Лауреату Патриаршей литературной премии им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия 2023-го года Валерию Николаевичу Хайрюзову исполняется 80 лет. Ему - наши поздравления и, конечно же, наши вопросы
- Валерий Николаевич, после вручения вам Патриаршей премии прошёл год. Что изменилось во внутреннем настрое? Стало ли спокойнее на душе, или, напротив, тревожнее за судьбу написанного? Охватила ли жажда действия или появилось умиротворённое чувство подведённых итогов?
- В моей жизни, вернее, в начале моего вхождения в литературу уже была одна значимая премия Ленинского комсомола. Это произошло в 1980 году. Конечно же, мне было приятно, что одновременно этой премией был награжден Георгий Макеевич Марков, автор знаменитого романа «Строговы». Были там и другие известные писатели и артисты. Я тогда был молод, все ещё было впереди, и, конечно же, я ощутил необыкновенный подъем, сразу же после вручения премии написал повесть «Приют для списанных пилотов» и ещё несколько повестей и рассказов.
Литературную Патриаршую премию им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия я получил спустя сорок три года. Считаю, что сегодня это самая главная литературная премия России, и получить её из рук самого патриарха Кирилла было особой честью. Сказать, что я был счастлив, это ничего не сказать, что я почувствовал и пережил в те минуты. Наверное, похожее чувство я испытал мальчишкой, когда поступил в летное училище и после сделал свой первый самостоятельный полет на Як-18 А. Все– я взлетел и попал на «седьмое небо»!
Вместе с тем пришло желание как бы заново оглянуться и посмотреть, а возможно и переоценить сделанное мною, поскольку я понял главное – что русский язык есть язык сопротивления, и, как показали события на Донбассе, это не фигуральные слова, а самое что ни на есть мощное оружие, за которым стоит наша многовековая история и главный скреп нашей государственности, который был, есть и будет крепить его устои на долгие годы.
- Кого из ныне живущих братьев по перу вы неизменно читаете с удовольствием? Какие книги, вышедшие в последнее время, выделяете из потока, и почему?
- Люблю и с удовольствием читаю Владимира Николаевича Крупина, перечитываю Валентина Распутина, Василия Ивановича Белова, Виктора Астафьева, Станислава Куняева, Михаила Чванова...
- Готовите ли вы к изданию какие-то новые вещи? Какие?
- У меня в издательстве «Вече» только что вышли две книги, «Добролет» и «Колыбель быстрокрылых орлов».
- Что из русской классики сейчас видится вам наиболее пророческим относительно того исторического периода, в который мы сегодня погружены? Кто наиболее прозорлив, и в каких словах эта прозорливость приходит вам на ум если не каждый день, то чаще обычного?
- Назову всего лишь одно имя – Федор Михайлович Достоевский...
В своей юбилейной речи посвящённой Александру Сергеевичу Пушкину, он сделал попытку не только обозначить проблему между западниками и славянофилами, возникшую в России, но и попытаться, прикрывшись авторитетом Пушкина, найти точки, которые, по его мнению, могли примирить или хотя бы снизить градус полемики и разглядеть возможность мирного сосуществования двух течений в политической жизни России.
Достоевский писал: «Ибо что же тут делать: в интеллигенции и в Европе лишь правда, а потому хоть у вас и восемьдесят миллионов народу (чем вы, кажется, хвастаетесь), но все эти миллионы должны прежде всего послужить этой европейской правде, так как другой нет и не может быть. Количеством же миллионов нас не испугаете. Вот всегдашний наш вывод, только теперь уж во всей наготе, и мы остаёмся при нём. Не можем же мы, приняв ваш вывод, толковать вместе с вами, например, о таких странных вещах, как le Pravoslavie и какое-то будто бы особое значение его. Надеемся, что вы от нас хотя этого-то не потребуете, особенно теперь, когда последнее слово Европы и европейской науки в общем выводе есть атеизм, просвещённый и гуманный, а мы не можем же не идти за Европой».
- Патриаршая литературная премия отмечает преимущественно людей почвенного направления ума и совести, тех, для кого не пустой звук ни Родина, ни её вековые устои. В каком положении, на ваш взгляд, находится сейчас литература причастности к судьбам Отечества?
- Чтобы там ни говорили русская литература есть, была и будет. И примером тому – рост с каждым годом числа претендентов на Патриаршую литературную премию.
- Изменилось ли что-то с началом Специальной военной операции, когда государство воочию убедилось в том, что люди, болеющие за страну, остались верны ей, а те, кого закармливали гонорарами и хвалебными статьями, уехали и несут сущий бред и о стране, и о даже о тех щедрых жертвователях на их безбедное существование? Откуда же, несмотря на, казалось бы, торжествующее Просвещение, взялось у нас такое количество предателей?
- Опыт отъезда за бугор наших соотечественников начался не вчера. Кто хотел, тот уезжал или убегал ранее, как это сделал соратник Ивана Грозного князь Андрей Курбский, и позже он воевал в составе польских отрядов против русских, затем Александр Герцен, автор «Колокола», который, по мнению Ленина, разбудил Россию. Тот, отъехав в Туманный Альбион, начал исходить слюной во время Крымской войны, не только обвиняя собственное Отечество, но фактически став на сторону её врагов. А что, сейчас таких стало меньше? Анна Ахматова сразу же после исхода белой армии из Крыма написала такие строки:
Горькую обновушку
Другу шила я.
Любит, любит кровушку
Русская земля...
Бегунам всегда казалось: на Западе они будут приняты, обласканы (свои же) и, конечно же, будут равными, поскольку они не чета вымаливающим копейки марокканцам, афганцам, ливийцам, они приехали не с пустыми руками, у многих в России осталось своё дело и даже наёмные работники. Но оказалось, что нужны-то они были в России, когда бегали за Навальным по Болотным и другим площадям. А в Америках, как в песне: «Деньги есть — Уфа гуляем, денег нет — Чишма сидим!» Нет денег — так даже в самом распрекрасном, почти русском Брайтон-Бич, вставайте в очередь мыть посуду. Деньги есть — Нью-Йорк гуляем, денег нет — в трубу летим!
«Для чего слеп плачет, что зги не видать», — усмехаясь, говорил про таких Василий Иванович Белов и дополнял: «Пролитое полно не живёт».
Это их выбор, и жалеть таких не стоит. Они, даже живя в России, не связывали свою судьбу с судьбой Отечества. Бог им судья! Бежали туда, где, как им кажется, безопаснее: в Казахстан, Грузию, Армению, Турцию, Израиль... Сейчас уже многие начали возвращаться.
Достаточно заглянуть в недавнее прошлое и посмотреть, а где же те, кто не сходил с экранов телевизоров в девяностые, «святые» годы, кто вещал, как тогда шутили, «из любого включённого чайника и утюга»: бурбулисы, немцовы, шахраи, шейнисы, носовцы, ковалёвы и иже с ними. Откуда они взялись и куда подевались? Ведь все они не были «засланными казачками», а родились и жили рядом с нами, ходили с нами в одни школы, учились у тех же учителей, что и мы.
- А что вы думаете о тех, кто на каждом углу кричит о своей любви к Отечеству, и больше ничем особенным, по внимательному рассмотрению, не занят?
- Выяснять, кто — патриот, а кто — нет, занятие пустое. Патриотизм — не панацея от тех бед и проблем, которые есть в России. Чаще всего за этим словом удобно прятаться хамелеону: сегодня он — патриот, а завтра, как бабочка-капустница, объев свежую зелень, перелетит на другое дерево.
Такое уже бывало. Был Тушинский вор, была Марина Мнишек, потом выныривали помельче: Власов, Пеньковский, и далее по списку. И всё же за всю тысячелетнюю историю государства Российского не было человека, который бы стоя на трибуне американского конгресса, капитулировал перед ненавистниками русского народа и, не поперхнувшись, брякнул на весь мир: «Господи! Благослови Америку!»
Патриотизм — это прежде всего совестливость. Это когда думаешь не только о себе, но и о тех, кто рядом, с кем придётся жить дальше и не думать, что ты бы мог сделать, но не сделал. Лично мне больше слова «патриот» нравится определение — сын Отечества.
- Как вам кажется, сблизятся ли в ближайшие годы словесность и Церковь, и каков будет результат подобного сближения?
- Отвечу словами Василия Ивановича Белова, который в одной из бесед на Иркутском телевидении цитирует Фёдора Михайловича Достоевского:
«Русский народ и духовность — неразделимы! Трагическое разделение русского человека и, как следствие, разделение русского народа произошли, когда случился церковный раскол и начало дробиться наше духовное сознание. У нас в Вологде был митрополит святитель Игнатий, который встречался с Александром Сергеевичем Пушкиным. Он говорил, что корень нашей духовности один. И противник у нас один — это атеизм. Это неверие в Бога нашего и Спасителя.
Я уверен, что нельзя возродить духовность без храма. Я у себя в деревне Тимонихе решил возродить храм. Жителей в когда-то богатой и населённой деревне почти не осталось. Но в голове засела и не давала покоя одна мысль — что воскресение единого нашего дома, тела нашего, невозможно без восстановления церквей и приходов. Но для этого нужен первый шаг. Недаром у нас говорят: «Почин дороже дела». Осмотрел заброшенную церковь, прикинул, что могу сделать один и кого потом попрошу на подмогу, взял лом, топор, пилу и, перекрестившись, принялся за работу. Ещё никогда не работал я с такой охотой, точно Господь мне сам помогал. Кой-где заменил оклад, починил крышу, сделал крест. Он оказался тяжёлым, его я вырубил из лиственницы. Но поскольку помощников, кроме Господа Бога, поблизости не оказалось, решил при помощи верёвок поднять крест на купол. Было это после дождя, а я торопился закончить работу. И, поскользнувшись, сорвался! Но Господь и здесь помог, уберёг меня — ободрав руки в кровь, я сумел зацепиться и спуститься на землю. Крест я всё же установил, когда подсохло. Поглядел на него издали — стоит крепко, на своём месте. В душе шевельнулось доброе и хорошее чувство: вот стоит начать — и всё получится.
Отвечая на заданный вопрос, могу сказать, надо соединить культуру светскую и духовную. Начать со «Слова о полку Игореве», «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона и потихоньку двигаться дальше...»
- О чём думаете вы в августовские дни 2024-го года, когда танки с крестами впервые за восемьдесят с лишним лет вторглись в Курскую область? Остался ли в нашем народе дух, способный согнать захватчиков с наших земель? Каким вам видится соборный дух нашего народа? Хватает ли ему веры настолько, чтобы вера спасала его?
- Чтобы ответить на Ваш вопрос приведу слова Александра Сергеевича Пушкина:
О чем шумите вы, народные витии?
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы?
Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.
Уже давно между собою
Враждуют эти племена;
Не раз клонилась под грозою
То их, то наша сторона.
Кто устоит в неравном споре:
Кичливый лях, иль верный росс?
Славянские ль ручьи сольются в русском море?
Оно ль иссякнет? вот вопрос.
Оставьте нас: вы не читали
Сии кровавые скрижали;
Вам непонятна, вам чужда
Сия семейная вражда;
Для вас безмолвны Кремль и Прага;
Бессмысленно прельщает вас
Борьбы отчаянной отвага —
И ненавидите вы нас…
За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, под кем дрожали вы?
За то ль, что в бездну повалили
Мы тяготеющий над царствами кумир
И нашей кровью искупили
Европы вольность, честь и мир?..
Вы грозны на словах — попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?..
Так высылайте ж к нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.
1831 г.
- Что бы вы пожелали нашему читателю в честь своего юбилея, с высоты восьми десятилетий, заставших и Великую Отечественную, и крах социализма, и сегодняшние горестные дни? Чреваты ли они победой, и, как вам кажется, скорой ли?
- Я уверен, что мы победим.
И говорил, и говорю – через СВО началось очищение нашего государства.
Наши ребята, солдаты и офицеры, люди, которые живут в России, любят Россию и готовы отдать свою жизнь за Россию, вернутся домой с Победой, и это будут другие люди и уже другая страна. Я уверен, мы до этого доживем.
В 1993-ем году нам казалось, что уже никогда не будет той России, которую мы знали и любили. Но прошло время, долгих тридцать лет, пена, правда ещё не вся схлынула, часть затаилась, часть сбежала. Но воздух становится чище и появилась Надежда и уверенность. Страна очищается, и это уже необратимо...
Беседовал Сергей Арутюнов
