится в поезд, и едет к ней в далекий Симферополь, и дарит ей и ее детям деньги, а ее мужу золотой портсигар. А на обратном пути размышляет о том, что надо любить и жалеть людей и дарить им подарки, и тогда у них становится прекрасно на душе.
Зачем всё это детям? Зачем им эта история о Лёле, «взрослой и даже уже немножко старой женщине», которая плачет от счастья, получив подарок от брата?
Зощенко учит маленького, а заодно и взрослого читателя (который, к сожалению, далеко не всегда бывает зорким и чутким к людям) – учит тому, как надо думать о ближнем. Что можно вспомнить детские обиды сестры, понять ее боль, почувствовать, как сжимается от жалости к ней сердце, бросить все и сорваться на другой конец страны. Просто ради того, чтобы выразить ей свою любовь.
Зощенко просто, поэтому особенно выпукло и наглядно показывает человеческий эгоизм, черствость, сосредоточенность на собственных желаниях, душевную близорукость. И показывает он это в том числе в себе маленьком – безжалостно и честно. Правда, заканчивает опять своей загадочной усмешкой, сквозящей во фразе:
«А добрые, наоборот, живут крайне долго и отличаются хорошим здоровьем».
Папина педагогика
В семье, где растут Лёля и Минька, взрослые частенько совершают глупости. Например, мама может нагрубить гостям на ёлке или потребовать арестовать прохожего, который пострадал от проделок ее детей. Решения мамы импульсивны, продиктованы сиюминутным чувством, которое часто бывает мелочным. Да и бабушка мудростью не отличается: всячески превозносит Миньку, а Лёлю третирует.
Другое дело папа. Конечно, он ошибается, как любой родитель. Однако за ним остается последнее слово – и именно оно оказывается ключевым, научает, как говорили в старину, сына и дочку, запоминается на всю жизнь.
Папины наказания всегда логичны, они являются прямым следствием проступка детей. Лёля и Минька продают калоши гостей, чтобы купить мороженое, – папа продает их игрушки и на вырученные деньги покупает калоши. Испорченные подарки для гостей на ёлке он заменяет на подарки, предназначенные для своих детей.
Папа немногословен, но то, что он говорит детям, – сама суть проблемы, ее не всегда очевидный смысл. Именно поэтому он не хвалит вместе со всеми Миньку, подарившего монетку сестре: добрые дела должны совершаться тайно. Папа объясняет детям, почему их кругосветное путешествие было обречено на провал, почему вранье никогда не заканчивается добром, почему в одних случаях важно промолчать, в других – сказать. В общем, папа преподает главные уроки – нравственные и жизненные.
И его строгость, порой жесткость, которую автор отмечает, всегда остается на втором плане. На первом – горячая благодарность отцу, почтение и его мудрые уроки, запомнившиеся на всю жизнь. Недаром один из рассказов цикла так и называется «Золотые слова».
«Лёля и Минька» – это не только интересные, веселые и поучительные истории. Это настоящая, высокая литература. Недаром Мандельштам среди немногих своих современников отмечал и Зощенко, «брюссельские кружева» его текстов. В них ценно всё – сказанное и несказанное, слова и умолчания, юмор и трогательная, почти детская серьезность. И дети чувствуют, чутко улавливают уважение автора к читателям, его честность с ними – поэтому раз за разом с удовольствием слушают эти рассказы.
Православие.ru
