Профессор, завкафедрой мировой литературы и культуры факультета международной журналистики МГИМО, Заслуженный работник культуры РФ, писатель Юрий Вяземский уже 29 лет ведет созданную им на Первом канале всероссийскую гуманитарную телевизионную олимпиаду. Интеллектуальные соревнования проводятся по профилю «гуманитарные и социальные науки», который соответствует таким направлениям высшего образования, как «Международные отношения», «Зарубежное регионоведение», «Журналистика», «Политология», «Реклама и связи с общественностью». Победители финального состязания станут студентами Московского государственного института международных отношений. (Университета МГИМО)
- Программа «Умницы и умники» выходит утром по субботам – абсолютно не рейтинговое время, но тем не менее она популярна почти 30 лет. Что сделало ваш проект таким долгоиграющим?
— Об этом можно только догадываться. Думаю, в России просто живет очень много умных людей. И тех, кто любит детей. Я ведь не викторину придумывал. Викторина подразумевает, что хотя бы 500 тысяч человек в состоянии ответить на вопросы, которые я задаю. А у нас бывают совсем сложные темы, например, про инков или зороастрийцев. Невозможно рассчитывать, что любой телезритель сможет ответить на такие вопросы. Не все же Вассерманы. Поэтому я придумал образовательно-просветительскую передачу, которая в форме вопросов и ответов вместе со старшеклассниками знакомит широкую аудиторию с различными областями истории, культуры и другими темами. Но вот почему у меня так много телезрителей и почему они настолько разные – этого даже я не знаю.
- Правда, что изначально вам предлагали делать передачу в комедийном ключе?
— Боялись меня отпугнуть и напрямую мне об этом не говорили. Режиссер, которого мне предлагали, в то время был известен своими комедийными проектами, но мы с ним как-то сразу друг друга не поняли.
- На протяжении многих лет вы общаетесь с подростками, студентами. Чем отличается нынешнее подрастающее поколение?
— Понимаете, я работаю с умниками. А умники – категория вполне определенная. И честно говоря, они не особенно меняются, потому что иначе они бы у меня не выигрывали, не доходили до финала, не поступали бы в МГИМО. Умные люди сейчас вообще мало отличаются от умных древних греков. Что касается студентов в общем, то они постепенно становятся более зависимыми от источников информации. Как только отключается интернет, человек ощущает себя совершенно беспомощным.
- И какие, на ваш взгляд, основные ценности у молодежи сейчас?
— Молодежь очень разная. Но если назвать одну, то это успех. Причем раньше быть успешным означало работать химиком, физиком, писателем, артистом. А сейчас многие просто ищут, где бы им быть успешными, и иногда им все равно, где именно. Так или иначе, успех выражается в деньгах.
- Вы не раз высказывались, что гаджеты и социальные сети в жизни молодежи – это проблема…
— Проблема в том, насколько ты зависим от них. Очень важно, чтобы Сеть и гаджеты были для меня, а не я для них. Многие ребята настолько проникают в эти гаджеты, что немного непонятно, где же сам человек.
- В интернете многие себя ведут иначе…
— Да, потому что в интернете еще не придумали электронную совесть и какой-то стилевой канон. Возможно, наши изобретатели работают над этим. Потому что, когда там гуляешь, то чувствуешь себя безнаказанным и уже постепенно привыкаешь к общему «электронному» нарративу поведения. Хотя, безусловно, интернет – это величайшее сокровище, в котором находятся удивительные ценности, в том числе культурные. Раньше информацию нужно было искать в библиотеках, а что-то попросту было недоступно, потому что находилось в другой стране. Это замечательное достижение, поэтому я удивляюсь тем людям, которые хотят находиться подальше от компьютера. Что значит подальше? Подальше от мировой культуры?
- Приз передачи «Умницы и умники» – поступление в МГИМО. Сегодня поступить в этот легендарный институт через ЕГЭ и олимпиады стало проще. На этом фоне планируете ли вы что-то поменять в проекте?
— Нет, не планирую, потому что изначально это все было придумано не для того, чтобы поступать в МГИМО. У меня были другие цели: создать передачу, которую бы смотрели десятки миллионов зрителей. Ко мне подходят очень взрослые люди и говорят: «Я вырос на вашей программе». Так мне недавно сказал один из министров. Я, правда, немного напрягся, потому что, когда это говорит вам человек, который уже успел стать министром, это значит, что вы уже очень древний. Конечно, я пострадал от того, что теперь в МГИМО можно поступить и благодаря ЕГЭ, и благодаря массе письменных олимпиад, в которых выиграть значительно легче, чем у меня. Ведь наша передача – очень сложный интеллектуальный марафон. Если посмотреть на мои состязания, то они, как правило, выходят за рамки школьной программы. Тем не менее умников много. К тому же создано движение «Умники и умницы», в котором сейчас участвует 30 регионов. Состязания проходят на местах, там устраиваются финалы, и на многие региональные финалы я приезжаю – специальная комиссия отбирает трех победителей. И это движение производит очень большое впечатление, значит, в регионах люди начинают обращать внимание на своих талантливых детей. Побеждают ведь максимум 5 человек, а остальные остаются за кадром победы, но на них обращают внимание местные педагоги, университеты и руководители. В общем, им помогают.
- Как вы оцениваете роль ЕГЭ?
— Как мне кажется, он должен быть как в ГИБДД. Я не шучу. Мне представляется, что сдать на права гораздо легче, чем стать физиком или химиком, но в ГИБДД ты сначала работаешь с правилами движения, а потом тебя сажают за руль машины и смотрят, можешь ли ты ездить. Я понимаю, что огромные силы были затрачены на ЕГЭ и в каком-то смысле это социальный лифт, но неплохо было бы иногда посмотреть, понимает ли что-то человек и куда он потом направится. Ведь я своими глазами видел ЕГЭ по русскому языку и литературе на 100 баллов с двумя ошибками в слове «заявление». Нерадивого студента все равно потом отчисляют, но он же чье-то место занял.
- А как выбрать лучшего студента?
— Для ведущих вузов я бы обязательно ввел два контактных экзамена. Можно и через интернет, чтобы посмотреть, ориентируется ли он вообще в той профессии, куда направляется. Для будущего врача экзамен по химии – это замечательно, экзамен по биологии – тоже замечательно, но неплохо бы с ним еще и поговорить: обладает ли он задатками хорошего медика? Есть другая система, когда на 100 мест берут 800 человек, а потом в процессе обучения их отсеивают. Но в МГИМО не так.
- Что вы думаете об онлайн-обучении?
— Должны быть разные виды спорта, а то, например, все играют только в хоккей, или только в теннис, или только в футбол, в зависимости от того, какой вид спорта объявлен самым популярным. Так и здесь: онлайн-обучение у нас пока что не очень развито, но направление однозначно перспективное. Тем не менее оно не должно исключать классическое контактное лекционное и семинарское обучение. Нужно сочетать и то, и то. Онлайн-обучение дает возможность слушать лекции профессоров из Америки или любых других стран. Например, моя дочь изучала сценарное мастерство, слушая курсы в Голливуде, и потом получила там диплом сценариста.
- По вашему сценарию тоже был поставлен фильм «Шут» в 1988-м о юном интеллектуале, а в прошлом году вышел ваш новый роман «Бесов нос». О чем он?
— Многие читатели благодарили меня за то, что этот роман я написал более простым языком, обычно я очень сложно пишу. Там два пласта: один о норманах (которых сейчас называют викингами) в IX веке – в то самое время, когда возникала Русь. Второй пласт (и эти пласты перекликаются) – про пожилого человека, профессора и известного ведущего, которые приехали на рыбалку. Во время ловли рыбы они беседуют о том, как мы живем, для чего мы живем и что с нами происходит, что происходит с Россией. Причем профессор, нехороший человек, даже утверждает, что через несколько десятилетий Россия, скорее всего, прекратит свое существование. Он ссылается на специалистов, подсчитавших, что государство живет, как правило, 1200 лет, а в 2062 году как раз эти 1200 лет и заканчиваются. Но добавлю, что это не авторская точка зрения, потому что два других героя с ним категорически не согласны.
- Некоторые опасаются, что люди перестанут читать бумажные книги и окончательно выберут электронный формат. Вы разделяете эти опасения?
— Я не могу их разделять, потому что мой сын недавно перечитывал Достоевского, а читает он исключительно электронные книги. Если он читает, скажем, «Братьев Карамазовых» в электронном формате, почему я должен напрягаться? Ему так удобнее. А я, поскольку провожу за компьютером много времени, люблю бумажные книги. Главное, что ты читаешь. Если это прекрасная литература, то не важно, в каком формате.
Михаил Рузманов/Источник
