Ребята же были совсем молоденькие - ну какие у них личные фонды или личные дела. Дай бог найти упоминания.
Порой крайне сложно установить даты рождения. В документах рядовых чаще всего указан лишь год. Ни дня, ни месяца. Надо сказать, что с датами гибели у нас в стране порядка куда больше.
Особая сложность - с поиском стихов. Рукописи многих ребят утрачены. Некоторые сами перед уходом на фронт сожгли свои бумаги.
Да, спасибо архивам, но без участия читателей "Российской газеты" книга "Ушли на рассвете" тоже не появилась бы.
В поминальном списке, которым завершается книга, - имена 129 погибших молодых поэтов. И вот всего за полгода, прошедших после выхода в свет "Ушли на рассвете", благодаря нашим добровольным помощникам я узнал еще о трех поэтах, павших совсем молодыми в годы войны. Вот они: Сергей Хорхорин, Мурат Еликоев, Георгий Корешов
Колыбельная для мамы
О Сергее Хорхорине мне рассказала Ирина Юрьевна Исаковская, заведующая отделом библиографии Вологодской областной научной библиотеки. Сергей родился в 1914 году в деревне близ Великого Устюга. Учился в Ленинградском институте народов Севера. В 1941 году призван Смольнинским РВК Ленинграда. Награжден медалью "За оборону Ленинграда".
Ефрейтор Сергей Хорхорин погиб 18 февраля 1944 года в бою у рабочего поселка Плюсса Псковской области.
Сохранилось три стихотворения поэта: "Колыбельная", "Партизанская" и "Маме". Впервые эти стихи были опубликованы в 1967 году в газете "Красный Север". Почтальон принес этот номер газеты маме Сергея Елизавете Ивановне. Она жила в доме N 39 на улице Подгорной в Великом Устюге.
Милая, старая мама,
Так ли, как прежде, живешь?
Смотришь ли в ветхую раму?
В гости кого нынче ждешь?
Трех сыновей ты имела,
Но быстро проносятся дни.
Как птицы, сыны разлетелись,
Где-то летают они?
Наверное, маме не спится
Ночами: все думка о них.
И слезы текут по ресницам.
И медленно катятся вниз.
Ты думаешь: так, видно, надо,
Чтоб был на Украйне один,
А старший у стен Ленинграда
И третий на Севере сын...
Елизавета Ивановна рассказывала, что тетради со стихами Сергея хранились у его однокурсницы, но имя ее осталось неизвестным, тетрадки пропали.
Младший брат Сергея лейтенант Лазарь Хорхорин погиб при форсировании Днепра. Домой вернулся только один из братьев - Иван.
Пропуск для отца
О поэте Мурате Елекоеве, погибшем 19-летним, нам рассказала Мара Георгиевна Кибизова из Владикавказа.
"Дорогой Дмитрий Геннадьевич, здравствуйте!
Наконец-таки сегодня решилась послать Вам материалы о поэте Мурате Елекоеве. Прошу извинить меня за то, что так долго затянула с отправкой этих материалов. Я сама ругаю себя за это и не нахожу слов в свое оправдание. Да и сейчас сомневаюсь в том, правильно ли делаю, загружая вас этими многочисленными сведениями. У меня не гуманитарное образование, я не филолог. Но так болит душа за этих ребят, которые шли на смерть без колебаний. Поэтому пытаюсь по мере своих скромных сил продлить их земную жизнь в памяти новых поколений..."
Мурат Георгиевич Елекоев родился 18 ноября 1924 года в селе Христиановском. В 1941-м окончил школу и поступил на литературный факультет Северо-Осетинского педагогического института. Одновременно 16-летний (!) юноша руководил русской секцией Союза писателей Северной Осетии. Пробовал себя в драматургии. В 1941 году три стихотворения Мурата вышли в одном сборнике со стихами мэтров: С. Маршака, М. Исаковского, Н. Асеева, М. Алигер...
Характер и личность Мурата можно представить по одному из его писем. Вот что он пишет руководителю местного издательства: "Я хочу сказать Вам по поводу моего стихотворения. Оно, как я вижу, некоторым не нравится. Но я решил его не переделывать на старый лад. Г. и К. склонны уважать фальшивый ура-патриотизм. Но в стихах это настолько избито и изъезжено, что надоело до невозможности. В данном стихотворении я славлю два слова: "Жизнь" и "Человек", и здесь ни при чем патриотизм. О патриотизме я могу написать в другом стихотворении. А в этом я не буду подделываться под всяких Г. и К., даже если они его не напечатают".
Уже на второй день войны Мурат подал заявление об отправке на фронт. Стал артиллеристом, номерным расчета орудия батареи 45-мм пушек 162-го гвардейского стрелкового полка 55-й гвардейской стрелковой дивизии. В мае 1942-го награжден медалью "За отвагу". Участвовал в освобождении Северного Кавказа и Крыма.
Незадолго до своей гибели Мурат писал родителям: "Иду на штурм Крыма в числе штурмовой группы..."
5 ноября 1943 года гвардии старший сержант Мурат Елекоев был тяжело ранен в голову и 7 ноября, не приходя в сознание, скончался в госпитале. В представлении к награждению орденом Отечественной войны 2-й степени сказано: "Тов. Елекоев в боях на Керченском полуострове действовал в составе орудийного расчета 45-мм пушек. По убытию из строя командира расчета тов. Елекоев принял его обязанности на себя. В бою 05.11.43 при отражении контратаки противника (танков и пехоты) тов. Елекоев подбил из своего орудия один танк и в последующий разгар боя подавил три огневых точки противника, в том числе вывел из строя вражескую пушку вместе с прислугой. Будучи оглушен разрывами вражеских снарядов, тов. Еликоев не покидал своего орудия и на протяжении целого дня участвовал в отражении ожесточенных контратак противника. И только тяжелое ранение вывело из строя храброго воина..."
Узнав о гибели сына, отец и мать Мурата стали собираться в дорогу - они решили забрать тело сына на родину. Для этого им надо было каким-то образом попасть в расположение 162-го стрелкового полка, в зону продолжавшихся тяжелых боев.
Георгий Саввич Елекоев, отец Мурата, работал в Северо-Осетинском мединституте. Вот текст удостоверения, которое выдал ему в дорогу директор института: "Дано настоящее тов. Елекоеву Г.С. в том, что он действительно едет в Краснодарский край за останками своего сына Елекоева Мурата, геройски погибшего в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Дирекция и парт-организация института просят все партийные, советские и военные организации оказывать тов. Елекоеву Г.С. свою практическую помощь и содействие".
12 февраля 1944 года Георгий Саввич добился от НКВД пропуска, где сказано, что ему разрешается "проследовать до станции Темрюк за телом погибшего сына".
Сохранилась фотография: отец и мать Мурата стоят у той самой "сорокапятки", в расчете которой воевал Мурат.
На памятнике сыну Георгий Саввич попросил выбить такую надпись: "Поэт-воин Мурат Георгиевич Елекоев, отдавший свою жизнь за Советскую Родину".
Письма Шурочке
О дальневосточном поэте Георгии Корешове я узнал благодаря Нине Семеновне Иванцовой. Она заведует отделом краеведческой библиографии Приморской краевой публичной библиотеки им. А.М. Горького.
"Дмитрий Геннадьевич, добрый день!
Вот, выбрала время, поработала с архивом Георгия Корешова. Чудом сохранились письма с фронта - это, конечно, замечательные мама и жена поэта сохранили их. Подготовила выдержки из них, перепечатала некоторые стихи. Высылаю Вам в надежде, что, может быть, все это пригодится.
Всего Вам самого доброго!"
* * *
Георгий Корешов родился в 1913 году во Владивостоке. Его отец, кадровый офицер в чине капитана, воевал с немцами и умер в госпитале весной 1917 года. Мать работала библиотекарем. Георгий учился в школе N 9. С 15 лет работал - разносчиком краевой газеты, учеником корректора. В 1930 году устроился матросом на пароход "Вьюга", затем на "Томск". Несколько лет ходил на разных судах "Совторгфлота" и "Дальгосрыбтреста". Работал в газете "Красное знамя" и литсотрудником на краевом радио.
9 февраля 1943 года Георгий был тяжело ранен, в госпитале находился почти три месяца.
Из писем Георгия Корешова жене Александре Кирилловне Пустовой
22 февраля 1942
Дорогая Шура!
Завтра - большой наш красноармейский праздник. Сегодня я, очевидно, буду читать свои оборонные стихи. Ты можешь при легкой фантазии представить себе эту картину: сельский клуб, масса людей в шинелях, а на сцене при неярком освещении фонаря "летучая мышь" читает стихи твой рыжий поэт. Романтика!
5 апреля 1942
Я еще не разучился размышлять, рассуждать. И очень это хорошо. Однако чувствую в себе кой-какие изменения, даже (что со мной никогда не случалось раньше) на писание стихов тянет все меньше и реже. Но, нет, писать стихи не разучусь и не брошу. Песенный дар очень трудно выбить из сердца моего...
3 августа 1942
Дорогая Шурочка!
Позавчера получил твое письмо. Дико рад был. И количество строк, и содержание письма приятно поразили меня. Милая моя, ненаглядная, дорогая, хорошая! Так долго я ждал этого дня и наконец осчастливлен был твоим письмом. Я здоров и бодр, здоровья и бодрости желаю тебе, дочке и мамам.
Рад, что мои стихи печатают и передают по радио.
Письмо Александры Кирилловны мужу, вернувшееся во Владивосток с пометкой "адресат выбыл"
Написано 25 апреля 1943
Ну, вот и нашелся! Почти полгода ничего не знали о тебе, а наши письма, написанные еще в декабре, возвратившиеся назад с пометкой "выбыл из части", внесли в нашу семью тревогу. Нина Николаевна плакала, считала тебя погибшим. Я, как могла, старалась утешить и говорила, что возвращенные письма еще не говорят ни о чем. Я почему-то была уверена получить от тебя письмо. Накануне, 22.04 вечером я рылась в твоем наследстве (это, откровенно признаться, я делаю очень часто, когда мне бывает немного грустно) и нашла такие стихи:
В тот день он записал в блокнот
Лишь три коротенькие строчки:
"Переходили речку вброд.
На ивах лопаются почки.
Жизнь пробуждается кругом…"
Всю мысль не вылив на бумагу,
Через минуту он с полком
Ушел в последнюю атаку…
И не выразить, Георгий, на бумаге грусть, охватившую как-то сразу всю! Какая-то теплая, нежная, ласковая не без надежды все-таки на то, что ты жив. Я долго не спала и решила все-таки ждать...
И вот 23 апреля получено от тебя письмишко. Очень рада, что так счастливо отделался. Пиши, как себя чувствуешь? Может, выслать тебе денег? Где находишься? В чем нуждаешься?..
...Поправляйся скорее. Я не смею и думать о худшем положении с твоим ранением. Может быть, и без ноги по колено. Это чепуха по сравнению с возможностью жить - жить, когда любишь жизнь, а ты ее любишь крепко. Это сказано...
* * *
На этом рукопись письма, написанного на листке от расчетно-платежной ведомости, обрывается...
26 мая Георгий Корешов скончался от ран в госпитале под Ростовом.
Из стихов Георгия Корешова
Тревога
Пыля по тропам и дорогам,
Я в сердце чувствовал одну
Мне непонятную тревогу,
Как будто шел я на войну.
Гул океанского прибоя
Воспринимать я был готов,
Как отзвуки морского боя,
Как песню пушечных стволов.
В тайге, от цепкого мороза,
Зарывшись с головою в снег,
Я думал: так от бомбовоза
Таится, верно, человек.
Ночами я в своей квартире
Стихи пишу средь тишины,
И, думая о шумном мире,
Я слышу грозный шаг войны.
Когда по боевой тревоге
Придется взять винтовку мне,
Я знаю: вспомню на пороге,
Что в жизни был, как на войне.
Январь 1941
Из стихов Николая Майорова, написанных в 1940 году: "О нашем времени расскажут. Когда пройдем, на нас укажут и скажут сыну: - Будь прямей! Возьми шинель - покроешь плечи, когда мороз невмоготу. А тем - прости: им было нечем прикрыть бессмертья наготу..."
Материал подготовил Дмитрий Шеваров
