22 августа 2023 года известный православный писатель Светлана Замлелова отмечает юбилей.
В преддверии юбилея в издательстве «Вольный странник» вышел её роман «Блудные дети или пропадал и нашёлся»
Книги прозаика, поэта, переводчика, литературного критика, драматурга, публициста, кандидата философских наук, главного редактора сетевого литературного и исторического журнала «Камертон» Светланы Георгиевны Замлеловой - яркое явление нашей отечественной литературы.
Её творчество - один из лучших образцов миссионерства среди современных православных авторов.
Однажды один критик спросил её: «Дар Божий - это счастье или нелёгкое бремя, которое Личность, поцелованная в темечко при рождении, должна нести?».
Светлана Георгиевна, не задумываясь, ответила:
«Ответ заключён в словах «дар Божий». Если уж мы говорим о Боге, то должны признать, что исходящее от Него - благо по определению.
К тому же речь идёт о даре. Дар от Бога было бы кощунственно назвать «нелёгким бременем».
И если та самая Личность считает, что получила дар от Бога, пусть радуется и, как написано в Евангелии, преумножает свой дар, а не закапывает его в землю».
Где, по мнению Светланы Замлеловой, проще реализовывать философские и религиозные идеи - в публицистике, в эссе, в прозе или в поэзии?
«Проза и поэзия, - считает Светлана Георгиевна, - не любят прямолинейности, им подавай образы. А в публицистике можно и нужно говорить напрямик. В каком-то смысле это, конечно, проще.
Но давайте вспомним Евангелия. Спаситель говорил притчами. А что такое притчи, как не художественная литература! Образец для писателя-миссионера - сам Спаситель».
Из беседы Светланы Замлеловой и Татьяны Медведевой «Литература - это огромный мир» (Правчтение, 6 апреля 2023):
« - Что входит в круг Вашего чтения из православной литературы?
- Прежде всего, это, конечно, Евангелие, которое время от времени я перечитываю.
В разные периоды жизни на всех оказывают влияние разные книги. Это касается не только светской, но и церковной литературы.
В своё время на меня большое впечатление произвели труды о. Серафима (Роуза), книга Виктора Вейника, слово блаженного старца Порфирия Кавсокаливита - улыбающегося святого.
Моя кандидатская диссертация посвящена образу Иуды Искариота в литературе, и я при написании стремилась ознакомиться с любыми толкованиями этого образа в православной литературе, как в святоотеческой, так и в современной.
Интересует меня феномен русского юродства. Признаюсь, что хотела бы написать роман о блаженной Ксении. То есть рассказать светскому читателю о почитаемой русской святой. Не знаю, суждено ли осуществиться этому замыслу, но мысленно я возвращаюсь к этой идее.
- Как на Ваш взгляд раскрывается христианская тема в творчестве современных писателей, в Вашем творчестве?
- Как мне видится, в современной литературе есть два подхода к раскрытию христианской темы.
Первый можно назвать классическим, потому что он наследует русской классической литературе.
Второй я бы назвала неофитским. Когда-нибудь второй подход станет предметом социологических и психологических исследований, поскольку, в первую очередь, он интересен с точки зрения не плодов творчества, а перемен в общественном сознании. Русская классическая литература занимается именно раскрытием христианской темы, рассматривая человека, постоянно совершающего выбор между добром и злом.
Можно возразить, что этим занимается любая литература. Но главное в том, что понимать под добром и злом.
Почему нас отталкивает современное западное искусство? Да потому что добро и зло они перестали понимать по-христиански. Теперь для них добро – защита прав трансгендеров, зло - гомофобия. Ну или что-то в этом роде.
Неофитская литература склонна к прямолинейности: вот я уверовал, теперь молюсь и пощусь; и к схемам: праведный батюшка - нечестивый коммунист.
Но жизнь интересна непредсказуемостью и многообразием, а не шаблонами. То же и с литературой.
Когда о церкви пишет священнослужитель - это одно, когда светский писатель - совсем другое.
Можем ли мы назвать христианскими писателями Пушкина, Гоголя, Тургенева, Достоевского, Лескова, Чехова?..
Конечно. Но ведь не потому, что и они обращались к теме церкви.
Не все герои Достоевского читают Евангелие, как Соня (кстати, не будем забывать, чем она занималась), некоторые его герои совершают страшные злодеяния. И тем не менее мы воспринимаем его как христианского писателя.
Так же и с Чеховым, который был бы христианским писателем, даже если бы не написал «Студента»<…>».
***
25 мая 2023 года в культурно-просветительском центре «Книжная палата в Черниговском» состоялась презентация новой книги Светланы Замлеловой «Блудные дети, или Пропадал и нашелся», вышедшей в издательстве «Вольный Странник».
Книга посвящена событиям конца прошлого века, когда перед молодежью встала проблема поиска смысла жизни и обретения самосознания в условиях разрушения прежней системы координат.
«<…>И здесь, - исповедуется герой в конце книги, - закончились мои странствия - все вдруг стало ясным. Не простым, но именно ясным. Теперь-то мне кажется, что я всегда все знал. Но как будто забыл и не мог вспомнить...
Мне надлежало сделать выбор, и вереница людей прошла передо мной. Я смотрел, пробовал, примеривался и, наконец, выбрал.
Я выбрал жизнь. Не иллюзорную, знаковую, но настоящую живую жизнь…
Я увидел свою цель. Неожиданно для себя я понял: «Вот чего алкала душа моя!».
И теперь я побреду к этой цели. Буду падать и спотыкаться, но встану и побреду дальше. Потому что это мой путь жизни, и я верю: он сделает меня свободным<…>».
Анастасия Горюнова, редактор издательства «Вольный Странник»:
«<…>Я нахожусь под большим впечатлением от романа Светланы Замлеловой, потому что являюсь редактором этой книги.
Я читала её много раз, и каждый - с большим чувством и интересом. Отчасти потому, что описываемое в нем связано с нашей молодостью. Но только отчасти.
Эта история выходит за рамки времени, она превращается в притчу о выборе человека и о нравственных ценностях<…>».
Иван Голубничий, секретарь Союза писателей России:
«<…>Светлана Замлелова - представитель традиционного литературного направления. Можно с уверенностью сказать, что она является продолжателем классической линии русской литературы в современных условиях. И, являясь современным писателем, она продолжает духовный поиск, который вели наши великие предшественники и который не прерывался, несмотря ни на что, на протяжении последних времен.
В то же время Светлана Замлелова - писатель православный по мировоззрению. Мы впитали нашу веру, нашу духовную традицию с молоком матери, и от этого никуда не деться.
Мы живем с этим, так суждено, и сейчас уже ничего не мешает верить сознательно, с пониманием неизбежности нашего духовного пути.
Очень важно, что за прошедшие после конца 1990-х годы наша литература проделала большой путь. Часть литераторов ушла в либеральное направление, в литературный шоу-бизнес.
А значительная часть продолжает традиционную православную линию. В силу того, что на протяжении многих лет были ограничения в этом отношении, многие люди дорвались до свободы себя выразить. Ещё недавно православная литература зачастую была зациклена на внешних формах, и это имело своего потребителя, сторонника.
Но все-таки хотелось бы, чтобы появлялась светская литература для православного человека, чтобы он читал о современном герое, о его духовном поиске. Может быть, там не было бы внешних проявлений религиозности, но мы бы чувствовали веру через слово, через художественную правду. Именно такую книгу написала Светлана Георгиевна<…>».
А. Горюнова:
«<…>(С.Замлеловой - Н.Г.) Иван Юрьевич сказал, что вы продолжатель классической русской литературы.
<…>И меня лично, как человека православного и любящего литературу, подкупило в вашем романе то, что там внешне вообще нет ничего православного.
Там исключительно дух. И даже когда герой приезжает в монастырь, он приезжает как внешний человек, там нет никакой назидательности, слащавости.
Это настоящая литература, которая даёт тебе дышать и жить дальше. У вас замечательный язык. Настоящий, образный, сочный, литературный. Низкий вам поклон, спасибо. Новых творческих успехов. Надеемся на дальнейшее сотрудничество».
С. Замлелова:
«<…>Спасибо, Анастасия! С превеликим удовольствием. Я хочу сказать по поводу самого издания и вообще книжной продукции «Вольного Странника».
Я думаю, что многие из нас сталкивались с уровнем культуры книгоиздания в постсоветское время, он очень сильно упал.
Книг выпускается много, но даже крупные издательства не всегда внимательно работают с текстом. Очень много опечаток, это все отмечают. Текст не редактируется.
У автора замылился глаз, он может пропустить повторы, несогласованные падежи в предложении. Всё это, естественно, нужно поправлять, редактор должен работать с текстом.
<…>Что касается «Вольного Странника» - это исключительно чистая, качественная работа редактора и корректора, высокая культура книгоиздания, верстка. А иллюстрации в книге у меня вызывают восторг!
Поэтому я хочу сказать большое спасибо и пожелать издательству как можно больше новых книг».
***
В 2014 году Светлана Замлелова защитила в МГУ кандидатскую диссертацию по теологическим и философским трактовкам образа Иуды Искариота, у неё вышла книга об этом.
Из статьи Софии Горюновой «За что любят Иуду?» в «Литературной газете»№9(6452), 05-03-2014 (Светлана Замлелова. Приблизился предающий…: Трансгрессия мифа об Иуде Искариоте в XX–XXI вв. – М.: БукиВеди, 2014. - 272 с. - Тираж не указан):
«<…>Монография Светланы Замлеловой посвящена философскому осмыслению трансгрессии христианского мифа об Иуде Искариоте.
В разные периоды истории Иуда Искариот оставался многоликим, поскольку всегда существовали многообразные версии относительно его личности и его деяния.
Но в каждую эпоху превалирует какой-то один образ, остальные отступают на второй план.
В первой главе автор анализирует причины, по которым этот миф снова стал так актуален и востребован в новейшее время, и предлагает вывод о закономерности распространения апологетического - одобрительного - взгляда на апостола-предателя в культуре христианской традиции в XX–XXI вв.
Вторая глава посвящена рассмотрению философских и богословских трактовок образа Иуды, для чего автор обращается к сравнительному анализу текстов Четвероевангелия, «Евангелия от Иуды» из Кодекса Чакос и многочисленных литературных, богословских и философских текстов российских и зарубежных авторов.
В ходе исследования получены оригинальные выводы, подтверждающие гипотезу автора об «антропологическом сдвиге»:
«…прежний человек отличался в первую очередь привязкой к действительности и, как следствие, был ориентирован на познание и покорение этой действительности, что требовало определённых усилий и самоограничений; но этот прежний человек сменяется новым человеком, оторвавшимся от действительности, погрузившимся в виртуальную реальность, обещающую удовольствия».
Попытки реабилитировать апостола-предателя, по мнению автора, свидетельствуют о подсознательном желании человека эпохи потребления самооправдаться перед традиционной моралью.
С учётом процессов глобализации национальные культуры внутри христианского мира приобрели множество общих черт и могут быть рассмотрены как единое целое».
…В одном из интервью (Елена Сердечнова. Прозаик, критик Светлана Замлелова: «Российский книгоиздатель подменил литературу скриптовербисом, не предупредив читателя», газета «Культура», 09.08.2022) Светлану Замлелову спросили, чем вызван сегодня такой интерес к нему? Как менялась трактовка его образа на протяжении времени?
«Да, действительно в 2014 году я защищала диссертацию, - отметила Светлана Георгиевна, - тогда же вышла моя книга «Приблизился предающий…» о трактовках образа Иуды. Ранее выходила моя новелла «Иуда», где я изложила своё видение этого образа. Позднее появилась ещё и моно-пьеса. Так что я в некотором роде иудовед.
Тема эта сложная и интересная. Вы правы: в Новейшее время отношение к Иуде в христианском мире очень изменилось, стало куда более терпимым, попытки его оправдать множатся.
В сознании современного человека уже сложился другой миф об Иуде Искариоте, отличный от новозаветного (миф не как выдумка, но как смыслонесущая реальность).
Попытки оправдать Иуду были всегда, но массовое распространение оправдательная версия получила только в наши дни.
Миф об Иуде - это один из центральных христианских мифов, он объясняет взаимоотношения Града земного и Града небесного, то есть человека, привязанного к земле, к земным сокровищам, и Бога, предлагающего человеку сокровища вечные.
Культура Новейшего времени, замкнутая на потреблении, переориентирует человека в его отношениях с Богом. И именно этой цели служит новый миф об Иуде Искариоте.
С моей точки зрения, Иуда - это человек, отвергшийся горнего в пользу дольнего, отдавший предпочтение земным сокровищам и отказавшийся от Царствия Небесного».
***
Тема предательства - одна из центральных в творчестве Светланы Замлеловой.
Из статьи «Не предай! - О творчестве В. Г. Распутина» (из книги «...Ибо абсурдно»):
«Добро и зло в наше время поменялись ролями. Добро стало смешным и немодным. Зло преподносится как нечто естественное и необходимое. Добро теряет доверие. Зло обретает несокрушимое алиби.
Кому-то удалось вывернуть мир наизнанку и убедить остальных, что так и должно быть. Этот новый мир, получивший название «постмодерн», отличает склонность к отрицанию и разрушению.
Традиции и старые формы не могут восприниматься всерьёз постмодернистским сознанием, требующим уничтожения всего, что проникнуто традиционным пафосом.
<…>Русская литература давно уловила, что надвигается что-то новое и страшное, что с человеком происходит необоримое - формируется новый человеческий тип. И тип этот страшен тем, что знает свои права и существует по законам своего удобства.
Тема предательства звучит во многих произведениях В.Г. Распутина. Писатель кропотливо исследует разные стороны и разные проявления предательства. Подчас оно очевидно, подчас сокрыто от глаз. А бывает и так, что человек и сам не в силах разобраться, предал ли он.
<…>Проза В.Г. Распутина оказалась пророческой по отношению к настоящему времени. Исследуя феномен предательства, его психологию и философию, В.Г. Распутин предупреждал своего современника о грядущих и неотвратимых переменах, о том, что «свет переворачивается не сразу, не одним махом, а вот так, как у нас: было не положено, не принято, стало положено и принято, было нельзя – стало можно, считалось за позор, за смертный грех – почитается за ловкость и доблесть. И до каких же пор мы будем сдавать то, на чём вечно держались?» («Пожар»).
<…>Творчество В.Г. Распутина – это пророчество, сбывшееся при жизни писателя. Это воззвание к человечеству, ставшее сегодня как никогда актуальным.
Это призыв вернуться не к дедовской старине и патриархальности, но к самим себе, призыв сохранить подобие Божие, чтобы оставаться людьми».
***
Светлана Замлелова живёт в Сергиевом Посаде. Нередко обращается в своём творчестве к темам Крещения Руси, роли игумена Земли Русской и его святой обители в истории Русской Православной Церкви и нашего Отечества.
Из статьи «Великая подвижница Руси» (Наталия Никитина. «Повесть о княгине Ольге» - М., «Архитектура-С», 2009. – 192 с.: ил.):
«<…>На заре становления русского общества и государства наши предки приняли Христову веру, ставшую для них не просто путём единоличного спасения, но кодексом чести, сводом законов, предписанием к устроению обыденной жизни.
Это вовсе не означает, что, приняв Православие, русские люди, на много поколений вперёд, превратились в праведников и угодников Божиих.
Но когда о Руси заговорили как о Святой, было ясно одно: беспримесная апостольская вера, распространённая отнюдь не на всём пространстве христианского мира, нуждается в сбережении и охранении, а после падения Византии никому, кроме Руси, с этой задачей справиться не под силу.
Русский народ воспринимал себя служителем и хранителем апостольской веры, а государство своё - как инструмент, с помощью которого возможно осуществить это служение.
Символ веры, идеал святости и аскеза, налагаемая идеалом - вот, что стало основой русской православной цивилизации.
Конечно, аскеза, то есть необходимость в постоянном самоограничении, преодоление соблазнов внешнего мира, не подразумевает размеренного, отрешённого существования, но, напротив, внушает недовольство собой, подталкивает к извечному и беспрестанному поиску, заставляет разрушать стабильность, как воплощение обмирщённости и приземлённости.
И даже в случае полной, казалось бы, эмансипации, генетическая память и цивилизационная идентичность рано или поздно напомнят о себе внутренним конфликтом и раздвоенностью.
Поняв, что такое восточное христианство - не на уровне этики, обряда или устройства храма, - но на глубинном, смысловом уровне, мы, возможно лучше поймём самих себя.
И не только как некую общность, достигшую определённой точки развития во времени и пространстве - каждому из нас оказалось бы проще разобраться с собой<…>».
Из статьи «Колыбель России»:
«<…>«Радонежский чудотворец», «Игумен земли русской» называют основателя Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, связывая с его именем надежды на заступничество и молитву перед Богом.
И не иссякают чудеса, творимые преподобным Сергием. По сей день исцеления и утешение получают припадающие к нему с верой.
Но ещё при жизни Сергия его стараниями и молитвой совершилось нечто, что и по сей день касается каждого, живущего в России, независимо от того, к какому племени и какой вере он относит себя. Преподобный Сергий, вдохновитель объединения разрозненных в XIV в. русских земель вокруг Москвы, благословил, поддержал и наставил князя Дмитрия Ивановича перед Куликовским сражением, начавшимся поединком Троицкого монаха Александра Пересвета с татарским богатырём Темир-Мурзой. Облачённый вместо золоченого шлема в куколь схимника, лишь крест, вышитый на куколе имел своей защитой Пересвет.
«Брат мой, Андрей Ослябя, моли Бога за меня!», - обратился он к товарищу, пришедшему с ним из Троицкой обители, и выдвинулся навстречу грозному татарину. Они сошлись и, ударив с силой копьями, упали замертво.
Победой русского войска закончилась битва на Куликовом поле.
«Народ, привыкший дрожать при одном только имени татарина, - пишет В.О. Ключевский, - встал на поработителей, <…> повалился на врагов несокрушимой стеной, похоронив их под своими многотысячными костями…».
Минули века… И вновь на переломном этапе истории монастырь оказался в центре событий. Когда в начале XVII в. Лжедмитрий II подошёл к Москве, когда дальнейшее существование русского государства, охваченного смутой, обескровленного врагом и властными притязаниями боярства, вызывало серьёзные сомнения, Троицкие монахи и укрывшиеся за крепостными стенами жители окрестных сёл и деревень шестнадцать месяцев противостояли отрядам Сапеги и Лисовского, разоривших к тому времени Переславль и Суздаль, Ярославль и Ростов Великий. Непрекращавшиеся обстрелы и штурмы, подкопы, лазутчики, подсылавшиеся сеять измену, лишение осаждённых воды, голод и эпидемии – что бы ни происходило, что бы ни предпринимали поляки, монастырь стойко держался до тех пор, пока из Нижнего Новгорода не подоспела помощь от воеводы Скопина-Шуйского.
Хотя, как отмечал Троицкий келарь Авраамий Палицын, подробно описавший осаду, защитники крепости «не ведущее же, что сотворити: или мертвых погребати, или стен градских соблюдати».
Но памятуя о завете преподобного Сергия Пересвету и Ослябе: «Мужайтесь, как храбрые Христовы воины! Приспело время вашей купли!», - чернецы XVII столетия
Среди мечей зазубренных,
В священных стихарях,
И в панцирях изрубленных,
И в шлемах, и в тафьях,
Всю ночь они морозную
До утренней поры
Рукою держат грозною
Кресты иль топоры.
(А.К. Толстой «Ночь перед приступом»).
<…>Когда в XX в. разрушались по всей России храмы и монастыри, Свято-Троицкая Сергиева Лавра не просто устояла, но приросла со временем красотой и благолепием.
Отреставрированным храмам возвращался первоначальный облик, расчищались от позднейших обстроек старинные здания. Не пострадала Троицкая обитель и в годы Великой Отечественной войны.
В Великом Новгороде сохранялось предание: когда исчезнет с креста собора Святой Софии голубь, падёт и Новгород.
Так и случилось: упала под фашистским обстрелом птица, и вскоре немцы сравняли город с землёй.
«Белый как голубь», – говорит о Троицком монастыре сирийский путешественник XVII в. Павел Алеппский. Точно голубь на кресте, водружённом над Россией – так тесно связана судьба обители с судьбой русского государства, сложившегося при участии преподобного Сергия.
И не раз, когда решалась судьба страны, когда отжившее старое готовилось смениться грядущим новым, его обитель оказывалась в самой гуще происходящего, не просто молчаливо взирая, но принимая деятельное участие, влияя на ход событий.
И как знать, быть может, исчезнет Лавра – исчезнет и Россия, охраняемая молитвой и предстательством преподобного Сергия, ревнителя о единстве русских земель, о силе и независимости русского народа.
Будем же уповать, чтобы этот белоснежный голубь, водружённый над Святой Русью преподобным Сергием, не покинул своего места<…>».
***
Творчество Светланы Замлеловой, по словам критиков, «многопланово, даже на первый взгляд кажущиеся случайными события в них метафоричны, то есть читать их надо медленно и вдумчиво».
Так, в драматическом рассказе-притче «Рукопись» на свет Божий, точнее безбожный, когда после революции религия была объявлена опиумом для народа, «в бывшем келейном корпусе разорённого Благовещенского монастыря» был извлечён «ковчежец, похожий на маленького кабана».
Вряд ли «новые насельники обители - свезённые в монастырь московские беспризорники - граждане юные, но уже бывалые» читали книги о старинных кладах (и вообще что-либо читали!). Но наша земля слухами полнится.
- А вдруг это - золотишко?!
Находка, конечно же, не могла не навести их на эту мысль. Но…
«<…> Под сдавленные восклицания из ковчежца достали свёрнутые трубкой листы. Беспокойные мальчишеские пальцы с въевшейся в рисунок кожи грязью стащили препоясавшую листы тесьму, и свет увидела чернильная вязь.
Принялись было разбирать по складам, но не поняли ничего - писано было по-русски, но читалось с трудом. Смысл же многих слов и вовсе ускользал.
Тогда порешили отложить чтение до вечера, чтобы, пригласив двух грамотеев, читающих поскладнее и побойчее, расположиться на пустыре за складом.
Не так давно за складом, бывшим ещё несколько лет тому назад Успенским собором, хоронили монахи своих мертвецов.
А ныне волею человеческой там исчезли кресты и надгробия, а рукотворно всхолмлённая местность обратилась равниной <…>».
Вспоминаются бунинские строки:
«Молчат гробницы, мумии и кости,—
Лишь слову жизнь дана:
Из древней тьмы, на мировом погосте,
Звучат лишь Письмена<…>».
…Письмена в рассказе Светланы Замлеловой, пришедшие из тьмы веков, из 16… (какого-то!) года, оказались длинным покаянным письмом многогрешного монаха Феодора Курицы, нарушавшего монашеские обеты, пьянствующего и распутничающего.
И вот после последнего своего кутежа, вроде бы очнувшись, Феодор оказался не с привычными своими собутыльниками.
«<…> народ был всё больше дикий - ефиопляне. И всё с хвостами - иные со свиными, иные с лошадиными <…>».
Всё как в кривом зеркале (точнее в той беспутной жизни, которую вёл долгое время Феодор!):
«<…> захрюкали, затявкали, заржали да заикали мои сотоварищи новые <…>».
Вот поэтому-то покаянную рукопись монаха и хранил «ковчежец, похожий на маленького кабана» как напоминание о содеянных грехах.
…Повлияла ли эта история на дальнейшую жизнь беспризорников? Может, они перестали сквернословить, не будут воровать, курить, пить?! Об этом автор рассказа ничего не сообщает.
…В финале своего рассказа «Землетрясение» (1930) Михаил Зощенко пишет:
«<…>Чего хочет автор сказать этим художественным произведением?
Этим произведением автор энергично выступает против пьянства. Жало этой художественной сатиры направлено в аккурат против выпивки и алкоголя.
Автор хочет сказать, что выпивающие люди не только другие более нежные вещи - землетрясение и то могут проморгать.
Или как в одном плакате сказано: «Не пей! С пьяных глаз ты можешь обнять своего классового врага!»
И очень даже просто, товарищи».
…Если кто-то из четвёрки, нашедшей рукопись в бывшем монастыре, прочитает потом рассказ Зощенко или где-то на улицах (если это не выдумка писателя!) упомянутый им плакат, может, он и человеком станет, не уподобится свинье, как во время пьяных разгулов Феодора.
Но это уже совсем другая история.
Так зря или нет писал монах своё покаянное письмо?!
Да, его всё же обнаружили спустя столетия, но обнаружили в то время, когда между понятиями «свобода» и «вседозволенность» был поставлен знак равенства…
«<…> За неимением лучшего места хранения, листы снова препроводили в тайник. Вскоре приют для беспризорников перевели в другое место, а в бывших монастырских кельях разместилась милиция и КПЗ. В суете переезда о рукописи забыли <…>».
…Итак, финал. Вроде бы в рассказе можно и точку здесь поставить.
Нет, это - блеф-финал!
Такой приём характерен больше для театра, чем для литературы.
Но Светлана Замлелова, чьи произведения, очень динамичные, драматичные, могли бы быть экранизированы или поставлены на сцене, - новатор, философ, человек с тонким вкусом.
Она прекрасно разбирается и в кинематографе, и в театральном, музыкальном искусстве, и в живописи... Синтез искусств и приёмов, которые в них используются, обогащают художественную палитру Светланы Замлеловой.
…У Светланы Замлеловой, возможно, именно череп Феодора Курицы находят беспризорники.
На пустыре, где они собрались для чтения рукописи, обычно
«<…> курили тайком, и пепельницей, а точнее, хранилищем окурков, неизменно служил желтоватый череп, найденный кем-то по осени в зарослях высокой и спутанной, как нечёсаные волосы, травы <…>».
И два грамотея, которые помогли прочитать рукопись, видно, были не шибко уж образованными. А будь у них «культурки» поболее, могли бы, взяв найденный череп в руки, блеснуть перед своими «тёмными» товарищами монологом Гамлета о бренности бытия:
«<…>Быть иль не быть, вот в чем вопрос<…>».
После сего торжественного акта грамотеи, возможно, предложили бы выкопать ямку и схоронить в ней череп, а не глумиться над ним.
…После революции, когда Троице-Сергиева лавра была закрыта, в ней поселили семьи рабочих. Их дети глумились над черепом Бориса Годунова, разорив его усыпальницу. Череп того, чьё имя обессмертил в своей драме Александр Сергеевич Пушкин, они использовали вместо футбольного мяча.
Узнав об этом варварстве антрополог Михаил Герасимов, который по черепу создал скульптурный портрет Ивана Грозного, а также благодаря своему методу портреты других известных людей разных эпох, чуть не плакал. Изучить усыпальницу Годуновых он не успел, точнее ему не дали такой возможности.
…На мой взгляд, весь рассказ Светланы Замлеловой до его ёмких финальных строк – блеф-финал к истории Феодора Курицы:
«<…>И лишь недавно, когда приступили к восстановлению обители, вновь обнаружили в стене ковчежец. Он подгнил и крошился с боков. Но рукопись сохранилась неплохо. Только листы ещё потемнели.
Находку передали настоятельнице. Запершись в келье, мать игуменья ознакомилась с рукописью, после чего снарядила в епархию нарочного.
От Владыки пришёл ответ оставить рукопись до времени в монастыре.
Мать игуменья закрыла ковчежец в шкаф и, кажется, вовсе забыла о нём...»
…Да, не будут его поминать среди «прежде почивших сестёр и братьев наших».
И, наверное, права, к сожалению, ныне покойная Лорина Тодорова (Болгария), лингвист, критик, с которой Светлане Замлеловой и автору этих заметок довелось общаться:
«<…>может быть, факт, что мать игуменья забыла о ларце и есть Божие наказание многогрешного Федора Курицы <…>».
***
Коллеги по перу, писатели и критики, неоднократно давали оценку творчеству Светланы Замлеловой. Вот лишь некоторые из этих оценок.
Александр Балтин, литературный критик, публицист, поэт, член Союза писателей Москвы, лауреат международных литературных конкурсов:
«Ветви не могут изменить корням, а корни русской прозы известны: это корни, дающие высоту и силу литературным произведением, и, отрекаясь от созвучия с ними, литература бесплодна.
Светлана Замлелова в прозе своей именно питаема соками высоты, и, благодаря им - и, разумеется, собственному таланту - создаёт произведения интересной стилистической выразительности и языковой пластичности, значительно насыщенные интенсивностью психологических переживаний и своеобразной философией жизни.
Обнажая механизмы страстей, движущие людьми, и вскрывая суммы собственно самих страстей, Замлелова поднимает темы покаяния, бессмертия души, человеческого внутреннего бунта, хлебного, щедрого добра и антрацитового зла, и находит не тривиальные воплощения - решения этих тем: в социуме, в исторических параллелях и аллюзиях.
<…>Замлелова пишет поэтически выразительно, краски кладутся разнообразно, как будто с палитр нескольких художников, а впечатление создаётся цельное.
Ещё одна творческая ипостась Замлеловой - философия, она автор книг «Гностики и фарисеи», «Посадские сказки», где лабиринты мысли открывают новые световые повороты к высветлению вечных, болящих, саднящих, не имеющих решения проблем: однако, отсутствие решения таковых не исключает попыток прорваться к самым таинственным аспектам бытия.
Повесть «Иуда» также пропитана субстанцией мысли - коя, множимая на художественность, даёт весьма интересные варианты освещения пресловутого образа.
«Двадцать тысяч лун сменилось, а душа моя скорбит смертельно, и нет мне покоя ни на мгновенье. Имя моё леденит уста говорящего и колет ухо слышащего, образ мой гаже осьминога, едче скорпиона. Проклят я от Бога и среди людей, но не одинок я в мерзости своей…».
Звучит мощно и страшно, по-библейски выразительно, и если и давит сознание современников - так ведь и следует на него воздействовать сильно: чтобы не коснело в бесконечном круговороте суеты.
Светлана Замлелова интересна и как литературный критик: в мире слоящихся миражей и ложных авторитетов, в литературном пространстве, заливаемым гнойной пошлостью и заполняемым бесконечными филологическими игрищами, Замлелова точно обладает вкусовым камертоном, позволяющим давать оценки точно, ярко, умело…
Позитивный, световой заряд книг Замлеловой, исполненных в разных жанрах, очевиден - как и то, что добавляя света в нашу реальность, они - и эстетически, и этически - несколько уменьшают количество несправедливости и дурошлёпства в оной…».
Георгий Добыш, критик, публицист, член Союза писателей России, кандидат философских наук:
«<…>Чем же привлекают произведения Светланы Замлеловой?
Да, всем, что, вообще привлекает нас в любом талантливом литературном произведении: и своими героями, и своим удивительным, неповторимым языком, и великолепным мастерством композиционного построения своих произведений, и, наконец, своей идейной направленностью, сутью которой становится слегка иронический, иногда ярко сатирический, а, в общем, сочувственный до болезненного «оха» взгляд современного художника на нынешнего, изрядно растерявшегося, и все никак ещё не могущего найти своего места человека, оказавшегося в мире не то постлжесоциализма, не то недокапитализма, не то Бог его знает, в каком другом мире.
<…>В языке её повестей и рассказов, в их персонажах, во всей ее творческой манере отражается яркая авторская индивидуальность. И в этом главная и непреходящая ценность её таланта».
Ирина Шатырёнок, прозаик, критик, публицист, член Союза писателей Беларуси:
«<…>Накопленный духовный, эстетический, литературный опыт Светланы Замлеловой сегодня таков, что она щедро делится им с читателями, со мной в частности, приглашая к доверительной беседе, к сочувствованию, к сопереживанию.
И мне хочется незамедлительно откликнуться, принять и понять российскую писательницу, от чего так болит её израненное сердце? Ответ один - о родной отечественной словесности.
Казалось бы, мы живём с ней в разных государствах, у нас разный возраст, но что-то нас очень роднит, согревает и объединяет.
Почему процессы, происходящие сегодня в российской литературе, удивительным образом похожи, имеют одну общую природу и причинно-следственные связи, перекликаясь с проблемами нашей белорусской литературы? <…>».
Что пожелать юбиляру, творчество которого высоко ценю и с которым хорошо знаком более десяти лет?!
Следовать выбранным курсом, сил духовных и физических, осуществления задуманного, выхода новых книг, милости Божией…
Храни Вас Господь, Светлана Георгиевна! Многая и благая лета!
Материал подготовил Николай Головкин
