Международный детско-юношеский литературный конкурс имени Ивана Шмелева «Лето Господне» проводится Издательским советом Русской Православной Церкви. К участию в нем приглашаются учащиеся 6–12 классов общеобразовательных и православных школ, гимназий и колледжей России, стран СНГ и зарубежья. Сегодня мы публикуем работу Марии Зубаревой, которая заняла 2-е место V сезона Конкурса среди учеников 8-9 классов
ЗУБАРЕВА МАРИЯ АЛЕКСАНДРОВНА
Православная гимназия
Педагог: Родына Арсений Николаевич
Есть в русской природе усталая нежность
Очный этап
«Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаённой печали…»
К.Д. Бальмонт
Улица, на которой я живу, упирается в Подзавалье. Теперь тут много роскошных домов, а раньше здесь селилась одна беднота. Само название красноречиво. Подзавалье располагалось за городским валом у подножья покрытого густым лесом крутого холма.
В XVIвеке на его вершине стояла деревянная церковь. От городского вала до неё было полверсты, но на службах всегда было многолюдно. Калужан сюда привлекал тот, кого уже при жизни считали святым. Был он юродивым и звали его Лаврентием. Жил он в землянке, которую вырыл у стены храма, а на службу пробирался сквозь подземный ход-нору, которую сам вырыл.
«Странно, - думала я, когда услышала этот рассказ впервые, - человек странный, а все его считают святым. Зачем же ему лезть по подземному ходу, если и по земле можно сделать каких-то тридцать шагов?»
Мария Зубарева
Но вот недавно учитель рассказал мне, кто такие юродивые. Больше всего меня поразило, что юродивые могут «закукарекать» в храме. Но учитель меня успокоил: юродивые кукарекают только тогда, когда слышат какую-нибудь ложь. Они знают, что Бог не терпит фальши, и хотят привести людей в чувство. Я представляю, как Лаврентий, вылезая из норы, видит меня, рассеянную, думающую во время молитвы о всяких глупостях, и говорит: «Маша, ку-ка-ре-ку». А глаза при этом добрые, лучистые. Как бы мне после этого хорошо молилось!
После этих мыслей я поняла: это не юродивые странные, а мы – люди, считающие себя правильными христианами. И меня стало тянуть в монастырь, на месте которого когда-то стояла деревянная церковь с человечьей норой возле стены. В монастыре я познакомилась с матушкой Ниной, и она поручила мне ухаживать за кошками. Их там было много, целое кошачье царство. Мне приходилось выхаживать еле живых котят, которых бросили мамы. У взрослых кошек я производила осмотр: искала в шерсти клещей и вытаскивала их. Когда все дела были переделаны, я отправлялась гулять по окрестностям монастыря. Я спускалась по тем крутым тропинкам, по которым когда-то ходил святой Лаврентий. Иногда снимала кроссовки, чтобы лучше почувствовать, каково это, идти босиком по рытвинам, камням, корням.
Я всегда задерживалась возле старого клёна. Сразу за ним начинались густые заросли лозняка, и там, за ними, можно было вообразить вход в пещеру. Я представила, как святой Лаврентий пробирается сюда после ночной молитвы на паперти. А где-то там, за городским валом, кукарекают настоящие петухи. Сидя на старом пне под клёном, я любила рассуждать и думать о том, что прочитала, услышала или пережила. Недавно я прочла очень вдохновившую меня мысль: «Есть в русской природе усталая нежность, безмолвная боль затаённой печали». «Русская природа – это русская душа. Она устала от тяжёлых смут, кровавых гонений, страшных войн. Но при этом она нежна. То есть красива. Так почему же Россия, прошедшая через множество испытаний, так красива? И за что мы её тогда так сильно любим?» - думала я, сидя на пне под старым клёном. И ничего не могла придумать. Просто любим, и всё.
Тогда я спросила у матушки: «Матушка, а за что мы так любим нашу Россию, если в ней так много зла?» «За Бога. Бог есть любовь. Оттого человек и злой, что не может почувствовать, как его переполняет любовь. Нашу страну всячески хотели уничтожить во все времена. Но прав Ф. М. Достоевский: «Русский народ весь в Православии». Православным он был, есть и будет. Враги не могли уничтожить Россию, не истребив Православие. В Евангелии сказано: «Царствие Небесное подобно закваске». А святые люди и есть для любого общества такая закваска. И сколько ни старались её убить, она всё же жива, и способна замешивать тесто. И наш праведный Лаврентий – один из тех, кто в своё время очень круто это тесто замешивал. Оттого и любят его у нас на Руси. А чтобы тебе это лучше понять, я приведу тебе такой пример.
Калужский бор очень красив. Но бывало, он горел, и на его месте оставалось лишь пепелище. Ни росточка не выживало, ни семечка. Но вот на пожарище, где когда-то был сказочный лес, заглянула мышка, и на своей шёрстке принесла семечко. Лось забрёл – насыпал сразу десятки семян. Ветер подул – нанёс семян одуванчиков. Так постепенно ветер и звери посеяли новый лес. Они сами сеяли? Нет, это им Бог велел. А если бы это делали люди? Получился бы лес таким красивым? Нет, никогда. Потому что у Бога больше любви.
Но Бог спасает любовью не только выгоревшие леса, но и города и страны. И отпечаток этой Божьей милости лежит на нашей России. Оттого она так красива. И оттого её невозможно не любить».
Так просвещала меня матушка из Лаврентьевского монастыря, лаская при этом кошку, из которой я только что вытащила клеща. А я удивлялась: как я сама не додумалась? Ведь это так просто, правда?
