Непоправимо языческое ощущение – безвыходности, заученного наизусть повтора всех событий года одного за другим – назревало и в обществе, и в людях вот уже несколько лет подряд. Желание если не перемен, то хоть какой-нибудь зримой исторической и человеческой перспективы наталкивалось на сокрушённое осознание невозможности что-то изменить в отлаженном ходе мирового развития.
Несмотря на действительно эпохальные внешние и внутренние события, оттесняемые на периферию «информационного поля», страна в массе своей не пылала ни особым оптимизмом, ни энтузиазмом. Усталость ли от двадцатого века, пресыщенность ли тут причиной, сказать сложно: и того, и другого понемногу, вероятно.
Концентрируемая в мегаполисах, Россия, кажется, с видимым трудом пробовала вписаться в безальтернативный «формат» отношений с всё более становящимися безличными работодателями и чиновниками, а также их товарами и услугами. В мышиной возне с ними, унынии и далеко не сегодня начавшейся ментальной самоизоляции мы начисто забыли, что такое Кара Небесная.
Мы не предполагали, что для «глобального» мира она возможна завтра, вчера, три месяца назад, через час с четвертью.
***
Пытаясь прозреть волю Создателя, воззрим на карту распространения COVID-19: Китай, немного Африки, арабского Востока и Южной Америки, населённое побережье Австралии, густой краснотой – вся Западная Европа, и почти с той же интенсивностью – США и Канада.
Что это за края? Это мировые финансовые центры – места, где крупнейшие финансовые биржи определяют мировой финансовый порядок, решают, какие отрасли и компании в ближайшие полгода будут благоденствовать, а какие – оставаться на обочине денежных потоков. Нечего и рассуждать о том, кому поклоняются и молятся в подобных биржевых святилищах. Имя ему – Мамона.
Апостолы Матфей и Лука считают его если не человеком, то личностью (Мф. 6:24, Лк. 16:13), но тот же Лука явно колеблется, и в 16:11, и в 16:9 говорит о нём безлично. Помните? «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне». Имя вездесущего демона – с маленькой буквы, как бы источая презрение к тому, кто только и заботился о… кстати, о чём?
Заимствованное некогда из ханаанского языка, по звуку напоминающее похлопывание по туго набитому кошельку или животу, арамейское слово «ма'амон» (ценность, взятая в залог) сегодня звучит на всех континентах: в Польше, Финляндии и Эстонии оно – прямой синоним денег, в Мексике – обозначение невероятно, неправедно богатого.
В заботах о пропитании, часто превосходящих нужду в нём, мы, мир, взмолились тому, кто на протяжении всех тысячелетий вызывал гнев Господень…
***
Мировая экономика ныне не отталкивается от ценности «простого продукта» (выражение, прижившееся, благодаря начальным строфам пушкинского «Евгения Онегина»), но исповедует спекуляцию «высокой добавленной стоимостью» (ВДС). Здесь наивно забывается о том, что эта самая ВДС образуется, в том числе, массированными вливаниями средств в «имиджевую» рекламу далеко не безопасных для психики и физического здоровья предметов – различных «гаджетов», пришедших на замену книгам.
Основание для подобного перехода обычно определяется весьма лукаво – дескать, диктует его стремительная динамика современного бытия, истончение временных ресурсов, но произведите целевые замеры, и увидите, что ничем принципиальным образ жизни горожанина сегодняшнего не отличается от подобного же сто-, двухсот-, и даже пятисотлетней давности. Тем, к слову, приходилось гораздо больше двигаться – так о какой же погибельной утрате времени речь? Обложенный «гаджетами» человек ещё более ленив и не любопытен, чем прежде, до его задубевшего от информационных атак сердца становится ещё невозможнее достучаться всему, что несёт в себе живое пламя взбудораженной совести.
***
Мы сами накликали себе мировую хворь. Из аннотации к российскому сериалу «Эпидемия» (2019): «Новый неизвестный вирус превращает Москву в город мёртвых. Электричества нет, деньги потеряли свою ценность, те, кто ещё не заражён, отчаянно сражаются за еду и бензин. Главный герой Сергей, его любимая и её сын-аутист живут за городом, где пока ещё безопасно. Но он не может бросить в беде бывшую жену с сыном, хоть она и ненавидит его. Сергей едет в Москву и чудом вывозит из умирающей столицы женщину и ребёнка».
Откуда, как родился подобный сюжет, где корни желания «всех утопить»?
Говорить об аналогичной голливудской кинопродукции, посвящённой Апокалипсису во всех видах и формах, и вовсе бессмысленно: она безбрежна. Что ни «блокбастер», то вселенская катастрофа, очередное «Метро-2050, 2060, 3000»: смертоносные похолодания, взрывы супер-вулканов, чудовищные землетрясения, стометровые цунами, вторжения со звёзд и отчаявшиеся одиночки, пытающиеся кого-то спасать. Литература, ставшая сателлитом кино, – повинна не в меньшей степени. Перечислять титулы «постапокалиптики» можно бесконечно. Поддержанная индустрией компьютерных игр, игровая словесность, кажется, сошла с ума. Вместо образа будущего мира она уже несколько десятилетий рисует его крах.
Кем вызываются к жизни призраки тотального цивилизационного поражения, конца? Подавленной жаждой иной жизни, и ничем иным. Апокалиптическое сознание – христианское по сути, но искажённое Мамоной почти до неузнаваемости. Утрата духовных ориентиров вынуждает хвататься за карман: а что, если завтра всё имение наше, богатство, гордыня вынуждены будут исчезнуть? Завтра же так и будет, и уже свершается. Малейшего Божьего дуновения, тысячной доли его небрежения нами хватит, чтобы так и было.
***
Из пандемии COVID-19 мир – по собственному почину – выйдет совершенно иным. Не нужно быть финансовым аналитиком, чтобы предрекать «проседание секторов», перенастройку их на условия изоляции. «Частичная удалённая занятость», обсуждаемая сейчас российскими законодателями и работодателями, начавшиеся на прошлой неделе самозатворы десятков тысяч сотрудников самых «прогрессивных» компаний – тому прямое подтверждение. Уже закрыты школы и детские сады, центры культуры и спорта, предприятия. Что дальше? Полное закрытие городов? Штрафы за появление на улицах? Перст вируса указывает на места массовых скоплений.
Мы забыли, что впереди Пасха.
***
Наша боязнь остаться наедине с собой, неумение и нежелание жить, по слову св. Иоанна Кронштадского, «жизнью духовной» вынуждает нас быть беспомощными рабами «выживания», читай – Мамоны. Людей пугает не отвлечённая «мистика», но внезапно открывающиеся в виде кризисных маний и фобий бездны собственного сознания, склонного вне заложенных мировой экономикой координат к подавленности и отчаянию.
Средний горожанин почти не переносит навязанного изменения ритма жизни; он – муравей, ему, окружённому повседневным деланием пустяков, бумаготворчеством и социальными сетями, зачастую не о чем говорить с собой. Его молчащая душа страждет, но никто, кроме истинных книг, не в состоянии чётко ответить ему, кто он и для чего.
…Грядущая пасхальная радость не омрачается эпидемией – она ею оттеняется. Сидящим дома и изредка, с определённой опаской выбирающимся в магазины и аптеки она прямым текстом говорит – заботьтесь о своей душе сами, пока о ней ещё можно заботиться самим, здесь, на Земле, а не в безбрежном эфире, бестелесно и без всякой надежды что-то изменить. Меняйтесь! Осознайте себя, свои тяготы так, чтобы из списка их исчезли постыдные надобы.
Разве не унизительно для русских городов исчезновение с полок именно туалетной бумаги, разве не измеряется именно таким паническим исчезновением уровень нашего понимания самих себя? Увы! – измеряется. И характеризует. И вопиет о том, кем предстаём мы в зеркале Творения.
Великий Пост, окончание которого (18 апреля) почти совпадёт со сроком предварительного карантина, испытает наши души на прочность перед лицом и Господа, и попираемого Им Мамоны, смысл которого окажется вскоре урезанным со всех сторон.
Может быть, в 2020 году, осознав свою беспомощность перед Божьими чудесами, начнёт закатываться за горизонт человеческой истории цивилизация оголтелого потребления всего и вся. Может быть, именно в 2020 году явится новое сознание нашего места на планете…
Если же нет, экзамен не будет сдан, и новые бедствия неизбежны.
