Мыслить о своём Отечестве, тосковать о лучшей для него доле, болеть вместе с ним его тяготами сегодня вроде бы и не профессия (в официальных реестрах её нет как нет), но откуда бы тогда столько здесь удивительных откровений, судеб и даже уже житий?
И вот ещё какая подтверждающая черта – если бы эта область мысли была совершенно пуста и бесполезна, то разве взялись бы ловко вытеснять из неё настоящих подвижников своими персонами ловкачи и имитаторы, не имеющие к Отечеству никакого отношения?
Самое страшное и безотрадное для людей мало верующих и мало уповающих на Господни чудеса состоит в том, что вытесняющие и торжествуют, а людей непритворно скорбного и просветляющего духа пропустят в который раз мимо и не разглядят: нет у них ни рупоров размером с хорошую площадь, ни ратей, разносящих о них восторженные и за большие деньги сконструированные вести… но есть Господь, и есть его чудеса.
О людях действительно стоящих, заслуживших своими трудами человеческое уважение, услышат позже, но вернее тех, что надрывается сегодня в чаянии ухватить за хвост ветреное внимание толп и орд.
***
…Минуло двенадцать лет с тех пор, как Институт русской цивилизации издал книгу лауреата Патриаршей премии 2022-го года Михаила Чванова «Русский крест. Очерки русского самосознания» (2012). Начнёшь читать, и за голову схватишься, как от хорошей затрещины (отеческого вразумления).
Замороченный народ, уже на моей памяти «купившийся» на «мой адрес ни дом и ни улица», будто бы разглядевший в труде на родной земле какую-то страшную и безысходную бессмыслицу, подавшийся на «вольные» хлеба от «невольных» в города или пустыни, лишь бы подальше от самого себя… кто ж мы такие, Господи, и что мы наследуем, кроме стыда и позора рассеяния по чуждым областям Вселенной и вселенского же равнодушия к себе и своей стране?
Куда только не забрасывала судьба русского человека, во время Гражданской войны под страхом смерти покинувшего Родину! Вопрос опять о вождях, о проводниках: убили Дутова, Врангеля, Кутепова — кстати, патриарх Тихон, наложивший анафему на большевиков, не благословил лидеров Белого движения, осмысливая отечественную историю над этим нужно серьезно задуматься, почему, — и воинов их белых армий, словно осенние листья, студеным ветром погнало по всему свету, только вера отцов продолжала их, потерявших друг друга, невидимо соединять в единое целое. Неужели Господь специально разбросал нас по миру, чтобы мы, не оправдавшие его надежд на богоизбранность, стали живительным навозом или перегноем для других народов?
В блужданиях, случайных приработках, лихорадочной скупке жилья где угодно, мы давно уже символизируем собой отпадение от земли, вечную «общагу» мысли и духа, в которой негде преклонить головы, кроме как на казённой койке. Окружающее мы считать своим перестали – оно отнято у нас десятилетиями то ига, то крепостного права, то советских иллюзия о классовых свободах. В результате скептическое начало насчёт реальности сущего превалирует и над вездесущим накопительством, тщетно прививаемым к нашему стволу… Помню «перестроечные» надежды – явится, мол, хозяин всея земле, вспашет, засеет, соберёт урожай, и заживём. Не зажили. «Сели на землю» городские – разорились или были порушены, сожжены, и теперь в угодьях «частных фермеров» лишь головёшки да запустенье. Есть, конечно, иные примеры, но кто же может противостоять «вертикально интегрированным агропромышленным холдингам» в одиночку, семейным подрядом? Характер нужен – да что характер, когда один против поимённо всех, включая «односельчан»?
Никак не проворачивается внутри большинства населения элементарная, критически простая мысль о том, где и как следует быть, то есть, самое первое соображение о честном труде, его цене и конечном смысле. Так, в поисках добра от начального добра, проигрываются и судьбы, и целые поколения, а мы только под старость у родных могил можем отдать себе отчёт в том, как нами всласть поигрались, наигрались, а потом выкинули на помойку и забыли.
О «святых девяностых» Михаил Чванов имеет множество неприятных для государственных оптимистов суждений:
…слишком «заколбасирован» в большинстве своем отпавший от Бога, то есть, по сути, переставший быть русским, народ, и не молитва, не покаяние, не духовное строительство себя, а сонное молчание и беснование на митингах стало формой его духовного подвига, и потому ему на этих митингах могут легко подсунуть нового Ильича в кепке, один на всякий случай уж давно крутится, вылезая то с идеей восстановления памятника Дзержинскому, то, казалось, забытого поворота северных рек. И нужна долгая кропотливая работа по воцерковлению народа, чтобы он хоть отчасти почувствовал в себе снова божественный компас, тогда его уже будет трудно обмануть.
Нужна-то нужна, да кто же даст свершиться такой работе, когда все заботы семей, крутящихся в замкнутом кругу кредитов и «исторически» маленьких зарплат, - о пропитании вовсе не духовном? И разве теперь не стоит Церковь гораздо ближе к ним, но они её так и не чувствуют, и почти никто не объясняет им, что спасение только в ней?
Поразительно, насколько доверчив и наивен русский народ, особенно отпадший от Бога: достаточно подсунуть ему обиженного коммунистической властью, плоть и кровь от нее, честолюбивого, жестокого и безнравственного Ельцина, пообещавшего все тот же кусок дешевой колбасы, достаточно было ему надеть вместо номенклатурной каракулевой или норковой шапки демократическую кепочку, а потом залезть на броневик (эти атрибуты народного обольщения в свое время удачно опробовал еще незабвенный Владимир Ильич), как народ сразу возлюбил его, чтобы потом, в очередной раз обманувшись, проклясть и до поры до времени, до нового подсунутого вождя, вообще ни в кого и ни во что не верить.
О чём бы ни говорила книга «Русский крест», что бы ни припоминала и ни связывала меж собой воедино (Табынская икона Божьей Матери, митрополит Петербуржский и Ладожский Иоанн, патриарх Тихон, Гражданская война, смута «новых большевиков» 1991-го года), любые выводы её направлены не против нас, но прямо в нас. Мы живём во время величайших и самых подлых подмен в истории. Говоря о народном покаянии, церковные иерархи произносили эти слова с целью духовного возвышения русского народа, но как только термин, обозначающий исключительно религиозное понятие, попал в руки политиканов, журналистов, нескончаемой своры публицистов и аналитиков, он стал обозначать свою полную противоположность! Вместо духовного возвышения люди были обязаны занести в свои души грязь обвинений во всех мыслимых и немыслимых преступлениях своих же родных, предков, переживших мучения двадцатого столетия, обвинить их, приговорить и в конечном итоге отречься от каждого поимённо, согнуть шеи, колени, простереться во прахе земном, письменно и устно отказавшись от великой судьбы, любого движения к свету!
Двенадцать или чуть больше лет назад написано, «а как вчера»:
…они патриоты, но только ждут, когда им скажут «фас». «Фас» им скажут, только не олигархов, растащивших страну, шерстить, а натравят на истинных патриотов России, назвав их, к примеру, антисемитами или экстремистами, для того и закон об экстремизме придумали, а чтобы его протащить в Думе, придумали разных там скинхедов, которых нет и в помине…
А тридцать лет назад, в 1994-м году, владыкой Иоанном сказано следующее:
«Средства массовой информации с маниакальным усердием продолжают разрушать традиционный русский семейный уклад, пропагандируя в среде молодежи культ насилия и богатства, бесстыдства и прожигания жизни! Если это будет продолжаться и дальше — мы погибнем как народ безо всяких завоеваний и войн, захлебнувшись в собственных нечистотах!.. Русские земли опустошены, как после вражеского нашествия. Города наши, ставшие рассадниками растления физического и нравственного, горят в смрадном пламени порока. Чужие голоса поучают нас по радио. Чужие лица врываются в наши дома с экранов телевизоров. Во что нас надо бить еще, чтобы мы, наконец, осознали гибельное свое положение? Чтобы мы обратили взоры свои на небо, к Тому, Кто сказал: «Призови меня в день скорби твоей, избавлю тебя…»
Тридцать лет назад мне было чуть за двадцать, и, морщась от омерзения к «новым временам», не принимая их пока лишь эстетически, я тщетно искал ответов на вопросы, которые стоят перед всеми нами до сих пор. Первым среди них и основополагающим постепенно становится один: отчего Господь попускает наше существование на гноище, отчего не истребит нас, только ли от бесконечной любви к нам, или есть причины (молитвы, пламенные исповеди-воззвания настоящих, а не назначивших себя сами настоящими, русских интеллигентов) иные, удерживающие на краю бездны?
Промысел Божий непостижим.
Истина же, доступная нашему рассудку и чувству, у Михаила Чванова в «Русской кресте» такова:
Замкнулась в себе Михайловка, как замкнулись в себе тысячи последних погибающих русских деревень.
Как-то мне попала статья о Гражданской войне некоего И. Карского, в которой была такая мысль: «…деревня не металась между красными и белыми, а словно замкнулась в себе, упрямо пытаясь свести к минимуму пагубное вмешательство и тех и других». Это и о моей Михайловке. Не было в ней добровольцев ни в красные, ни в белые, те и другие забирали моих земляков по мобилизации, отлавливая по баням и оврагам, и те и другие расстреливали за дезертирство, потому как не хотели мои земляки воевать, потому что нужно было вовремя пахать-сеять. Но дело было не только в этом, своим глубинным крестьянским чутьем они знали, что правды-истины не было ни за теми, ни за другими. Идеализируемые ныне вожди Белого движения, как радетели за Россию, за редким исключением таковыми не были, потому они и не победили. В большинстве своем
они были масонами, разрушителями России, в свое время поставившими ее на грань катастрофы и приведшими к гибели ее последнего православного императора.
Как сказано. Припечатано. И взывает к нам, сердцам ещё не покрытым коркой самолюбования, и уже очерствевшим так, что не видно в них ни луча, ни отсвета первоначального замысла, покинуть пределы себялюбия, восстать на себя и победить самих себя, и накопленную годами лень, и скепсис, и цинизм, и хитроумие, и соображения о самосохранении, и даже желание покоя и блаженства, потому что никакого покоя и блаженства не будет у дремлющих на голой земле, а только горе и сожаление об утраченном попусту времени.
Будить людей от навязанного им духовного сна – задача каждого словесника.
Патриаршая литературная премия с её чутким выбором самых совестливых, самых пылающих и на сей раз – в 2022-м году – снайперски точно выбрала Михаила Чванова в сонм пророчащих о судьбе страны.
Долгих лет, Михаил Андреевич.
Пока вы с нами, нам, что вас моложе, как-то спокойнее. Малодушное заявление, не спорю, но уж как есть. Притворяться большим, чем есть, ни сил, ни желания.
Сергей Арутюнов
