Глава из книги «Святые подвижники» писателя Александра Стрижева, лауреата Патриаршей литературной премии 2019 года
В каждом православном храме есть чтимый образ преподобного Серафима. Пылают перед образом свечи, благоговейно поставленные прихожанами, взыскующими Господа, возносятся молитвы угоднику Божиему, заступнику и скоропомощнику.
Много образов Старца, но всегда иконный лик подвижника на них схож, узнаваем. Особенности лишь в постановке фигуры и подробностях облачения.
На одном типе икон преподобный изображен в рост, облачен в мантию, епитрахиль и поручи, голова открыта, окружена нимбом. Лицо Старца обращено несколько влево от зрителя. В левом верхнем углу иконы Богоматерь в облаках. Внизу из-за фигуры подвижника видны стены и храмы Саровского монастыря. Десница Чудотворца прижата к груди, шуйца с кожаными четками-лестовкой опущена долу. Такие четки употреблялись иноками этой обители вплоть до ее разгона. Иногда на полях иконы пишут еще сцены из жизни угодника. Получается повествовательное и торжественное святое изображение.
Другой тип иконных изображений более редок, представляет преподобного в рост, на Чудотворце полумантия, епитрахиль и поручи, но на голове камилавка с крепом. Десница благословляет, а шуйца с четками лестовкой опущена долу.
Третья разновидность икон представляет святого Серафима изображенным по пояс. Голова подвижника открыта, на нем мантия, епитрахиль и поручи; персты десницы Старца сложены в именословное благословение, шуйца скрыта в складках мантии.
Возникает вопрос: насколько прижизненные изображения иеромонаха Серафима (а их сохранилось несколько) соответствуют его физическому и духовному облику, и как они усвоены иконописцами, стремившимися оживить у молящихся воспоминания о дивном пустынножителе, пробуждать их душевный порыв к подражанию его молитвенным подвигам? Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим первоисточники — прижизненные портреты Саровского подвижника, писанные лицами, его знавшими.
Лучшим прижизненным изображением Старца справедливо считается портрет, выполненный художником Серебряковым за пять лет до блаженной кончины Батюшки. Благоговейный Старец запечатлен в мантии, епитрахили и поручах. Правая рука его положена на сердце, как обыкновенно иеромонах Серафим и возлагал ее, когда приступал к причастию Святых Таин. Лицо Батюшки бледное, удрученное подвигами, взгляд голубых глаз светлый и необыкновенно добрый, волосы на голове и бороде густые, но не длинные, и все седые. Это священное изображение Преподобного надо считать наиболее удачным. Впоследствии художник Серебряков стал иноком Саровского монастыря, и портрет его кисти долгие годы находился в покоях игумена святой обители.
Другой наиболее известный прижизненный образ Чудотворца оставлен воспитанником Императорской академии художеств Дмитрием Евстафьевым. Заказала работу мать Анастасии Протасовой, Дивеевской послушницы, и было это в годы, когда Саровскому иноку исполнилось лет пятьдесят. На портрете работы Евстафьева батюшка Серафим изображен с открытой головою, одет он в мантию и епитрахиль, поручей не видно из-за рукавов рясы. Руки сложены на груди поверх епитрахили. В правой руке инок держит точеные деревянные четки, те, что потом многие годы хранились в Дивеевской обители под стеклом в одной из витрин, устроенных вокруг алтаря Преображенской церкви (ныне находятся в Серафимовском храме Свято-Данилова монастыря). Лицо подвижника чистое, белое; глаза голубые, нос прямой, с небольшой горбинкой; волосы на голове, усах и бороде светлорусые, густые с проседью. Следы евстафьевского подлинника теряются во второй половине XIX века, но снимок с него воспроизведен в первом издании жизнеописания старца Серафима, вышедшем в 1863 году и, следовательно, живописцам был легко доступен.
К моменту канонизации Старца других известий о нахождении его прижизненных портретов не имелось. Правда, существовало несколько преданий о якобы третьем и четвертом портретах подвижника, снятых самовидцами в последние годы его земного бытия. Согласно этим преданиям, один портрет писан Саровским иноком Гавриилом, но следы подлинника потеряны рано и в каком виде был запечатлен Батюшка, забылось. Доходили сведения, что в селе Панихидине Старицкого уезда сохранился неизвестный прижизненный портрет подвижника Серафима, о чем косвенно говорилось в Тверском епархиальном историко-археологическом комитете 16 сентября 1902 года. Но также до времени не был открыт и этот священный образ.
Зато первому посмертному изображению Преподобного, созданному Саровскими иноками, дарована благая слава служить наравне с первоисточниками в святом деле иконописания.
На этом холсте батюшка Серафим согбенен, представлен в рост, голова покрыта клобуком, одет в обычный белый балахон, на груди благословение матери — литое распятие. Персты десницы Старца низводят на зрителя благословение небесное, в опущенной долу шуйце кожаные четки-лестовка. Возраст подвижника более близок к пределу, в каком он отошел в обители Царя Небесного. Разумеется, показ подвижника в рост более сообразен иконным изображениям преподобных. После прославления Саровского Чудотворца в 1903 году подлинник изображения находился в Серафимовой каменной келлии, которая только и уцелела от братского корпуса и над которой впоследствии возвели каменный храм во имя Пресвятой Троицы. Именно в этой келлии батюшка Серафим провел пятнадцать лет в затворе.
В настоящее время представления об иконографии преподобного Серафима пополнились рядом других первоисточников. В Московской резиденции Патриархов имеется прижизненный портрет Старца, идущего на молитву. На погрудном портрете батюшка Серафим изображен в камилавке и с посохом в деснице. Взгляд подвижника сосредоточенный, благостный.
Другой прижизненный портрет Преподобного (находится там же, в патриаршей резиденции в Переделкино) представляет Чудотворца также погрудно. На плечах иеромонаха мантия, на голове камилавка с крепом, в деснице, прижатой к груди, кожаные четки. Лицо выражает молитвенное умиление, благость и сострадание. Образ близок иконному.
Несколько похожий прижизненный портрет преподобного находился в Дивеевом монастыре. Старец так же в мантии и камилавке, в деснице посох, который он взял пониже, чем на предыдущем изображении. Но главное отличие в состоянии лика: здесь он устремлен в пророческой дальнозрительности, как бы окидывая взором всю грядущую Россию. По преданию, портрет писан во весь рост подвижника, но в настоящее время сохранилось лишь поясное изображение угодника.
Интересна история этого портрета. Духовный писатель Сергей Нилус, посетив в самый почин XX века Дивеев монастырь, рассказывал со слов Елены Ивановны Мотовиловой: «Хочу теперь я показать вам, — сказала Елена Ивановна, — всю свою святыню, которая пока еще у меня хранится. Ведь вы знаете, чем был для моего покойного мужа о. Серафим. Батюшка очень его любил. Долго мой муж упрашивал о. Серафима позволить снять с него портрет, и только после неоднократных и долговременных настояний Батюшка согласился. Вот этот-то его первый портрет и я хочу показать вам — он необыкновенный: иногда он сурово смотрит, а иногда улыбается, да так приветно... Вот сами увидите!
В моленной Елены Ивановны, над небольшим столиком, на стене я увидел этот портрет.
— Смотрите, смотрите, улыбается!
— Да еще как улыбается!
Лицо, прямо обращенное ко входящему, улыбалось такою улыбкою, что сердце светлело, глядя на эту улыбку, — столько в ней благости, привета, теплоты неземной, доброты чисто ангельской. И улыбка эта не была застывшего улыбкой портрета: я видел, что лицо все более и более оживлялось, точно расцветало»... («...Великое в малом», СПб., 1903 г. С. 84—85).
После смерти Елены Ивановны в 1910 году портрет Батюшки перешел в покои игумении обители, а перед разграблением монастыря в 1927 году это священное изображение было перевезено в Киев, где и находилось до 1943 года. В 1943 году портрет был доставлен в Берлин, затем в поселок Вендлинген подле города Штутгардта, там бережно хранился приходской общиной проиерея Адриана Рымаренко. Позже Диеевская святыня попала в Северную Америку в Ново-Дивеев женский монастырь, где находится и поныне на радость православных людей, обретающихся в рассеянии.
Наконец сохранились фотографии с живописной копии, повторявшей подлинник портрета, писанного с иеромонаха отца Серафима в июле 1831 года. Оригинал портрета еще в начале нашего века хранился в доме Крупениковых в Казани. Это иконное изображение мало похоже на другие первоисточники. Прежде всего батюшка Серафим изображен со сложенными на груди руками, над открытой головой сияет нимб, одет в мантию и поручи. Лик угодника выражает кротость и молитвенное благоутишие, осиян неземной радостью и насыщен скорбью о земном.
Как повлияли иконографические первоисточники на создание канонических образов Преподобного? Можно положительно сказать, что иконописцы основательно усвоили достоверные изображения Старца, богословски переосмыслили их, талантливо перевоплотили в собирательные образы. Впрочем, прижизненные портреты уже были почти что иконами, так благодатно выражалась действительная суть святости батюшки Серафима.
Всенародная любовь к подвижнику еще при его жизни начала переходить к всесословному поклонению. А при отшествии Старца к Отцу Небесному оно и вовсе переросло в благоговейное почитание наравне с прославленными угодниками Божиими. Это почитание не могло не отразиться на живописных и графических образах подлинно народного героя. Создается ряд повествовательных картин на все ступени подвижничества Саровского чудотворца.
Одно из ранних житийных изображений — дивный Старец с медведем. Картина написана крестьянином Ефимом Васильевым одиннадцать лет спустя после кончины батюшки Серафима, горячим почитателем которого он был, лично его знавшим.
Вскоре изображения Саровского подвижника, кормящего медведя, широко распространились во все пределы православной Руси.
Тогда же, в 40-х годах XIX века, была создана картина, также впоследствии ставшая любимой в народе: согбенный батюшка Серафим идет Саровским лесом, опираясь на суковатую палку с тяжелой котомкой на плечах. На нем черная полумантия, крашенинная темно-коричневая ряска, на ногах онучи и лапти, голова прикрыта мягким клобуком. Картина изумительная по своей изобразительной силе. Согласно сказанию, один юноша, закоснелый в неверии, снимая с этой картины копию, так проникся благостью, исходившей от облика Старца, что стал глубоко верующим человеком.
Живопись, графика, объемная резьба, скульптура, вышивка, фреска — во всех видах изобразительной техники увековечен образ Чудотворца! Особенно много иллюстративного материала обнародовано с 1903 по 1917 год. Бесчисленными листами были изданы литографии и лубки. Назовем наиболее распространенные сюжеты, на которые создавались благочестивые произведения.
Одна из ранних литографий, относящаяся к 1849 году, изображает кончину затворника Серафима. Рисовальщик Борель показал подвижника, упавшего на колени перед иконой Божией Матери «Умиление», со сложенными руками на груди. Картинка приложена к первому изданию книги иеромонаха Иоасафа о старце Серафиме.
Другая старинная литография, работы Н. Брезе, впервые издана в 1863 году (приложена к первому изданию книги Н.В. Елагина), изображает Старца в последние годы его жизни. Как и первая графическая работа, впоследствии вызвала ряд подражаний.
Посещение Старца Богоматерью 25 марта 1831 года, в день Благовещения, видение иеродиакону Серафиму Христа при совершении литургии, чудесное исцеление послушника Прохора; подвижник, идущий в ближнюю пустыньку, — вот неполный перечень сюжетов, которые любили воплощать наши художники.
Исключительно интересны и своеобразны графические работы Валаамского извода. До наших дней дошел рисунок с изображением старца Серафима, идущего на молитву в ближнюю пустыньку: согбенный Старец, опираясь на диковатую палку, смиренномудро и ласково глядит вперед. Кажется, сейчас услышишь: «Радость моя» — обычное батюшкино приветствие человеческим чадам.
Некоторое время спустя появились картины «Моление на камне». Одна из таких картин написана священником Леонидом Михайловичем Чичаговым в конце 90-х годов прошлого века, изображает отца Серафима в его 1000-нощное стояние на камне в Саровском лесу (1000 дневное происходило в келлии).
Долгие годы творение Чичагова, впоследствии известного Владыки Серафима, находилось в домовой церкви Николая Чудотворца при Румянцевском музее, что на старом Ваганькове. Ныне в поновленном виде украшает храм Ильи Обыденного в Москве. Картина вызвала целый поток подражаний. Одно из лучших — в храме села Черкизово (Пушкинский район, Подмосковье).
График Головнев создал рисунок на тот же сюжет.
В июльских номерах русских журналов за 1903 год появились целые циклы рисунков на Серафимовскую тему. Особенно поусердствовали на этом благочестивом поприще сотрудники журнала «Русский паломник». В № 27 тут публикуется большой рисунок С. Животовского «Блаженный старец Серафим на грядках в ближней пустыньке». К рисунку приложена любопытная подпись, гласящая: «В 1825 году старец Серафим оставил затвор в монастырской келлии. В глухом бору, на дне глубокого оврага, где бил ключ холодной воды, он ископал себе колодезь.
Вблизи ключа находилась келлия одного из прежних Саровских подвижников, — сюда-то и стал ходить из обители Старец. Это так называемая ближняя пустынька. В свободное от молитвы время о. Серафим рубил дрова и работал на грядках. Во время этой работы духовный взор Старца всегда был устремлен в созерцание божественных тайн: нередко топор или лопата незаметно для Старца выпадали из рук, а в его взоре светилось что-то светло-радостное, неземное. Сохранился рассказ, что в одно время крот испортил Старцу грядки. Старец опечалился и с мягкою улыбкою начал ровнять землю. Но вот появился ястреб, который подхватил вредного зверька и унес его с грядок подвижника».
А в № 29 этого же издания снова помещен рисунок С. Животовского «Помни последняя твоя». На рисунке изображен старец Серафим перед гробом. В обширной подписи, в частности, говорится: «Мысль о смерти не оставила великого Саровского старца Серафима. Он сам своими руками приготовил себе дубовый гроб-колоду. Этот последний предмет земных забот, за которым остается место лишь благоговейным размышлениям о нескончаемой жизни, жизни вечной. Гробовая доска обратила на путь спасения и много таких людей, которые среди беспечной, рассеянной жизни легкомысленно относились к предметам веры. «Помни последняя твоя, — говорит премудрый, — и во век не согрешиши».
В прибавлениях к «Московскому листку» за июль 1903 года помещались интересные рисунки С. Мухарского, частично сделанные с натуры: «Богомольцы у колодца близ Саровской обители», «Место в Саровском лесу, где на преподобного Серафима напали разбойники», «Вид Саровского монастыря с птичьего полета», «Гробница преподобного Серафима в Саровской пустыни», «В гостях у Паши Саровской» и другие.
Появились настенные росписи и фрески с изображением подвижника Серафима. Изумительная по красоте фреска сохранилась в Троицком соборе Почаевской Лавры. Мастерицы искусно вышивали плащаницы (недавно одна такая плащаница передана Святейшему Патриарху Алексию II в Санкт-Петербурге). В послевоенное время монахиня Юлиания, в миру Мария Николаевна Соколова, пишет замечательный образ Преподобного и преподносит его Покровскому храму Московской Духовной академии. Пишутся и картины на историческую тему. Одна из них «Серафим Саровский и Александр I», увещевание Императора принять образ странника Федора Кузьмича.
Из новейших работ представляет интерес стилизованная икона кисти о. Григория Круга (Париж): коленопреклоненный Старец в белом балахоне с четками на вытянутых руках просит снабдить душу евангельским благоволением. Вверху изображен евангелист Иоанн.
Нарядные, богомысленные иконы пишут православные люди и в других странах рассеяния. Одна из них, писанная в США, особенно торжественна и изящна.
Более строгим подвижнический лик Старца изображен на иконе кисти Сергия Симакова (Москва). Ему же принадлежит житийная картина «Гряди, откуда ты пришел»: святой Серафим Саровский прогоняет масона.
В глубокое размышление погружает рассматривание гравюры безвременно ушедшего из жизни московского графика Юрия Селиверстова «Серафим Саровский благословляет Русскую землю». На большом квадрате изображен Преподобный, парящий над вздыбленной землей. Натруженной десницей он благословляет Отчизну, а в другой руке держит посох, которым прижимает змия к адской пропасти.
В Сарове угоднику Божиему Серафиму поставлена крупная скульптура работы известного ваятеля Вячеслава Клыкова. Другая его работа должна быть поставлена на родине Старца, в богоспасаемом граде Курске.
Не замолкает слава великого молитвенника и человеколюбца батюшки Серафима, живет источник творческого вдохновения. Его образ примиряет людей с совестью, подвигает их обретать нравственное здравие.
И видится Батюшка таким, каким его видели современники. Когда-то преподаватель пятой Санкт-Петербургской гимназии Николай Егорович Андреевский, написавший со слов иеромонаха Иоасафа «Сказания о подвигах и событиях жизни старца Серафима» (книга вышла в свет в 1849 году), оставил такие строки: «Образованные люди, знавшие коротко отца Серафима и познакомившиеся со мною, говорят, что он был гениальным человеком. Ум у него был ясный, быстрый, широкий, сообразительный, основательный; память в высшей степени счастливая; воображение живое, изящнотворное. Это был дух в тонком, прекрасном, необыкновенно миловидном теле. Лицо у отца Серафима было белое, глаза светло-голубые, острые, румянец детский на щеках под седыми волосами головы».
Иконы и иконные изображения вполне воскрешают благоговейный образ духоносного Старца.
Проза.ru
