Глава из книги Дмитрия Володихина «Владимир Святой», лауреата Патриаршей литературной премии 2019 года
Великий князь киевский Владимир Святославич принужден был большую часть своего правления либо вести войну, либо сохранять постоянную готовность ко вступлению в новую войну. В подобных условиях он проявлял большую мудрость, щедро, порой сверх меры наделяя свою дружину всем необходимым.
Так, велел он по всем дням недели на дворе своем в гриднице устраивать пир, чтобы приходить туда боярам, и гридям, и сотским, и десятским, и лучшим мужам — при князе и без князя. По словам летописи, «…бывало на обедах тех множество мяса — говядины и дичины, — было все в изобилии. Когда же, бывало, перепьются, то начнут роптать на князя, говоря: “Горе головам нашим: дал он нам есть деревянными ложками, а не серебряными”. Услышав это, Владимир повелел исковать серебряные ложки, сказав так: “Серебром и золотом не найду себе дружины, а с дружиною добуду серебро и золото, как дед мой и отец мой с дружиною доискались золота и серебра”. Ибо Владимир любил дружину и с нею совещался об устройстве страны, и о войне, и о законах страны».
Само время, жестокое, наполненное военными бурями, заставляло его идти по пути доброго согласия со свирепой дружинной стихией.
И не напрасно именно ко временам Владимира отсылают былины – сказания о боях и подвигах дружинников великого князя киевского.
Крупнейший дореволюционный историк С.М. Соловьев веско высказался о взаимоотношениях дружины и князя в годы правления Владимира Святославича: «Обыкновенное содержание старинных песен составляют пиры Владимира, на которые собирались богатыри. Время Владимира было благоприятно для богатырства: дружина не уходила с князем в далекие страны искать славы и добычи; при Святославе, например, трудно было выказаться богатырям и внести свои подвиги в народную память, потому что князь был в челе дружины и был сам богатырь из богатырей, дружинники были только похожи на него, притом подвиги их совершались в далеких странах; если и были певцы в дружине при князьях, то песни их мало могли найти сочувствия в народе, для которого их содержание было чуждо. Но при Владимире другое дело: дружина была храбрая, дела ей было много, шла беспрестанная борьба с варварами, и эта борьба происходила на глазах русского народа и шла за самые близкие его интересы: отражение печенегов, поимка какого-нибудь страшного разбойника была для него поважнее блистательных подвигов Святослава в Болгарии; притом же сам князь Владимир не был богатырем из богатырей. Отсюда богатырство дружинников выказывалось резче, отдельные предприятия часто поручались мужам из дружины княжеской, которые таким образом могли выказаться. Предмет песен по большей части – борьба богатырей со степными варварами, печенегами… Упоминаются еще подвиги богатырей против разбойников; летопись также говорит об умножении разбойников и сохранилось имя одного из них – Могута, который был пойман в 1008 году и покаялся в доме у митрополита».
Древние сказания, повествующие о подвигах богатырей, именуют великого князя киевского Владимиром «Красно Солнышко». Вряд ли поэтичное прозвище досталось ему за телесную красоту («красный» значило «красивый»). Скорее, народная память сохранила благодарное отношение к нему, как к человеку, вставшему во главе обороны Руси, живому средоточию богатырства. В правление Владимира Святославича на Юге Руси стало светлее – тьма кочевая отступила от границ.
Как ни парадоксально, союз великого князя киевского с дружинной стихией, с приграничным богатырством, выглядит чуть ли не самой тяжелой его государственной работой.
В сущности, своевольное сообщество дружинников содержало в себе мощный бродильный элемент. Отряды их совершали длинные переходы в поисках выгодной службы, добычи, славы. Они неохотно оседали на землю. Они ценили удачливых и отважных вожаков, но если вожак давал слабину, легко меняли его на другого. Неспокойный, ненадежный, немирный дружинный народ глядел одним оком в сторону языческой тьмы. Христианство, большой греческий Бог, коего так любит князь Владимир, небесное покровительство – это всё, конечно, очень хорошо. Но давайте-как рядом с крестиком повесим на шею ма-аленький молоточек Тора. Тоже ведь сильный бог, отчего же пренебрегать им? И не будем спускать на хмельной мед последний дирхем. Лучше припрячем его, нацарапав на серебряном диске руну, очень полезную для здоровья. А та сила, которая эту руну понимает, сама разберется и поймет, как лучше помочь.
В сущности, дружина киевская состояла из двух слоев.
Первый из них, весьма архаичный, представлял собой дрожжи, способные разнести квашню любой державы. Духовными наследниками людей подобного типа через много веков станут запорожские казаки. Превосходные вояки, надо держать их под рукой какое-то количество по всякий день, но… доверять им нельзя. Напротив, требуется неустанный пригляд за самыми буйными фигурами в этой среде.
Второй объединял тех дружинников, кто готов был остепениться, прочно связать свою судьбу с судьбой князя и всей земли Русской, предпочитал постоянный доход и высокое положение при дворе киевского правителя бессчетным приключениям в дальних краях. Конечно, чем более человек из этого круга становился служильцем, тем меньше у него оставалось личной свободы. За то перед ним открывалась перспектива завести постоянную семью, возвыситься на службе, не зависеть более от переменчивой судьбы.
Вторых Владимиру явно не хватало. И ему приходилось соединять их с первыми, особенно в те моменты, когда жаркое дыхание войны посещало Южную Русь. Но чем удержать их, когда на дворе мир, когда нет повода для совершения подвигов и… деяний полуразбойных? Только пирами да серебром, только щедростью да терпением. И как избавить надежных людей от дурного влияния бродяг с их порчеными викингскими душами? О, как хочется порой ветерану княжеской дружины оседлать ветер, пойти «за зипунами» вместе с каким-нибудь юным ярлом! Скучно коротать век, обороняя все тот же Киев от все тех же печенегов под рукою все того же стареющего князя… Таких можно удержать только доверием. Им дается право, которого «бродяги» не заслужат никогда: правом являться на княжеский совет и влиять на великие державные дела. Ведь когда твоя воля может повернуть жизнь гигантской страны, -- это дорогого стоит. Никакие ветра морских далей не сравняться с подобной почестью!
Но как тяжело давалась сия государственная наука сыну Святослава! Он первым – первым! – из русских государей осваивал ее. До Владимира ее просто не существовало, как не существовало даже тени политической стабильности на Руси.
Удержал ли он на своих плечах это бремя?
Да, удержал! Остался же в памяти Руси «Красным Солнышком»…
Глава предоставлена автором
