Международный детско-юношеский литературный конкурс «Лето Господне»им. Ивана Шмелёва завершил свой пятый сезон в конце марта 2019 года, но и лауреаты, и финалисты, и участники всех пяти сезонов ещё обмениваются впечатлениями, планами на будущее в социальных сетях. На этой неделе к нам заглянула участница трёх конкурсных сезонов Ульяна Фролова (Калуга)
- Ульяна, как участница трёх сезонов «Лета Господня», что ты запомнила? Чему научилась за эти три года?
- Впервые я попала на конкурс случайно; мне предложили отправить сочинение в Воскресной школе. Я училась в седьмом классе и до этого совсем не думала о писательстве, собиралась поступать на истфак. Финал перевернул всё. Я поняла, что не писать я больше не смогу, и это стало для меня невероятным открытием. Я до сих пор не знаю, что зацепило жюри в той самой первой, совсем детской, работе, но точно знаю, что если бы этого не случилось, моя жизнь сложилась бы иначе.
Несмотря не то, что все три сезона были очень разными, главное ощущение от них — любовь. Всеобъемлющая любовь к литературе, любовь участников и организаторов друг к другу, любовь к Господу — она везде на конкурсе.
«Лето…» помогло мне не только начать писательский путь, но и осознать, что главное в нём — оставаться самой собой. Каждый раз на финале я открывала что-то новое в собственной душе, и это тот бесценный дар самопознания, который я получила от конкурса.
- Что из культурной программы конкурса запомнилось больше всего? Остались ли в Москве места, которые ты бы хотела посетить?
- Больше всего впечатлил Сретенский монастырь, в который мы ездили на четвертом сезоне. Он оказался тем редким местом, где я смогла почувствовать себя «дома». Теперь стараюсь приезжать туда каждый раз, когда бываю в Москве.
- Появились ли у тебя новые друзья из числа участников конкурса? Образовалось ли, на твой взгляд, сообщество «Лета Господня»?
- Да, конечно, друзья появились. Удивительно, но, начиная общаться с ребятами на финале, я каждый раз ловила себя на мысли, что мне так легко с ними, как будто мы дружим уже несколько лет. Мы стараемся поддерживать связь через общую беседу финалистов в социальных сетях, делимся новыми произведениями, важными событиями в жизни, разговариваем и даже спорим о литературе. Это действительно настоящее и очень крепкое сообщество единомышленников, и я бы очень хотела, чтобы оно росло и расширялось.
- Чувствуешь ли ты, что можешь пойти по литературной стезе? Ощущаешь ли, что обладаешь навыками для написания не только конкурсной работы, но и – «для себя» - может быть, более развёрнутых «сказаний» - повестей, рассказов, исследовательских работ?
- Я точно знаю, что буду работать со словом, но пока не решила, как именно — в качестве филолога или все же писателя. После финала пятого сезона я начала писать «внеконкурсные» работы, и это меня очень радует, хотя пока еще это дается довольно сложно. Я «болею» тем, что пишу и из-за этого могу работать над одним коротким рассказом по несколько недель. Мир писательства открывается мне день за днём.
- Кто из ведущих мастер-классов помог тебе выработать какие-то профессиональные навыки?
- Я очень благодарна всем литераторам, на мастер-классах, которых побывала — Татьяне Стрыгиной, Александру Орлову и Марине Кудимовой. Каждый помог мне по-своему, сложно выделить кого-то одного. Наверное, главное, чему я научилась на мастер-классах — здраво воспринимать критику и с пониманием относиться к тому, что другие люди могут видеть в моей работе не то, что вижу я сама, и это не плохо, а интересно и многогранно.
- Что в твоём понимании – русское слово? На чём оно до сих пор держится, чем стоит?
- Русское слово — это бесконечная молитва. Никогда не думала, что скажу это, но оно и держится исключительно на вере. Я была на разных литературных конкурсах и олимпиадах, общалась с молодыми авторами и поняла одно — литература становится статичной и пустой, как только Христос перестает быть в ней огромной «фигурой умолчания». Можно писать потрясающе талантливо, но, стоит исчезнуть вере, и произведение становится скорее сухой статьёй, чем не словом, идущим от сердца.
- Из твоего повседневного чтения – кто наиболее близок и в душевном складе, и в стиле? Кто помогает своими абзацами и периодами так, будто молишься святому?
- Из русских авторов я люблю Бунина и Достоевского, из зарубежных — Диккенса и Сенкевича. Исцеляющая меня книга — это «Несвятые святые» митрополита Тихона Шевкунова. Перечитываю её каждый раз, когда кажется, что всё потеряно, и силы возвращаются. Отец Тихон удивительно точно передает чарующий мир русского монашества и рисует выразительные портреты святых-несвятых людей.
- Как ты оцениваешь роль учителей гуманитарного цикла (история, литература, обществознание) в своей подготовке и в конкурсу, и ко всей будущей жизни?
- Думаю, на меня в большей степени повлияла моя мама. Всё, что я пишу сейчас, строится на том культурном пласте, который она привила мне. Но, признаюсь, она единственный человек, которому я не показываю свои работы. Я не знаю, что это — страх критики, страх излишней похвалы или нежелание пускать во что-то очень личное. Несмотря на это, мама — мой главный учитель.
- Выбрала ли ты уже себе какой-нибудь вуз? Поступать скоро – всего через год.
- Вуз пока не выбрала. Скорее всего, если решусь стать профессиональным писателем, то пойду в Литературный институт, если выберу путь филолога — попробую поступить на филологический факультет МГУ. Не хочу загадывать, как Бог даст.
