Эссе писателя, номинанта Патриаршей литературной премии Александра Ткаченко.
Этот человек мог бы стать моим самым близким другом. Он мог бы учить меня плавать, кататься на велосипеде, давать сдачи в детских потасовках, разжигать костер и еще много-много чему.
Он мог бы ругать меня за шалости, утешать в детских огорчениях, заступаться за меня, радоваться моим успехам и поддерживать в поражениях…
Только ничего этого не было. Потому что он отказался от меня, когда узнал, что я должен появиться на свет. И женился не на маме, а на другой женщине. А через три года после моего рождения погиб.
И вместо самого близкого друга у меня теперь есть лишь эта вот фотокарточка с надорванным углом.
Меня это как-то не особенно угнетало. Много лет я жил с подспудным убеждением, что отец – это такая необязательная опция в семье: у одних он есть, у других нет, и то и другое – варианты нормы.
Лишь сейчас, накануне своего пятидесятилетия потихоньку начинаю понимать, какой страшной потерей стала для меня несостоявшаяся дружба с этим большим, сильным и красивым мужчиной. Про которого я знаю лишь, что он был сыном таборного цыгана, больше всего любил лежать на берегу реки и смотреть в небо, что ему нравился фильм “Кавказская пленница” и не нравились болоньевые плащи. Ну и еще всякие мелочи.
Плюс – вот эта надорванная фотография. Портрет человека, которому я за всю жизнь так и не смог ни разу сказать простое детское слово – папа.
Источник: Фома.Ru
