5 июня на Красной площади прошла презентация иллюстрированной энциклопедии Марии Агапиной «Это – просто космос», вышедшей в издательстве «Вольный Странник». Книгу представил космонавт Валерий Токарев. У зрителей была уникальная возможность задать вопросы как создателям книги, так и человеку, непосредственно связанному с космосом, что вызвало особый интерес у детей, активно участвовавших в обсуждении
«Любовь к теме космоса преследовала меня с детства»
Ведущий:
– Друзья, доброе утро. Мы рады приветствовать вас на Красной площади. Сегодня мы презентуем замечательную книгу, вышедшую в издательстве Псково-Печерского монастыря «Вольный Странник», которая называется «Это – просто космос». Уже не раз мы объявляли, что у нас присутствуют замечательные гости. Сейчас мы представим их вам и начнем презентацию.
Итак, давайте знакомиться. Во-первых, хочется представить Марию Агапину, автора этой книги. Да, ваша фотография есть сзади, на экране. Также здесь присутствует Ирина Шарикова, которая помогала нам с иллюстрациями. В зале также сидит Татьяна Никольская, которая редактировала эту книгу, без нее ничего бы не состоялось. И, наконец, наш замечательный гость – Валерий Иванович Токарев[1]. Поприветствуем.
Друзья, сначала немного хочется сказать о самой книге. Поэтому давайте обратимся к тому, кто это задумал, – к автору. Мария, расскажите, пожалуйста, как пришла задумка этой книги, о чем она? Буквально пару слов.
Мария Агапина:
– Космос, наверное, завораживает каждого человека. Я думаю, каждый, кто смотрит в звездное небо, обязательно задается вопросом: откуда это все вообще? кто мы здесь? Перед нами – огромные космические расстояния, которые человеку сложно представить и, я бы даже сказала, невозможно охватить мозгом, мыслью. Огромные космические тела, планеты, звезды. Они же невероятно большие! Нам очень сложно все это представить, потому-то космос нас и завораживает. Потому-то любовь к теме космоса преследовала меня с детства. Но тогда я в основном читала художественную литературу о космосе, потому что интересных научно-популярных книжек, где не просто факты перечислены, в моем детстве было не очень много. Я начала с Лема, со Стругацких, с Ефремова. А потом, когда повзрослела, когда уже появились научно-популярные книги хорошего масштаба, я начала углубляться в научную историю.
– Насколько я понимаю, книга необычна тем, что вы объединяете в ней науку и религию. И я даже видел, что на одном из разворотов книги сопоставляются теории большого взрыва и мироздания.
– На самом деле, не совсем так. У нас не было мысли как-то это связать. Это книга-размышление. Это не только перечисление фактов. Мне хотелось, чтобы в этой книге было пространство для размышлений ребенка, взрослого, который ее читает. Когда я погружалась в эту тему, у меня возникла мысль, что, в какую бы сторону ни шла наука, есть точка, где научного знания как будто не хватает. Как будто его недостаточно, и нужно что-то еще. Тут драматическая пауза и занавес, я не буду развивать эту мысль.
В этой книге читатель сам задает себе вопросы, сам решает для себя эту задачу. Ее решение нельзя навязывать ни в коем случае. Многие ученые сталкивались с этой мыслью. Приходили к Богу именно через науку. Поэтому мы включали в книжку их цитаты, их размышления о вере и науке. И я думаю, это поможет расширить кругозор читателю и самому поискать ответы на эти вопросы.
– Замечательно! То есть у всех, кто будет читать эту книгу, будет возможность самостоятельно сделать выводы.
Рисунок – это тоже повествование
– Сейчас я хотел бы обратиться к Ирине. Расскажите, пожалуйста, о том, как вы решили иллюстрировать эту книгу. Вы срисовывали с фотографий или добавили какую-то фантазию?
Ирина Шарикова:
– Мы решали всем коллективом, как должна выглядеть книга, какой она будет. И остановились на том, что космос должен быть именно нарисован. Потому что рисунок – это тоже рассказ, повествование, а не факт, который предлагается зрителю (как было бы в случае с фотографией). Нам хотелось передать сказочность, необычность, подвижность, яркость космоса, его глубину. А через иллюстрации это передается лучше. Поэтому мы выбрали именно рисование. Мы приглашаем зрителей, детей, в мир глубины, фантастики. Но также и в мир доблести и подвига человеческого. Книга рассказывает и о людях. И о космической отрасли в целом.
Мне было очень приятно работать над этой книгой, прикоснуться ко всему этому. Я познакомилась с потрясающими людьми.
– Валерий Иванович, позади нас есть слайд, на котором каким-то образом изображена Вселенная. Нам, конечно же, хочется представлять, что космос – именно такой, сказочный, что там много всего яркого, интересного. А как он выглядит на самом деле? Что перед вами предстало, когда вы впервые его увидели?
Валерий Токарев:
– В первую очередь хотел бы и от себя, и, наверное, от всех космонавтов и Роскосмоса, поблагодарить автора и художника за такую очень доступную, хорошо иллюстрированную и познавательную книгу. На самом деле, человек и человечество всегда смотрело в небо. Все живое на земле всегда обращено к небу. И это живое обязательно реагирует на то, что происходит в космосе. Вы знаете, волки и другие звери в полнолуние ведут себя по-особенному. Вселенная оказывает воздействие и на человека, но мы зачастую этого не осознаем. Но на самом деле мы все участники космического полета, потому что Земля в действительности – очень маленький объект во Вселенной, и мы с вами все полноправные космонавты с самого своего рождения. Просто одни потом делают это для себя профессией, а другие, как это сейчас называют, юзеры, пользователи солнечной энергии, ультрафиолета, атмосферы, которая нас окружает.
Так вот, когда земной человек оказывается в космосе, то первое, что впечатляет, это неземные контрасты. Ни одна суперсовременная видео- и фотокамера все равно не передает того колорита, который видит человеческий глаз. Когда у тебя сбрасывается обтекатель, ты уже оказываешься в самых верхних слоях атмосферы, где-то порядка 80 тысяч метров над землей, там, естественно, уже краски. Потому что небо, если вы подниметесь на самолете до 25 тысяч метров (а я как летчик-испытатель на самолетах летаю высоко), уже совершенно темное, не такое добренькое, приятное глазу. Но это тоже объяснимо, это физика. Это восприятие человека.
А в космосе просто стираются все полутона, и все очень контрастно, очень ярко. Не зря на космонавте или астронавте в скафандре всегда есть позолоченного цвета светофильтр. На этот свет невозможно смотреть незащищенным глазом. Мы используем иллюминаторы только со специальным покрытием – золотистым напылением. И светопропускание, чтобы вы знали, всего лишь пять процентов. И этого более чем достаточно. Это защищает нашу роговицу от ожогов, потому что, если светофильтр вовремя не закрыть, ты в несколько секунд получишь ожог, как если бы смотрел на сварку. О чем это говорит? О том, что космос не только яркий, но еще и опасный. Он говорит человеку, что люди земные должны жить на земле. А он принимает только профессионалов, готовых к этой работе. Я думаю, достаточно.
– Да, спасибо. Я, кстати, хочу сказать всем присутствующим, что вы можете смело задавать вопросы. У нас есть небольшие подарочки для тех, кто будет это делать. Мы будем дарить фотографии Валерия Ивановича с его автографом. И, кстати, все, кто потом с этой фотокарточкой подойдет к стенду «Вольный Странник», получит скидку, если захочет что-то приобрести.
Мы продолжаем дальше. Получается очень здорово, что в книге использованы не просто фотографии, а именно рисунки, потому что наш человеческий глаз просто не смог бы всего этого увидеть, даже если бы и захотел.
Книга – это мостик между детьми и родителями
– Хочется расспросить автора книги. Скажите, пожалуйста, ведь ваша книга, насколько я понял, представляет собой не просто повествование. В ней есть еще какие-то задания для детей. Расскажите об этом поподробнее.
М. Агапина:
– Да, в книжке есть интерактив, 29 заданий. Они очень разные: на «подумать», на «вспомнить о прочитанном». Во-первых, так лучше запоминается информация. Во-вторых, современным детишкам с интерактивом всегда веселее.
– Насколько эти задания будут интересны еще и взрослым? И в продолжение этого еще один вопрос: для кого эта книга? Для детей, для взрослых, для школьников, для студентов? Или для всех?
– Вообще, для всех, конечно. Я детский автор, но я стараюсь писать так, чтобы было интересно всем, потому что книга – это большой помощник, мостик между детьми и родителями. Нельзя дать ребенку книгу и сказать: «Ты почитай, а я пойду». У ребенка по ходу чтения возникает много вопросов. Я, кстати, очень рекомендую читать ее не прям сплошняком, а по разделам. Очень хочется запихнуть в книжку максимум информации, еще и утрамбовать так, чтоб побольше было. Но книжка не резиновая, это невозможно. Поэтому лавируешь и выходишь из положения, оставляя такие ниточки, за которые ребенок мог бы зацепиться и заинтересоваться. Он должен уже сам потянуть за эту ниточку, чтобы найти еще тонну интересного. И родителю важно идти за этим интересом, читать вместе с ребенком и смотреть, где ему будет интересно.
– Спасибо. Валерий Иванович, а насколько дети интересуются космосом? Вы часто где-то бываете, выступаете. Интересна ли эта тема современному поколению?
В. Токарев:
– Да, действительно, у Роскосмоса даже есть отдельный департамент, который занимается популяризацией именно российской космонавтики. Мы не можем оставаться безучастными, ведь первым в космос полетел Юрий Алексеевич Гагарин. Но это не только его достижение. Это достижение всего народа, это по праву наше достижение. Первый спутник – тоже наш. Первый космонавт, первый выход в космос… Первая стыковка на орбите. Много всего первого. И это все – Россия. Тогда еще Советский Союз, но и Россия как полноправный преемник. Так вот, в мире пытаются, конечно, это замолчать или уменьшить нашу роль. Для этого мы и выступаем.
Дети, на самом деле, если перед ними не умничать и долго их не держать, очень активные и интересуются больше взрослых. Сейчас много детей, которые действительно задают необыкновенные вопросы. И это очень хорошо. Это значит, мы не потеряли детей, поколение, несмотря на Болонскую систему образования, которую, надеюсь, отменят. И мы вернемся к той самой нашей лучшей системе образования в мире.
Книга – это возможность задуматься о своем будущем
– Ирина, чем вы вдохновлялись, работая над иллюстрациями? Перед вами стояла сложная задача. С одной стороны, надо сделать книгу максимально достоверной, с другой стороны – яркой, чтобы она была интересна детям. Как вы совмещали эти две задачи?
И. Шарикова:
– Вдохновлялась тем, что просто было огромное желание сделать книгу именно очень яркой, интересной, чтобы она притягивала детей, притягивала взрослых. Я считаю очень важным, чтобы дети, глядя на книги, на иллюстрации, начинали размышлять, задумываться, задавать вопросы. И по своему опыту могу сказать, что все, что в детстве происходит с людьми, все, о чем они мечтают и думают, – все имеет продолжение во взрослой жизни. Лично у меня практически все исполняется.
Вот, например, что касается космоса. Мой папа по своей профессии имеет отношение к физике и математике, он кандидат наук. И в моем детстве нам с сестрой книжки перед сном чаще читал именно он. И какую бы книжку он ни взял – про мишек или букашек, – каждый раз мы все равно переходили на разговоры о космосе, о мироздании. И он на молекулярном и на других уровнях рассказывал нам, как и что. Особенно много рассказывал про большой космический взрыв. И мое детское воображение было занято вопросами на эту тему.
И сейчас, во взрослой жизни, мне удалось поучаствовать в создании такой книги и нарисовать-таки этот космический взрыв. Таким образом это воплотилось, хоть я в космос и не полетела. Поэтому очень хочется, чтобы дети, глядя на книги, выстраивали свои жизненные пути. Чтобы они вдохновлялись, чтобы они интересовались, становились все более любознательными.
– Обратите внимание: авторы уже не раз говорят о том, что книга – это не просто энциклопедия или картинки. Это возможность задуматься о будущем. Это возможность поразмышлять, сделать свои выводы. Интересно, молодцы.
Дорогие слушатели, есть ли у вас вопросы к нашим авторам, к участникам?
«Мой путь начался с сельской библиотеки…»
– Я сейчас в таком возрасте, что выбор профессии – довольно сложная тема для меня. А у вас троих очень интересные профессии. Почему именно они – космонавт, писатель, иллюстратор? Почему?
М. Агапина:
– Это сложный и долгий путь. На самом деле, я не знаю, как отвечать. Я никогда не мечтала стать писателем. Я училась. Я сначала мечтала стать медиком, потом пошла учиться на психолога, закончила факультет клинической специальной психологии, а затем пошла работать редактором в издательство. Единственное, что я всю жизнь любила и никогда не разлюбляла, – это книги. Я очень много читала и очень разное. И, когда стала редактором, естественно, работала с огромным количеством детской литературы. И как-то начала писать. Без какой-то особой цели. Я писала в стол. Ничего нигде не публиковала.
– То есть не было такого, чтобы вы уже с детства, в пять лет, мечтали стать писателем?
– Нет. Просто была мечта и увлечение чтением.
И. Шарикова:
– А я всю жизнь рисую, с малолетства. В саду я всем на заказ рисовала куколок. И всегда любила книги. Вот у меня так же все и срослось.
– То есть вам прямо с самого детства было ясно, в каком направлении двигаться.
– Да. Я и в библиотеку играла. И даже перед поступлением в институт, когда ходила на подготовительные курсы, успела поработать библиотекарем в том самом институте. Так что у меня срослись два любимых дела.
В. Токарев:
– А у меня, наверное, эволюционный путь. Но начался он с сельской библиотеки, как ни странно. Я рос, жил в обыкновенном российском селе, где в клубе была библиотека. А в ней – книги про летчиков. Иллюстрированные, кстати, потому что восприятие, особенно в детском возрасте, в большей степени происходит через зрение. И только потом уже идет слово, чтение. Но самый короткий путь в мозг, как мы говорим, – через зрение. Так вот, я прочитал книжки про военных летчиков и сказал маме: «Буду военным летчиком».
А учился я тогда в классе третьем, наверное. Не так давно читать начал. Вот и все. И потом уже шаг за шагом стал военным летчиком-истребителем, потом летчиком-испытателем и полковником. Судьба сама всегда дает шанс, подталкивает. Когда мне было уже 35 лет, я вообще не думал о космосе. Но тогда в Советском Союзе как раз стартовала программа «Буран». И набирали летчиков-испытателей. Причем летчики-испытатели не хотели идти в космонавты, могу вам сказать. И я в том числе. У нас хорошая летная работа, она достаточно мужская, она меня вполне устраивала, тем более что все шло хорошо. Приехали из Москвы, говорят: отбирайте! Отобрали всех, кому не больше 35-ти. Было важно, чтобы летчик-испытатель был готовый, чтоб здоровье у него было. Должно было сойтись много требований. Таких, оказывается, немного. Вот так.
«Летчики – как дети…»
– При подготовке такой широкоформатной книги были ли какие-то разногласия по иллюстрациям? И что больше всего из иллюстраций запомнилось вам, Валерий Иванович, как летчику-космонавту? Вы, наверное, их отбирали?
– Нет. Я не отбирал, но я оценил. И поблагодарил уже и автора, и художника, потому что, на мой взгляд и опытного летчика, и профессионального космонавта, создатели попали в точку. Потому что летчики – как дети. И остаются такими до старости. У них восприятие такое детское…
И. Шарикова:
– Откроем разворот: здесь изображена МКС (международная космическая станция. – Ред.) в разрезе. Такое задание я неделю только придумывала. Не знала, как его сделать. У меня большой рабочий стол, но даже на нем не помещались все листы, на которых я делала это задание. Но могу сказать, что здесь я отошла от технических точностей. Как я уже говорила, иллюстрация – это визуальный рассказ для детей о том, как много разной работы проделывают люди в космосе, какая активная там идет жизнь, сколько всего интересного и полезного они делают.
Вопросы маленьких слушателей
– Каково это – первый раз побывать в космосе?
В. Токарев:
– Это долгий путь, потому что надо учиться: и школу закончить, и вуз закончить, и потом еще долго готовиться. Но тем не менее, наверное, это стоит того. Космос – очень необычный, потому что на Земле ведь тяжело выполнить, скажем, сальто с переворотом или прыгнуть высоко на несколько метров. А в космосе это совершенно не трудно. Там теряется вес, остается только масса. Это называется нулевая гравитация. Ты там можешь летать, нырять, плавать, то есть ощутить себя очень легким.
– Как хорошо надо плавать, чтобы стать космонавтом?
– В космосе нетрудно плавать. Но надо научиться управлять своим телом. Для этого нужна специальная подготовка. Когда ты подрастешь, но сначала закончишь школу, потом вуз, как я уже говорил. Нужно любить физкультуру, потому что требования к физической подготовке высокие. При приеме в отряд космонавтов сдают штатный экзамен. Не просто тесты по физике – там разные математические и интеллектуальные задачки. Но в том числе нужна и очень хорошая физическая подготовка. Там все интенсивно, поэтому базовая подготовка должна быть. Если ты во время учебы в школе и в вузе будешь держать себя в форме, все будет хорошо.
– А вы видели в космосе Луну?
– Да, Луна не только с Земли видна, но и в космосе, когда мы находимся за пределами атмосферы. Ведь наша атмосфера немножко блокирует видимость. Когда мы смотрим на Луну, нам кажется, что она очень далеко. А когда смотришь на нее из космоса – и расстояние-то не на много изменилось, мы всего лишь на 400 километров от поверхности Земли поднялись, но она кажется очень большой. Кратеры видно невооруженным взглядом, безо всяких специальных приспособлений. Цвет у нее, правда, такой ядовито-желтый. С Земли она не такая ядовитая. А оттуда – мрачная, холодная, неживая, короче говоря. Наша Земля – живая, ярко-ярко-голубая, теплая по восприятию. А Луна – холодная, потому что там нет атмосферы, там нет людей, нет живых организмов, кроме определенных бактерий. Поэтому и воспринимается так.
– А в космосе работает всякая логика, химия и физика?
– На самом деле, да. Человек бы не построил космический корабль и не оказался бы в космосе, если бы не достиг определенного уровня знаний: и в физике, и в логике, и в математике. Баллистика – раздел науки, который также изучают и космонавты. Но в большей степени они должны знать эту математическую составляющую конструктора. Потому что, на самом деле, в запуске космического аппарата участвуют много тысяч людей. Космонавтов – единицы, а тысячи, десятки и сотни тысяч людей отрабатывают на Земле научное обоснование, создают специальные материалы, металлы. Поэтому чем лучше вы будете учиться, тем больше у вас шансов изобрести что-то новое. Скажем, новые принципы движения в космосе. У вас много шансов, особенно в России. Я хочу, чтобы вы знали: у нас большие ресурсы. И ваше поколение будет обязательно умнее, чем наше. Вы, наверное, достигните других планет.
– А какие у вас в космосе были развлечения?
– На самом деле, я летал как раз в тот период, когда «Шаттлы» потерпели катастрофу, и экипаж был сокращен до двух человек, то есть мы были на станции вдвоем с моим американским коллегой. Мы провели 190 суток вдвоем, при этом строили станцию. То есть были постоянно за работой, исключая время на сон. Наше расписание не предполагало никаких перерывов, даже на прием пищи времени оставалось мало. График был достаточно плотный. Сейчас, конечно, на станции уже семь-восемь человек, и есть время.
Как космонавты и астронавты могут развлекаться? Во-первых, сейчас есть уже продвинутая компьютерная система, когда у тебя нет ограничений, скажем, по количеству фильмов или по количеству музыки, которую ты можешь воспроизводить в свободное время. Можно и в шахматы играть, если есть партнеры и время. Читать информацию, опять же в электронном виде. То есть у тебя есть возможность общаться через определенные закрытые серверы. Сейчас уже есть почтовый ящик. Тебе родные, близкие и друзья могут присылать электронную почту. Ты можешь им отвечать. Можешь даже позвонить. То есть такие технические возможности сейчас на станции есть.
Космонавты – взрослые люди, но даже их невесомость первое время повергает в эйфорию. Она заставляет тебя кувыркаться, как ребенок, хотя это раздражает вестибулярный аппарат и может очень быстро вызвать тошноту.
Вот такие развлечения. Мы, допустим, устраивали соревнования. Скажем, от нашего сегмента до американского – порядка 50 метров. Несколько сегментов. Люк проемом от 80 сантиметров, некоторые 80 сантиметров, некоторые – метр. Надо оттолкнуться так, чтобы, не касаясь потом металла или объектов, пролететь. Кто дальше сможет. Вот такое соревнование было.
– Как вы и сказали, космонавты остаются мальчишками вплоть до старости.
«Все начинается с идеи, зачастую фантастической…»
– В Советском Союзе наши хотели построить на Луне базу с жилыми модулями. Теперь американцы хотят построить такую же базу на Марсе. Ваше мнение – сможем? Или это просто фантастика?
– На самом деле, все начинается с идеи, зачастую фантастической. Но в итоге многое реализовывается. Действительно, у нас в Советском Союзе было очень много проектов. Проектов, которые, на самом деле, просто скопировали или слизали, что называется, и американцы, и европейцы, и многие другие. Настолько богатая фантазия у наших людей – и у детей, и у взрослых! На самом деле, образно мыслить мы можем гораздо лучше. И я в этом убедился, находясь на заграничных тренировках, когда мы летали вместе с американцами, с европейцами. Я проходил достаточно много тренировок.
И образ этой станции на Луне не потерял своего значения. Это вопрос экономики и денег. Сейчас мы политически разошлись, поэтому трудно говорить о том, будем ли мы совместно реализовывать этот проект. А он достаточно дорогой. Луна ближе, до Марса нам пока еще далеко. К этому, на самом деле, еще не готов никто из человечества с точки зрения технологии. Нужны двигатели нового уровня, уже не на химическом топливе, а, скажем, фотонные, плазменные. А то, что взяли у нас, скажем, американцы… Например, точку Лагранжа… Это наши предшественники еще в 1970-е годы разработали и популярно изложили, хоть это и серьезно отрабатывалось в наших КБ (конструкторских бюро. – Ред.). В частности, КБ Челомея, КБ Королева.
И возвращаемые аппараты у нас тоже были. Могу сказать, что Юрий Алексеевич Гагарин защищал диплом по идее возвращаемого космоплана. Еще в 1967 году Юрий Алексеевич по подсказке Сергея Павловича Королева брал такую дипломную работу. А потом американцы ее реализовали. Ну, и мы потом догоняли их, так скажем.
«В детстве мне запала в душу военная авиация»
– Отличались ли ваши представления или детские мечты о космосе от того, что вы увидели потом в реальности?
– Я перед этим сказал, что в той сельской библиотеке у нас про космос даже фантастики почти не было. Нет, потом был «Гиперболоид инженера Гарина». И все. И в детстве я этими образами не мыслил. Как я уже сказал, мне запала в душу военная авиация. Потом, когда я вырос до зрелого летчика-испытателя, у нас на базе проходили испытания «лаптя», как мы его называли. Сейчас у американцев он называется «Сьерра-Невада». Они скопировали его полностью, не изменив ни одного обвода, – настолько идеальная аэродинамика была создана нашими конструкторами.
Мои предшественники испытывали атмосферный участок. Сбрасывали со стратегического бомбардировщика ТУ-195 прототип этого нашего «лаптя». Оно называлось «изделие» – просто «изделие», определенный номерной знак. А мы окрестили «лаптем», потому что он действительно похож на него, но это космический «лапоть». Тогда возникла мысль: «Когда будут у нас такие, тогда и в космос полечу». А, как оказалось, слетал я первый раз на «Шаттле».
– Когда мы о чем-то долго думаем, что-то вспоминаем, о чем-то мечтаем, то бывает, что нам это снится. Скажите, пожалуйста, вы видели сны о космосе?
– Могу сказать, что с определенной периодичностью вижу сны, как я летаю на разных самолетах. Действительно до сих пор снится. Не так часто, но да. А про космос мне даже в детстве сны не снились, но в космосе я видел цветной сон. Один цветной сон за все 200 дней, который я очень хорошо запомнил. Я лечу на высоте птичьего полета над теми местами, где летал на истребителе. Это был Муром, Выкса, Саваслейка – такие древнерусские места. Я все это вижу, а в себе размышляю о том, что помню эту карту, помню этот рельеф, он отображался в космосе. Не космический полет, а именно полет над землей и еще кое-какие земные вещи. Наше сознание настолько безгранично, мы его используем на совсем малый процент, но оно может нарисовать самые разнообразные картинки.
Об экипаже и чувстве страха
– С вашей точки зрения, какой психологический климат лучше для полета? Сугубо мужской? Или когда в полете участвует прекрасная половина человечества?
– Я могу сказать только то, что экипажи, как и все люди, – тоже индивидуальны. И складываются разные типы взаимоотношений: иногда очень хорошие товарищеские, невзирая на то, что вы представители разных стран. Мне не приходилось летать с российскими космонавтами. Я летал только с американцами, бразильцем, европейцем. С Биллом, моим коллегой, профессиональным астронавтом, мы до сих пор поддерживаем очень хорошие отношения. Он тоже полковник, американский летчик. Но по профессиональным параметрам американцы относятся к нам как к равноправным, чего не скажу об их отношении к европейцам и всем остальным. К нам они относятся достаточно уважительно, чувствуют в нас силу и знание и признают нас вполне. У нас достаточно дружеские взаимоотношения, что, безусловно, помогает в космосе. Хотя командиром на корабле был я. Это тоже накладывает отпечаток, потому что на российском корабле командир – всегда российский космонавт. На американском корабле командир – всегда, естественно, американец. Китайцы летают отдельно.
– У космонавтов нет чувства страха, я уверен. Но когда вы испытывали большее волнение: при запуске ракетоносителя в космос или при спуске космического аппарата на землю?
– Я сразу скажу: если у человека нет чувства страха, ему нельзя доверять управление ни космическим кораблем, ни самолетом, ни автомобилем в том числе, потому что чувство самосохранения – это один из тех инстинктов, которые помогают избегать рисков. На тебе лежит огромная ответственность. Я профессиональный летчик, всю жизнь летаю. Как в 17 лет, так и до сих пор, ты ощущаешь ответственность, которая лежит на тебе. Ты боишься допустить ошибку, которую исправить порой невозможно или очень тяжело, а за этим стоит труд тысяч людей. Это над тобой довлеет. Ты должен обязательно хорошо выполнить задачу, которую перед тобой поставили. Бесшабашных, как мы их называем, туда посылать нельзя. По крайней мере, командирами или бортинженерами.
«У этих людей работа была на первом месте»
– Имя Сергея Павловича Королева знает даже молодежь. Но есть менее известные имена, мои земляки из Павловского Посада, о которых я знаю только по истории, по рассказам их семей: Василий Павлович Мишин и Леонид Александрович Воскресенский. Вам наверняка приходилось встречаться с этими людьми, которые стояли у руля космонавтики. Расскажите, пожалуйста, о них.
– К сожалению, в силу возрастных и других причин я никогда не встречался ни с Гагариным, ни с Королевым, ни с Мишиным. Но, по рассказам, это были люди такого масштаба, у которых работа, безусловно, была на первом месте. Это видно даже по домику Королева и первых космонавтов на Байконуре: панцирная железная кроватка, телефон, тумбочка, простой шкаф. Речи не шло не то что о роскоши – иногда не было самого элементарного. Они решали сложнейшие задачи, не имея суперкомпьютеров. Это говорит о масштабе этих людей, с которыми России здорово повезло. Мы во всем мире стали первыми в космосе, и это дает нам очень большое преимущество, в том числе и нашему поколению, и нашим детям. Здесь я не могу похвастаться. Я встречался на разных форумах только с теми, кому было лет 80, но это все равно не те первые.
«Вопрос наставничества стоит достаточно остро»
– У меня вопрос по подготовке и замене кадров. Как эта работа проводится в настоящее время? Следующий вопрос связан с теми конструкторскими работами, которые были проведены еще в советское время. Есть ли наработки, которые в настоящее время применяются в развитии космоса?
– Такие масштабные вопросы! Постараюсь покороче. Что касается кадров и передачи опыта, это вопрос, безусловно, наиважнейший во всех сферах. Не только в космонавтике. Относительно Роскосмоса и Центра подготовки космонавтов могу сказать, что там это реализуется. Я продолжаю там работать. Есть возможность передавать опыт и заниматься подготовкой космонавтов, но таких людей гораздо меньше, чем хотелось бы. По разным причинам. Не буду останавливаться на них.
Вообще, стране надо возвращаться к кадровой политике, проверенной годами и веками, которая позволила нам выиграть Великую Отечественную войну, пройти все очень сложные этапы. Благодаря той кадровой политике мы преодолели и 1990-е годы. Ее теперь надо возвращать, в чем мы убедились и в ходе спецоперации, которая ведется и в оборонной промышленности, и в Роскосмосе. Вопрос наставничества стоит достаточно остро.
Касательно второго вопроса. Я как летчик-испытатель знаю, что мы в КБ Сухого или Микояна, когда надо было сделать какие-то вещи, обращались даже не к конструкторам, а к тем, кто участвовал в формировании облика нового истребителя. Очень важно, как летчик работает в кабине: чем больше у него времени для занятий боевыми вопросами, а не пилотирования, тем больший успех будет в бою. Тогда некоторые вещи помогали делать просто рабочие. Подсказывали: «Я сделаю так-то и так-то, нужно потом только техническое решение оформить». Это кадры. Это задача и головная боль, в первую очередь для президента и для правительства.
Наши предшественники в 1970-80-е провели колоссальные фундаментальные исследования. Благодаря секретности удалось сохранить и реализовать что-то из их открытий: например, гиперзвук. Речь идет о нашем самом современном вооружении, которое не могут перехватить. Благодаря этому мы можем жить спокойно, не опасаясь какого-то удара, потому что у нас есть чем ответить.
Это первое, но у нас есть исследования и в области фотонных двигателей, и в области плазменных двигателей. Невзирая на то, что в 1990-е годы была разрушена почти вся кадровая система, были утеряны многие технологии, тем не менее мы сейчас – самая совершенная в технологическом отношении страна. Уже начинают производиться авиационные газотурбинные двигатели и ракетное вооружение.
Православие.ru
