Эссе номинанта Патриаршей литературной премии писателя Александра Ткаченко.
В сегодняшнем мире люди не клянутся ничем. И даже честного слова друг другу не дают. Только контракт, только договор, скрепленный подписями, печатями и заверенный у нотариуса. Ну, или на худой конец – хотя бы расписка. Обещание, произнесенное устно, давно уже перестало иметь какой-нибудь вес.
Совсем не так было в Евангельские времена, когда слово или клятва были не просто гарантией исполнения договора, но также могли стать и предметом мошеннической спекуляции.
Есть в Евангелии два места, которые говорят примерно об одном и том же, и потому в одинаковой степени непонятны для многих современных читателей. Одно – о клятве золотом храма (Мф 23 16-22), другое – тоже о клятве отдать на храм средства, в которых нуждаются родители отдающего – «корван» (Мк 7:9–13).
В обоих случаях Иисус гневно обличает фарисеев за эти клятвы, из чего легко сделать вывод об их неуместности. Но почему в ту пору людям приходили в голову такие странные идеи – поклясться золотом храма, или сказать своим родителям слово «корван», обрекая их на нищету – сегодня понять трудно. А между тем, обе клятвы были частью обыденных денежных отношений в тогдашнем Израиле, и ни у кого из жителей не вызывали протеста.
Вот что пишет об этом блаженный Феофилакт Болгарский:
«…по учению фарисеев, кто поклялся золотой утварью, тельцом или овцой, принесенными в жертву, а потом нарушил клятву, тот обязан уплатить стоимость того, чем клялся. А дар они предпочитали жертвеннику из-за выгоды, получаемой от жертв. Но кто, поклявшись храмом, нарушал клятву, тот уже не мог создать ничего, равного храму, и потому освобождался от клятвы. Так из-за корыстолюбия фарисеев клятва храмом считалась более ничтожною».
С «корваном» дело обстояло так же неприглядно. Слово это буквально означает, дар Богу, жертва. Еще так называли само хранилище в Храме, куда складывались пожертвования. Все, что объявлялось таким даром, изымалось из обычного употребления как принадлежащее Богу. И если человек объявлял, что часть его денег или имения — корван, их уже нельзя было потратить никаким другим способом.
Фото Mark van Laere
Казалось бы, хорошая идея — пообещал Богу дать что-либо в жертву, и честно сдержал свое обещание. Мужик сказал – мужик сделал. Но не все было так просто. Например, иудейские кредиторы пользовались этим обычаем для выколачивания долгов. Если должник не хотел или не мог вовремя вернуть взятые деньги, кредиторы объявляли его долг — корваном, который они обещали принести Богу по возвращении.
И тогда должнику, хочешь — не хочешь, приходилось перезанимать, и возвращать деньги, в одночасье вдруг ставшие священными. Оказаться святотатцем в древнем Израиле было попросту опасно для жизни.
Но что же делали после этого кредиторы? Вместо того, чтобы отнести полученные деньги в храмовую сокровищницу, они спокойно шли к законникам, которые имели право отменить публично данный обет. Там они без всяких угрызений совести раскаивались в своем обещании и оставляли полученные деньги себе, не забыв уплатить по тарифу за процедуру отмены корвана.
И уж совсем отвратительным выглядел такой лукавый обет, когда взрослые дети с его помощью лишали пропитания своих родителей.
Здесь можно было бы и закончить этот короткий рассказ каким-нибудь нравоучительным выводом о бессовестности фарисеев, придумавших такой хитрый «оффшор». Но, наверное, правильнее будет сказать вот что.
В древнем мире слово имело очень высокую цену. А законники и фарисеи превратили его в средство обогащения и религиозного мошенничества.
В современном мире слово стоит очень мало, если вообще чего-нибудь стоит. А взрослые дети могут бросить своих родителей на произвол судьбы безо всяких обетов.
Тогдашним религиозным лидерам Иисус сказал: Горе вам, вожди слепые… вы устранили заповедь Божию преданием вашим.
Что сказал бы Он сегодня, увидев нашу повседневную жизнь, можно только догадываться.
