Наталья Иртенина - лауреат конкурса «Новая библиотека» в номинации «Рукописи» 2020 года
По искристой глади Волги скользили вдали, будто чайки, лодки под парусами. Одни шли к городу Романову, другие, наоборот, в сторону Ярославля. Федя с улыбкой любовался ими. Знамениты здешние лодки-романовки! Быстроходны, устойчивы на больших волнах. Сам царь Пётр Первый, любивший корабельное дело, изучал их устройство.
Лодка, в которой плыли два брата Ушакова, была поменьше романовки. Зато с двумя парусами! Один обычный, прямой, а другой косой, треугольный, укреплённый в носу лодки. Это была придумка сельского мужика Василия, старого моряка, который когда-то служил на флоте у царя Петра. Сам он сидел тут же, в лодке, и был за капитана корабля. Федя и старший брат Степан в охотку исполняли его команды.
Вдруг солнце померкло, налетел порывистый ветер. Лодку закачало на поднявшейся волне. Стремительно приближалась гроза.
– Паруса долой! – скомандовал капитан. – Фор-марсель[1] и фока-стаксель[2] на гитовы[3]!
Пока мальчики боролись с парусами, рвущимися из рук, дядька Василий вставил в уключины вёсла. Хлынул ливень. Лодка, опасно качаясь и борясь с волнами, пошла к берегу. Дождь был такой силы, что воды́ в их судёнышке сразу стало по щиколотку. Федя и Стёпа по команде начали вычерпывать её ковшами. Дядька Василий грёб изо всех сил. Вдруг сверкнула молния. Громыхнуло так оглушительно, что Стёпка выронил черпак и сжался в испуге. Федя в одиночку продолжал усердно выплёскивать воду из лодки. Он кричал брату, но тот будто не слышал.
Наконец-то берег! За стеной ливня виднелась рыбацкая хибарка. Стёпка выпрыгнул из лодки и побежал к избушке. А Федя помог дядьке Василию накрепко зачалить лодку, чтобы не унесло. Только после этого устремился к хибарке.
Он видел, что брат испугался, струсил. Но Фёдор ни словом об этом не обмолвился и даже взглядом не укорил. С них обоих лило ручьями. Когда в избушку вошёл, прихрамывая, их капитан, Федя с восторгом бросился к нему:
– Вот так буря, дядька! Во всю жизнь такую не видал! Чуть лодку нашу не потопило!
– Да это разве буря! Вот на море штормы у-у-у… – Старик принялся разжигать огонь в печке-каменке, чтобы всем согреться и просохнуть. – Валы морские что твой дом в три этажа, – продолжал он. – На море-то человеку страшно. Слыхал, как у нас поморы на севере говорят: кто в море не ходил, тот и Богу по-настоящему не молился.
У Феди загорелись глаза:
– А что страшней – морская буря или баталия с врагом на море?
– Это уж когда как. В баталии-то бывает хоть и жарко, да весело.
– Расскажи, дядька, как ты с царём Петром шведские корабли на море бивал! – горячо попросил мальчик.
– А что, господа Ушаковы, не передумали в морскую службу идти? – с улыбкой обратился к обоим братьям бывалый моряк.
– Нет уж, – пробурчал Степан, поёживаясь, – посуху-то служить лучше. Я как батюшка, в гвардию пойду.
– Я не передумал, – твёрдо сказал Федя. – Непременно стану главным на море генералом!
– Адмиралом, значится. Губа-то у тебя не дура, барин. Ну, слухайте…
Дядька Василий стал рассказывать. Он говорил о том, как царь Пётр создал русский военный флот. О том, как наши моряки научились побеждать на море сильнейшего врага – шведов. О славных русских победах при Гангуте и Гренгаме. Федя слушал жадно и мыслями уносился в море, хотя не знал, какое оно, это море. Ни разу в жизни его не видел.
Взгляд его упал на старую потемневшую икону в углу хибарки. С неё на Фёдора смотрел Николай Чудотворец, покровитель тех, кто плавает по морям и рекам. «Святой Никола, Божий Угодник, помоги мне стать адмиралом! – мысленно обратился к нему мальчик. – Мне очень нужно!..»
Пройдёт много лет, Фёдор Ушаков станет и морским капитаном, и командующим всем Черноморским флотом, и адмиралом. Его прозовут «морским Суворовым». Как и великий полководец Суворов, адмирал Ушаков тоже не будет знать поражений в битвах с врагом. А битв он проведёт больше сорока. Про Фёдора Фёдоровича станут говорить: «Где Ушаков – там победа!»
Они были похожи, эти два великих человека своей эпохи – Ушаков и Суворов. Оба самоотверженно, не жалея себя воевали за Отечество. Оба принесли в военную науку много нового, полезного. Обоих от души любили простые солдаты и матросы. Оба освобождали Европу от захватчиков-французов и покрыли там свои имена неувядаемой славой. И оба смиренно склоняли голову перед Богом, который за их веру даровал им победы.
Но мальчик Федя, молившийся в рыбацкой избушке Николаю Угоднику, не мог себе и представить, что когда-то, через пару столетий, ему самому станут молиться как святому покровителю военных моряков. Что его именем будут называть не только корабли и улицы городов, но даже православные храмы!
Он всего лишь честно исполнял свой долг, помнил Божьи заповеди, всеми своими талантами служил Родине и любил людей. Слово его никогда не расходилось с делом.
Первые морские походы
Когда юному дворянину Фёдору Ушакову исполнилось шестнадцать лет, он поступил в Морской кадетский корпус. Это было в 1761 году. Из родной деревни Бурнаково, что на Волге, он уехал к Балтийскому морю, в тогдашнюю столицу российской державы Санкт-Петербург.
Балтийское море всего за полвека до того было завоёвано для России царём Петром Первым. Страна укрепилась на его берегах и стала морской державой. У неё был военный флот, были крупные боевые победы на море. Было и учебное заведение, где обучали будущих морских офицеров.
Фёдор Ушаков окончил Морской корпус одним из лучших учеников. В звании мичмана он отправился в своё первое дальнее плавание – в холодное Белое море на севере. Это море издревле принадлежало России. На его берегах жили отважные мореходы – поморы. О них-то и вспоминал когда-то в деревне старый дядька Василий, потому что и сам царь Пётр некогда учился у поморов морской да корабельной науке. А в поморском городе Архангельске у Белого моря с тех пор строили для российского флота боевые корабли.
Но в те годы, когда мичман Ушаков набирался морского опыта, Россия мечтала о другом море – Чёрном. Много веков назад его бороздили корабли Древней Руси – ладьи, и оттого оно даже называлось Русским. А потом земли вокруг Чёрного моря захватили турки.
Россия уже не раз воевала с Турцией за возвращение к Чёрному морю. Но только при императрице Екатерине Второй удалось совершить это великое дело. Для этого понадобились ещё две русско-турецкие войны, в которых Россия одержала блистательные победы.
Во время первой из этих войн молодой Фёдор Ушаков служил в азовско-донской флотилии. Он плавал на речных судах по Дону и Азовскому морю, строил корабли, охранял отвоёванные берега от турецких десантов. Тогда он впервые побывал в Крыму, который Россия отобрала у Турции.
Турецкий султан был вынужден согласиться на то, чтобы по Чёрному морю могли плавать наши торговые корабли. А из Чёрного по проливам дальше – в Средиземное. Но для российского военного флота проход через турецкие проливы в Европу оставался по-прежнему закрыт.
Русские эскадры, конечно, плавали в Средиземное море – только из Балтики. Это был долгий, трудный путь в обход всей Европы. За годы между двумя войнами с Турцией Фёдор Ушаков дважды участвовал в таких плаваниях. Он был уже капитаном корабля, умелым моряком. После возвращения в Петербург его даже назначили командовать личной яхтой императрицы Екатерины!
На такой службе он мог бы сделать блестящую придворную карьеру, получать ордена и звания. Но Фёдор Фёдорович скучал вдали от великих дел. А они творились в то время на Чёрном море. На императорской яхте он едва выдержал месяц. Сама государыня в конце концов признала:
– Ушаков слишком хорош для моей яхты, надо дать ему военный корабль.
И первый орден
Вскоре Фёдор Фёдорович отправился на Чёрное море, где его ждала слава.
Он прибыл в недавно основанный город Херсон. Там на верфях строили корабли будущего Черноморского флота. Но всё дело мог загубить лютый враг: в Херсоне в тот год свирепствовала чума. От этой страшной болезни не было тогда лекарств.
Строительство кораблей было остановлено. Для борьбы с чумой на улицах жгли костры, окуривали дымом одежду, дома́, натирались уксусом, в рот клали чеснок, чтобы не заразиться. Больницы были переполнены.
Капитан Ушаков энергично взялся за борьбу с беспощадным врагом. Он увёл команду своего корабля жить в степь. Там построили из камыша много палаток: для здоровых, для тех, у кого подозревали болезнь, для больных, для карантина. Людям из разных палаток Ушаков настрого запретил общаться друг с другом. В городской госпиталь он никого не отправлял – ведь там больного из-за скученности людей ждала верная смерть.
Фёдор Фёдорович лично вместе с лекарем проводил осмотры заболевших.
– Вы бы, господин капитан, побереглись, – убеждал его доктор. – Неровён час, и к вам зараза прилипнет. К чему попусту рисковать жизнью?
– Отчего же попусту? – не соглашался Ушаков. – Не считаю заботу командира о нижних чинах пустым делом.
Ему был дорог каждый человек, он не хотел терять никого из своих подчинённых. Фёдор Фёдорович был не из тех, кто отступает перед лицом смертельной опасности. Им руководила христианская любовь к людям. Но не только. Для него это было и дело чести офицера.
– Смерть для меня лучше, чем бесчестное служение, – всегда говорил он.
И невидимый враг был повержен! В команде Ушакова эпидемия прекратилась на несколько месяцев раньше, чем в городе. А на мундире Фёдора Фёдоровича засиял первый орден – за победу над чумой.
В скором времени был достроен корабль «Святой Павел». Ушаков взошёл на его капитанский мостик и повёл к берегам Крыма. Новому городу Севастополю, который там строился, предстояло стать главной базой Черноморского флота.
Следующая схватка с Турцией была не за горами, об этом знали все. Поэтому черноморская эскадра готовилась к войне. А самым усердным, самым требовательным и неутомимым командиром оказался Фёдор Ушаков. У него, как и у Суворова, было правило: тяжело в учении, легко в бою. Дни и ночи он проводил на корабле, обучая младших командиров и служителей – так тогда называли матросов и морских артиллеристов. Экипаж учился расторопно и слаженно ставить паруса, ловко разворачивать корабль, распознавать сигналы, быстро, метко стрелять из пушек и ружей.
– Моряк должен быть прежде всего воином, одинаково способным сражаться и на море, и на суше, – говаривал Ушаков.
И вот настал 1787 год. Турция объявила России войну.
Боевое крещение Черноморского флота
План турецкого султана был такой: уничтожить российский флот на Чёрном море, завладеть Херсоном, высадить в Крыму десант и отвоевать полуостров у России.
А севастопольская эскадра получила от главнокомандующего русскими войсками генерал-фельдмаршала Григория Александровича Потёмкина такой приказ: «Где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы то ни стало, хотя бы всем пропа́сть».
Но самое начало войны оказалось для молодого Черноморского флота несчастным. В первом же походе он попал в сильнейшую бурю. Суда эскадры разметало по всему морю. Некоторые погибли или, разбитые штормом, угодили в плен к туркам. Корабль Ушакова потерял две мачты, его отнесло за тысячу километров. Ветер и волны гнали его к вражескому берегу. Турецкий плен был страшен: турки-иноверцы жестоко убивали христиан или принуждали отказаться от своей веры и принять мусульманскую. Фёдор Фёдорович не мог этого допустить. В самую тяжёлую минуту он обратился к своим морякам:
– Дети мои! Лучше в море погибнуть, нежели быть в руках у варвара.
Он молился о спасении людей и в то же время умело управлял полуразбитым кораблём. Ушаковская выучка офицеров и матросов помогла «Святому Павлу» вернуться в Севастополь.
За зиму флот отремонтировали, пополнили новыми судами. Уже в следующем году он сразился с турками.
Летом 1788 года севастопольская эскадра вновь вышла в море на поиск турецкого флота. У острова Фидониси они встретились. На русских кораблях многие ахнули: турок было гораздо больше. Командующий эскадрой контр-адмирал Войнович пришёл в замешательство. Он не мог отдать приказ к бою, ведь больших кораблей у русских было всего два – против семнадцати турецких! Остальные – однопалубные фрегаты и более мелкие суда.
Главная тяжесть морского боя в те времена ложилась именно на большие корабли с несколькими палубами. На каждой палубе они несли по нескольку десятков пушек и для боя выстраивались в линию. Их так и называли – линейные корабли. Бортовые пушки стреляли по линии противника, и исход сражения зависел от пушечной мощи сражающихся сторон. А если суда шли на абордаж, то есть сближались для рукопашной схватки, побеждал тот, у кого больше людей на кораблях.
В нашей эскадре было не только мало линейных кораблей и людей, но и пушек в два раза меньше. К тому же они стреляли не так далеко, как турецкие. И всё же русский флот пошёл на противника. Капитан Ушаков командовал несколькими передовыми кораблями – авангардом. Именно он выиграл этот бой. Фёдор Фёдорович был уверен в победе и рвался в драку.
– Врагов не считают, их бьют! – вслед за Суворовым говорил он.
Эскадры стали сближаться. Авангард Ушакова не становился в линию, как предписывал военно-морской устав. Он двинулся на обход турецких передовых кораблей, чтобы зажать их в «клещи» и обстреливать с двух сторон. Фёдор Фёдорович подвёл свои корабли очень близко к врагу, чтобы его пушки могли почти в упор расстреливать турецкие суда. Начался бой. Русские артиллеристы стреляли великолепно.
– Молодцы канониры! – хвалил их Ушаков. – Каждое ядро в цель!
У турок падали мачты, рвались паруса, множились дыры в бортах. Три передовых турецких корабля не выдержали и пустились наутёк. А к Ушакову уже приближался турецкий флагман – главный корабль с адмиралом Гассан-пашой на борту. Он немедленно вступил в бой. Фёдор Фёдорович после битвы писал в рапорте о флагмане неприятеля: «Дрался он с чрезвычайным жаром». Но русские канониры проделали в нём столько пробоин, что и Гассан-паша вынужден был убираться подальше. За ним в темноту ночи ушёл и весь потрёпанный, изумлённый турецкий флот.
Это была громкая победа! Хотя турки не потеряли ни одного корабля, стало ясно, что их владычеству на Чёрном море скоро придёт конец. Посыльный от Гассан-паши принёс султану неожиданную весть: турецкая морская сила не может противостоять российскому флоту и его огню.
А Фёдор Фёдорович удовлетворённо писал в рапорте: «Всевышний нам вспомоществовал» – Бог нам помог!
Ушак-паша
После сражения у Фидониси Ушаков получил звание контр-адмирала. Его назначили командующим всей севастопольской эскадрой. Но турок теперь уже непросто было вызвать на морской бой. В следующем году они воевали только на суше. А ещё через год фельдмаршалу Потёмкину даже пришлось распустить ложные слухи, что русский флот не будет активно участвовать в военных действиях. Только так и можно было выманить турок в море.
В начале лета 1790 года султан отправил большую эскадру к Крыму. На турецких кораблях плыли тысячи солдат. Этот десант должен был высадиться в Крыму и отвоевать полуостров у России. Однако и Ушаков не дремал.
– Турецкая эскадра движется к Керченскому проливу! – доложил командующему офицер с корабля-разведчика.
Фёдор Фёдорович немедленно поплыл навстречу туркам. Его флагманом был большой корабль «Рождество Христово» с восемьюдесятью пушками.
Силы снова были не равны. Но контр-адмирал уже точно знал, как надо действовать против турок. Когда они выстроились в линию для боя, Ушаков приказал своему авангарду сломать турецкий строй решительной атакой. Затем он и сам схлестнулся с противником. Русские корабли подходили к вражеским судам на очень малое расстояние и прицельно осыпали их ядрами.
В битве у Керчи Ушаков применил ещё один новый приём боя: выделил несколько фрегатов в резерв. В решающий миг они подошли к турецкому флагману с другой стороны и обрушили на него пушечный огонь.
Ушаков смело ломал правила линейного боя. Его корабли умело маневрировали, рассекали вражескую эскадру, били её по частям, сосредоточивали огненный шквал на флагманах. У турок это вызывало панику, они пускались в бегство.
Победным сражением у Керчи Фёдор Фёдорович сорвал планы султана. Турецкий десант не доплыл до Крыма. Отныне русский флотоводец сделался для турок грозным Ушак-пашой – так опасливо и уважительно они стали называть его.
Через два месяца Фёдор Фёдорович снова выследил турецкую эскадру. Она стояла на якорях недалеко от острова Тендра. Турки преграждали путь херсонской гребной флотилии, которая из-за этого не могла отправиться к реке Дунай на помощь нашей воюющей армии.
Ушаков нагрянул внезапно. На турецких кораблях в переполохе принялись рубить якорные канаты, чтобы уносить скорее ноги. Фёдор Фёдорович хотел атаковать сходу, но русскому флоту пришлось догонять убегающего врага. А ведь турок опять было больше!
Вскоре турецкий командующий Гассан-паша увидел, что русские вот-вот нападут на его хвостовые корабли. Только тогда он повернул и изготовился к бою. В начавшейся битве Ушаков снова применил уже проверенные приёмы: всей мощью обрушился на часть турецкой эскадры, разбил её линейное построение, сошёлся на близкое расстояние, чтобы бить наверняка. Флагман адмирала «Рождество Христово» сражался сразу с тремя вражескими кораблями.
Князь Потёмкин потом описывал это сражение императрице Екатерине: «Наши, благодаря Бога, такого перца задали туркам, что любо. Спасибо Фёдору Фёдоровичу!»
Венцом битвы стал разгром второго турецкого флагмана «Капудания», на котором плыл адмирал Саид-бей. Турки уже снова пустились в бегство, а два сильно повреждённых корабля отставали. Один из них русские моряки взяли в плен. Но «Капудания» билась до последнего. Только когда корабль Ушакова снёс на ней все мачты, турки закричали, сдаваясь:
– Аман! Аман! Пощады!
Фёдор Фёдорович, всегда великодушный к пленным, приказал спасать людей с объятого пламенем судна. Но русские шлюпки успели снять с турецкого корабля только офицеров и самого Саид-бея. После этого «Капудания» взлетела на воздух от взрыва пороха.
Русская эскадра вернулась в Севастополь с грандиозной победой. На кораблях тут же было объявлено: всех свободных от вахты моряков Ушаков просит быть утром на благодарственном молебне в церкви Николая Чудотворца.
– Я во всех моих делах имею вернейшую надежду на помощь Божью, – снова и снова повторял Фёдор Фёдорович.
А Суворов, узнав о победе при Тендре, воскликнул:
– Виват Ушаков!
Необыкновенный и отважный манёвр
Турецкий султан видел, что проигрывает войну и на суше, и на море. Но он всё ещё не хотел заключать мир с Россией и думал нанести ей сокрушительный удар. Свои надежды он возложил на турецкий флот. Чтобы усилить эскадру, султан даже призвал на помощь алжирских пиратов во главе с отчаянным морским разбойником Сеид-Али.
– О великий! Я привезу тебе Ушак-пашу в цепях и в железной клетке! – пообещал алжирец султану.
Русское командование тоже понимало, что предстоит решающее сражение. Потёмкин наставлял Ушакова:
– Молитесь Богу! Господь нам поможет, положитесь на Него. Ободрите команду и зажгите в ней желание битвы. Милость Божия с вами!
В последний день июля 1791 года русская эскадра обнаружила турецкий флот возле мыса Калиакрия (сейчас это земля Болгарии). У турок снова было преимущество в кораблях и в пушках. Но это уже не имело никакого значения. Фёдор Фёдорович опять решил изумить врага небывалым манёвром.
Его корабли шли тремя колоннами. Не сбавляя хода, Ушаков повёл их между султанской эскадрой и берегом, откуда палили турецкие пушки. Наши моряки показали высокое мастерство, умело направляя корабли, уходя от опасных прибрежных скал и вражеских ядер. И главное – они поймали ветер в паруса! А это уже половина победы.
Ошеломлённые такой смелостью турки в спешке обрубали якоря, ставили паруса. Их корабли врезались друг в друга, пытаясь выстроиться в линию. Когда разгорелся бой, турецкие суда оказались так стиснуты, что их пушки попадали в своих же. К тому же корабли укрывались друг за дружкой от русских ядер!
Алжирец Сеид-Али со своими пиратами вознамерился обойти русскую эскадру. Ушаков на «Рождестве Христовом» погнался за его кораблём. Первым же выстрелом с русского флагмана у врага разворотило мачту. Хвастливый главарь пиратов был ранен отлетевшей от неё щепой. Его отнесли в каюту. Он уже не видел, как русские артиллеристы разнесли вдребезги его корабль и почти весь турецкий флот. А Фёдор Фёдорович, знавший о словах алжирца про клетку, погрозил ему кулаком:
– Сеид-Али, бездельник! Я отучу тебя давать такие обещания султану!
Остатки разбитой турецкой эскадры едва доплыли до Стамбула. Вид их был жалок. Корабль грозного пирата Сеид-Али даже стал тонуть на виду у города, пушечными выстрелами прося о помощи. Султан услышал горестное известие:
– Великий! Твоего флота больше нет.
Устрашённый, он тотчас приказал заключить мирный договор с Россией. Императрица Екатерина написала в одном своём письме, что султан, «заносившийся двадцать четыре часа тому назад, стал мягок и сговорчив, как телёнок».
Война была окончена. Россия отвоевала у Турции новые земли и утвердилась на Чёрном море. Истинными героями этой войны стали Суворов и Ушаков.
