Настоящий писатель, о чем бы он ни размышлял, прикасается к вечности. И вот уже книга, словно лодка, возносит нас к неведомым берегам, окутанным прозрачным трепетным сиянием. При этом автор не боится повторить известное, он не стремится за принципиальной новизной. Как сказал Гете, «оригинальнейшие писатели новейшего времени оригинальны не потому, что они преподносят нам что-то новое, а потому, что они умеют говорить о вещах так, как будто это никогда не было сказано раньше».
В этот сборник вошли работы лауреатов и победителей международного детско-юношеского литературного конкурса им. Ивана Шмелева «Лето Господне». Художественный мир произведений ярок и многолик. Жизнеописания святых, рассказы про паломничества, анализ литературных произведений, осмысление подвига новомучеников, семейные истории, колорит новых городов – эти и многие другие темы привлекают внимание юных участников конкурса. Исторические эпизоды переплетаются с современностью, некоторые авторы собирают документальные свидетельства, другие – внимательно вглядываются в окружающую жизнь и подмечают многозначные символы. За всеми сюжетами, такими разными, – взволнованное размышление о смысле жизни, о фундаментальных основах бытия. В детском и подростковом возрасте можно сочинять психологические небылицы, перебирать коллекцию иллюзий, писать для смеха и развлечений, а можно задуматься о чем-то самом главном. О чем-то знакомом, даже родном, но таинственно непостижимом и чудесном…
Александр Сергеевич Пушкин. Кто не слышал это имя! Ульяна Васильева свой рассказ «Мне грустно и легко» пишет от лица священнослужителя. «Вечернее богослужение подходило к концу, когда ко мне подошел юноша. Он шел на исповедь, как на бой. Его смелый взгляд, дерзкое выражение смуглого лица и даже прическа – все говорило о том, что он заранее не согласен со всем, что я ему скажу, заранее приготовил ответ на любой довод». Такой, казалось бы, вполне современной юноша, выражающий протест всему, что его окружает. Постепенно читатель начинает догадываться, что перед нами никто иной, как… сам Александр Сергеевич Пушкин! Он будет задавать священнику наболевшие вопросы о добре и зле и постепенно, со временем, изменит свои взгляды. «На все вокруг он смотрел совсем иначе, духовно просветленными очами, однако… осталась печаль. Но печаль была иная: «Мне грустно и легко; печаль моя светла…»». В небольшом рассказе представлена целая «диалектика души», причем сделано это лаконично и убедительно.
Иногда погружение во внутренний мир героя, в его мучительные переживания, может стать основой всего произведения. Так, например, Рина Голубева в рассказе «Шёпот в ночи» раскрывает состояние человека, который собирается на дуэль. Возможно, сейчас его последняя ночь. Так, может быть, отказаться от дуэли? Оскорбленное тщеславие борется с жалостью к близким… Что же победит? «Он беспомощно оглядывается вокруг, а сердце набатом твердит: «Не стоит, не стоит. Лишь шутка была! По глупости жизнь оборвёшь! Её погубишь! Родителей в горе ввергнешь! Не стоит, не стоит! Не споют дифирамбов хвалебных твоему бездыханному телу, а лишь горькие, горячие слёзы жизни умоют твою выстраданную честь!» И только он хочет поддаться этому голосу, вскочить на крыльцо и отправить лакея с извинениями, стремясь сохранить обе жизни, прекратить весь это комедийный фарс, как голос секунданта бесстрастно и сурово произносит за его спиной: «Пора, барин. Времени более нет. Пора…»
Такая открытая концовка добавляет рассказу невесомости. Сам же секундант обретает зловещий облик безжалостной судьбы, хладнокровного распорядителя времени.
Сосчитано время жизни и у героини рассказа Ксении Якимовой «Переступить порог». Правда, по совершенно иной причине. Девочка Ника смертельно больна. Надежды на выздоровление почти не осталось. Внутреннее состояние Ники раскрывается через различные детали. Например, через образ часов. «Эти часы висели на стене прямо напротив нее. Во всех палатах были старенькие, но свои часы. Лежа на кровати, ты оказываешься прямо напротив них, и видишь только их. Раньше они с Машей считали часы до выписки. Часы были другом, переживающим вместе с ними страх и надежду. После заявления доктора часы превратились во врага. Ника не хотела смотреть на них, но взгляд упорно выхватывал цветное пятно на белой стене». А вот как описывается атмосфера больницы и общение с подругой Машей:
«Машино грустное лицо было покрыто паутинкой неонового света фонаря. Он же отражался и на стене, неподвижный и скучный, как однообразный больничный день. Никакого движения в нем: ни отсвета фар машин, ни отблеска рекламных подсветок. Больничный забор не позволяет иным бликам проникнуть сюда. Здесь своя атмосфера. Атмосфера боли и томительного ожидания.
Маша хитро прищурилась.
– Если я умру, ты будешь реветь?
– Да, – решительно сказала Ника, – а ты будешь реветь, если я умру?
– Еще как.
Подруги обнялись. Стало тепло и весело, хотелось шутить и смеяться. Они вместе!
<…>
На следующее утро Маша умерла».
Повествование ведется сосредоточенно и спокойно, что лишь усиливает трагизм ситуации, ее неотмирное звучание. Больница словно расположена на границе двух миров, и хотя здание еще стоит на земле – блики и отражения внешнего мира сюда уже не долетают. Однако по палатам все еще ходит добрая медсестра, а значит, есть надежда… Надежда не на лекарства (врачи бессильны), но на чудо, которое возможно для любящего сердца. Разрешение ситуации напоминание рассказ Куприна «Слон». Тяжелобольная девочка Надя выздоравливает, как только увидела живого слона и почаёвничала с ним. К Нике также возвращаются силы, когда медсестра приносит ей смешного и доброго кота Лютика. Сходно даже звучание имен двух героинь. Но, в отличие от рассказа Куприна, в котором для того, чтобы вернуть девочке волю к жизни, достаточно с любовью исполнить ее заветный каприз, Якимова психологически «утяжеляет» свою историю. Веселый Лютик оказывается не самым обычным котом, он тоже болен раком, а еще – от него отказались хозяева…
Импульсивно и бескомпромиссно разрешается сюжет в эссе Анастасии Агафоновой «Невстреча». Русский писатель Иван Шмелев и Розалия Залкинд (Землячка) – революционер, организатор красного террора в Крыму – не встретятся никогда. С самого начала их деятельность противоположна по своей направленности. Созидание и разрушение. Это различие будет только нарастать... «И эти двое не встретятся. Никогда!» – фраза звучит как закономерный вывод всего повествования. «Писатель Иван Шмелев похоронен на территории Донского монастыря в любимой им Москве. Прах Розалии Залкинд (Землячки) захоронен в некрополе у Кремлевской стены (а что еще прикажете сделать с демоном: сжечь да замуровать)». Так прием контраста, заложенный в художественную ткань, становится сюжетообразующим для всего произведения. Крайние точки нарастающего напряжения можно выразить категориями «любовь» и «ненависть». У Шмелева – любимый сын, любимая Россия и Москва, у Землячки – лишь порочная пустота перемещающихся энергий.
Мы рассмотрели уже несколько рассказов, но в каждом из них так или иначе звучит тема любви. Любовь разрешает конфликты и рушит стены непонимания, любовь заставляет задуматься об оправданности того или иного поступка. И, думается, именно любовь подвигает на творчество, на написание новых произведений. «Я люблю полумрак. В нём есть что-то таинственное. Люблю рассматривать наши семейные фотографии в старом, потёртом альбоме. Достаю его из шкафа, сажусь за стол – и вот я уже в другом времени, и будто заново переживаю жизнь моих далёких предков» – пишет Мария Зубарева в эссе «Райские хутора святой Руси». Все как у Пушкина:
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Еще один постоянный мотив, пронизывающий разные рассказы, связан с образом горящей свечи. Подчеркну, не смотря на ХХI век и фантастические возможности электричества, авторы выбирают именно свечу, живое горячее пламя. «Ночь. За окном непроглядная тьма, а у меня за спиной, на столе, уютное мерцающее пятно света от горящей свечи», – продолжает Мария Зубарева. «Свеча потрескивает, догорает, а я мечтаю о том, как мы с мамой и папой поедем летом в ту самую, уже почти обезлюдевшую, деревню, где течёт Грязнинка, и где мы когда-то прожили целый месяц, и я буду носиться там по нежно-зеленым холмам, и закидывать голову, и смотреть, как плывут облака в нежно-лазурном небе. Наберу полную грудь елового запаха, а потом выдохну его залпом и от полноты чувств, от полноты счастья закрою лицо руками».
Или, например, героиня Ульяны Фроловой (рассказ «Светоносная»), потрясенная смертью родного человека, приходит к такому откровению: «То, что случилось – больно и страшно, но все-таки необыкновенно правильно. Никто не уходит, никто не пропадает. Близкие будут жить в наших сердцах вечно. Нам очень многое позволено. Мы можем обнимать их молитвой, согревать пламенем зажженной свечи, помнить их и любить. Но все, что происходит – правильно, единственно верно».
Так зажжённая свеча становится проводником в загробный мир. Можно не искать себе спутника, углубляясь в сумрачный лес к расщелинам иного царства, достаточно помнить, любить, молиться.
Лирическая героиня Алены Воронцовой из Донецка также зажигает свечи:
Здесь тепло и спокойно, платочек на голове,
Смотрят лики с икон, добродушно, как на родную,
Свечи в правой руке, как обычно, беру их две –
Чтоб одну за живых, а за тех, кто погиб – другую.
Авторы сборника, несмотря на свой юный возраст, не избегают серьезных, животрепещущих проблем. Война, болезнь, разлука, смерть – все это присутствует в произведениях. При этом каждый автор обязательно находит выход из сложившейся ситуации. Модное чувство тупика, душевной расслабленности и безысходности – это не про победителей конкурса «Лето Господне». Напротив, «полнота счастья», о которой писала Мария Зубарева, или стремление к такой полноте характерно почти для всех произведений.
Перед нами детско-юношеское и одновременно зрелое творчество. Литература, которая не уходит от вызовов эпохи, но, опираясь на фундамент православия, готовит серьезные, осмысленные ответы. Глубина содержания соединяется с творческой смелостью и простодушием, с яркостью поэтических красок, интонационной и мелодической выразительностью. Как заметил в своем эссе Михаил Громов «Вложите же Любовь и Веру во все, что созидается, и пусть летят они по миру, помогая человеческим сердцам принять Бога!» Вот творческая формула и одновременно сверхзадача искусства. Да будет так!
С использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов
Источник
