Первым из князей Московского дома Рюриковичей на Владимирский великокняжеский престол взошел Юрий Данилович, сын святого благоверного князя Даниила Московского, брат Ивана Калиты. Это был выдающийся политический деятель: энергичный, отважный, решительный. Одно время ему пришлось оставить родной Московский престол и завоеванный с большим трудом Владимирский; в ту пору Юрий Данилович послужил князем Новгороду Великому. Защищая интересы вечевой республики, он проявил лучшие качества своей натуры: недюжинный полководец, стратег, создатель крепости «град Ореховец» (ныне Шлиссельбург)…
Но вся положительная, созидательная часть его политической «карьеры» затенена участием князя в страшном деле — умерщвлении святого Михаила Тверского, его конкурента в борьбе за Владимир и старшинство на Руси. Восхождение князя Михаила Ярославича к святости и темная история казни его — одна из высоких трагедий русского Средневековья. Она «сыграна» в тонах крепчайшей веры православной и, к сожалению, в ее рамках Юрию Даниловичу досталась роль безусловного злодея.
Попытаемся разобраться, являлся ли он таковым в действительности.
КНЯЗЬ Михаил Ярославич и его мать Ксения предстоят перед Христом. Миниатюра. Хроника Георгия Амартола. Тверь. Нач. XIV в. РГБ.
В первой трети XIV века разворачивается эпическая борьба двух «молодых» городов — Москвы и Твери — за первенство на Руси, за престол великокняжеский и, в перспективе, за роль объединителя всей древней Ростово-Суздальской земли. Молодыми они могут считаться лишь относительно «старших» городов — Ростова, Суздаля, Владимира, Переяславля-Залесского. Но когда эти «старшие» города оказались страшно разорены ордынскими нашествиями, молодые вышли на первый план.
В наши дни кажется естественным, чуть ли не предопределенным, что окончательным победителем в московско-тверском противостоянии станет Москва. Однако перевес изначально был все-таки за Тверью. И политический лидер Тверского княжеского дома, Михаил Ярославич, вел смелую, масштабную политику, в которой виделись контуры отдаленного будущего. А в будущем произойдет объединение раздробленной Руси в монолитную Россию…
В сущности, Михаил Тверской первым «опробовал» политическую программу этого объединения.
Видимо, для нее еще не наступило время: пока Орда крепко сжимала Русь в своих стальных объятиях, пока ордынская мощь не была подорвана раздроблением, междоусобными войнами, борьбой с могущественными внешними врагами, она имела возможность давить любую политическую инициативу внутри Руси. Ее устраивала борьба князей-родичей не на жизнь, а насмерть, развернувшаяся вокруг получения ярлыка на великокняжескую власть.
Ордынские властители давали ярлык, играя страстями честолюбцев, требуя покорности и тяжелейших выплат за право старшинства среди всех князей Владимирской Руси. Северо-Восточная Русь оказалась в положении вассала Орды: здесь правили собственные князья, но они являлись ордынскими данниками, за поведением которых долгое время приглядывали ордынские чиновники-баскаки. Ярлык стоил не только унижений, не только огромных расходов, но и тяжелого нравственного падения: интриги велись через чужих, через иноверцев, против своих, родных по крове и по вере.
«Орда не любила спешить в серьезных делах. Русские князья обычно по многу недель ожидали приема у хана, а после приема и вручения подарков опять ждали, пока доверенный чиновник не сообщит им о решении “повелителя всех тех, кто живет за войлочными стенами”. Живя в Орде, князья часто слали на Русь гонцов с требованиями привезти еще денег», — точно обрисовывает положение вещей современный историк Н. С. Борисов.
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ Михаил Тверской в Орде. «История Государства Российского в изображениях державных его правителей». Художник В. П. Верещагин. 1891 г.
В такой ситуации программа, направленная на объединение Руси, т.е., объективно, на ее усиление, — благородна и прекрасна. Даже если она обречена. Поражение этой первой попытки, инициированной Тверью, не означало, что объединительный проект не останется в умах русских людей хотя бы как благая идея, как мечта.
А в реальности объединитель должен был ломать хребты тем, кто сопротивлялся его устремлению. И Михаил Ярославич ломал хребет Москве — дважды ходил с войсками на столицу Юрия Даниловича; ломал хребет вольному Новгороду — и заработал лютую ненависть с его стороны. Юрий Данилович давал Твери отпор, не думая о достоинствах будущей, объединенной Руси. Он видел одно: сегодня от Московского княжества Тверь отрывает Кострому, Переяславль-Залесский и готова сам Кремль на Боровицком холме сровнять с землей.
По мнению того же Н. С. Борисова, «московская политика данного периода может быть правильно понята только опосредованно, как реакция на деятельность великого князя Михаила Ярославича Тверского. Политика Михаила Тверского в 1305-1317 годах отличалась наступательным, зачастую агрессивным характером». Такой знаток русско-ордынских отношений, как А. А. Горский, отмечает: «Благодаря твердости и решительности (часто граничившей с безрассудством) Юрия Московское княжество сумело выстоять в неблагоприятных обстоятельствах». В сущности, то же самое: Юрий Данилович отвечал Михаилу Ярославичу, т.е. не нападал, а сопротивлялся его железной руке. Контрудары Москвы имели вид вынужденной самообороны — говоря современным юридическим языком.
Обе стороны использовали мощь Орды — не только в виде ярлыков, но и виде «ограниченных контингентов» татарского воинства, которые отправлялись на Русь, дабы подкрепить притязания на власть то Твери, то Москвы.
ПОРУГАНИЕ и убийство св. блг. кн. Михаила Тверского. Лицевой летописный свод. 1568-76 гг.
В итоге междоусобье дорого стоило Русской земле. Вот характерная запись в книге «Апостол», сделанная в первые годы XIV века во Пскове писцом Диомидом: «Бысть бой на Руськой земли, Михаил с Юрьем о княженье Новгородьское. При сих князех сеяшется и ростяше усобицами, гыняше жизнь наша в князех которы…».
Михаилу Ярославичу удалось сохранять первенство до 1317 года. Именно в 1317 году Юрий Данилович сумел его переиграть на поле интриг вокруг ханского шатра, в подковерном политическом поединке за право использовать ордынский «административный ресурс». Он женился на сестре хана Узбека Кончаке, которая приняла крещение с именем Агафья. Как видно, хан пожелал столкнуть слишком усилившегося русского «улусника» с иным претендентом — в русле традиционной ордынской политики стравливания сильных вассалов.
Юрий Данилович возвратился на Русь в сопровождении татарского представителя Кавгадыя с небольшим отрядом. Но 22 декабря 1317 года у села Бортенева Михаил Ярославич нанес поражение своим противникам. Тверичи пленили жену московского князя, его брата Бориса, а сам Юрий ушел от преследования и получил у новгородцев новое сильное войско. Оставалась еще возможность мирного исхода, но этому помешала то ли роковая случайность, то ли чье-то злодейство. Борис вернулся из плена, а вот Кончака-Агафья возвратиться не могла: то ли она умерла от болезни, то ли, что более вероятно, ее уморили. А после такого — откуда взяться миру?
Тверичи отправили в Москву посла, которого Юрий Данилович в ярости убил. Обоих князей призвали в Орду. Михаил Ярославич понимал, что неповиновение хану закончится карательной экспедицией ордынцев, разгромом и сожжением Твери, полным падением тверского дела. Князю из добрых побуждений шептали в уши недальновидные бояре и любящие сыновья: «Отправь вместо себя кого-то из детей своих, переждем гнев хана».
Ответ Михаила Ярославича ставит его на одно из прекраснейших мест во всей русской истории, дарует ему венец неподдельно христианского правителя: «Видите чада моя, якоже не требует царь вас, детей моих и ни иного которого разве мене, но моея главы хощет. Аще бо яз где уклонюся, то вотчина моя вся в полону будет, множество християн избиены будут; аще ли после того умрети же ми есть, то лучше мне есть ныне положити душу свою за многие души».
Суд ордынский прислушался к мнению Кавгадыя, скверно отозвавшегося о тверском князе. Впрочем, странная кончина ханской сестры в плену у Михаила Ярославича и без того предрешила судьбу правителя Твери.
Как пишет другой современный русский историк, Д. М. Володихин, смерть Кончаки и прямое вооруженное неповиновение ханскому послу обрекали тверского князя на казнь. Юрий Данилович «…добился у хана Узбека разрешения убить своего врага. Но столь чудовищной расправы, какую сотворили с Михаилом Ярославичем, никто не ожидал. Ему повесили на шею тяжкую деревянную колоду и продержали в таком положении 26 дней. Перед смертью он молился и читал Псалтырь. Наконец, к нему явились Кавгадый и Юрий Данилович с вооруженной свитой. Их слуги повергли Михаила Ярославича на землю, жестоко избили, а потом вырезали у него сердце. Это случилось 22 ноября 1318 года. Трудно сказать, чего в этой казни больше: московской политики, ордынской ярости на непокорство Твери или же… личной мести князя за жену. Неоткуда ныне узнать, любил ли Юрий Данилович свою Кончаку. Но многие ли мужчины сумеют смиренно простить убийство их женщины? Бешенство застилало Юрию Даниловичу глаза, заставляя быть невиданно свирепым… Каким бы ни был Михаил Ярославич врагом Москве, что бы ни произошло с Кончакой-Агафьей в Твери, но то, что совершили с ним, — вещь страшная и никак не согласующаяся с христианской нравственностью».
УБИЙСТВО кн. Юрия Даниловича кн. Димитрием Михайловичем Грозные Очи. Лицевой летописный свод. 1568-76 гг.
По мнению А. А. Горского, на наш взгляд, совершенно справедливому, Юрий Данилович, выступая одним из обвинителей Михаила, не был, по-видимому, самым активным участником трагедии: «Даже пространная редакция “Повести о Михаиле Тверском”, созданная в Твери вскоре после описываемых событий (скорее всего, духовником Михаила игуменом Александром) и изображающая Юрия в исключительно черных красках, называет главным виновником случившегося не его, а Кавгадыя».
Юрий Данилович удерживал ярлык на великое княжение, купленный столь страшной ценой, до 1322 года. Хан Узбек отобрал его у князя, отдав сыну Михаила Ярославича — Дмитрию, носившему прозвище Грозные Очи. А тот осенью 1324 года, встретив губителя отца своего в Орде, убил его, поддавшись одному из соблазнов — то ли страху за собственную, власть, которую Юрий Данилович все еще мог перехватить, то ли жажде мщения. В ответ хан казнил его самого…
Борьба Москвы и Твери длилась еще долго, и пролития крови в ней случится немало. Но нам пора поставить точку в рассказе о Юрии Даниловиче. Верно сказано: «Юрий Данилович обрел худую славу: много на его руках крови! Но нельзя сказать, что его противники были добрее и человечнее. Русь под властью Орды, в склоках и яростной борьбе, погружалась во тьму. Князья, правившие нашей многострадальной землей, к несчастью, отучались от милосердия. Волчий закон правил сердцами».
Борясь друг с другом, Михаил Ярославич и Юрий Данилович каждый следовали своей правде. За тверским князем стояла правда будущего, правда объединенной Руси, а за московским — правда настоящего, в котором объединитель притеснял всех, кто противился его воле. Быть может, вражда их, случись она вне тяжелого, гнетущего воздействия «ордынского фактора», закончилась бы не столь трагически. Так, например, родные братья, сыновья Всеволода Большое Гнездо, сошлись в бою на реке Липице в 1216 году, и совершили ужасное кровопролитие. Испугавшись содеянного, они впоследствии нашли нравственные силы для примирении и более не раскалывали землю своими «которами». Но это произошло до Орды.
Трагическая борьба Москвы и Твери, окончившаяся гибелью Кончаки-Агафьи, святого Михаила Тверского, великого князя Юрия Даниловича и князя Димитрия Грозные Очи, наглядно показывает, что апелляция к иноземной и иноверной власти в борьбе с собственной роднёй за великокняжеский престол представляла собой чудовищный, антихристианский по своей сути соблазн.
Орда корежила нормальные междукняжеские отношения. Орда требовала выражения худших сторон человеческой личности у русских правителей. Орда сеяла рознь и вмешивалась в дела Руси как громадная костедробилка. Под гнетом ее иной раз одна лишь христианская святость оказывалась спасительной для Владимирской Руси. Жаль мужественного христианина Михаила Тверского. Но жаль и отважного воина Юрия Даниловича. Сама политическая система ордынского всевластия направила его на путь гнева и немилосердия, а той святости, до которой дошел его оппонент, чтобы сопротивляться разрушению внешней злой силой образа Божьего в своей личности, он не снискал. Жаль Русь, стонущую под пятой иноверцев.
И невозможно согласиться с современными публицистами, которые время от времени заявляют: Орда-де была политическим учителем Руси, ее объединителем и наставником на пути к империи. Нет! Орда учила скверне, Орда разрушала в русских князьях христианску
Нельзя принять такое «историческое наследие», нельзя почтительно кланяться ему. Оно — ложь.
Поклонимся лучше праху святого Михаила Тверского и вознесем моление о душе Юрия Даниловича: тоже ведь большой русский человек, жаль, заблудившийся в ордынских шатрах.
Православное книжное обозрение
