Гора Преображения

Я Гавриил, предстоящий Богу. Я ближе к Престолу вселенной и к нашему Творцу и Вседержителю, чем другие ангелы. Моя обязанность — благовествовать Наивысшую волю. Изрекать тайны Божии.

Бог посылает меня к избранным, когда хочет оповестить о том, что изменит будущее народов и историю мира. Многие из моих послушаний описаны в священных книгах, и в самой священной — Четвероевангелии.

Иногда Господь направляет меня в какой-то важный момент быть с тем, кто, по Его всезнанию о прошлом, будущем и настоящем, станет светильником Небесного света на земле.

Одним из тех, кому Господь верил, был и молодой сербский князь Растко. Он был добрым и чистым. Всем своим существом он стремился к жизни, в которой он и сердцем, и умом прильнул бы к Богу и обновился Духом Святым.

Поэтому мы помогли ему попасть на Афон. Избежать всех ловушек на пути и нажима пылкого воеводы Богдана.

Афон — Сад Пресвятой Богородицы и частица Неба на земле. Место молитвенной тишины. Поприще тяжелой борьбы, мужество для которой есть только у истинных подвижников. Тех, которые непрестанно повторяют имя Божие и, взращивая добродетель, ждут, что пред ними на земле откроются врата Царствия Небесного.

Пока в большой церкви монахи пели службу Божию, а уставшие солдаты видели сны, этот юноша с прекрасным ликом в церковке на вершине монастырской башни отрекся от мира и всего мирского и принял на себя благое ярмо Христово. Старый иеромонах постриг его и дал ему все орудия спасения — четки, как меч духовный, крест, как щит веры, и свечу, как залог долга быть светом миру своей добродетельной жизнью. Он дал ему и новое имя, в часть прекрасного подвижника и истинного боголюбца из Иудейской пустыни, Саввы.

Мы все были там. Рядом с ним. Спаситель. Преславная Богородица. Святые. И бесчисленное множество ангелов, ведь каждый постриг — собор ангелов. Он почувствовал наше присутствие. Крестообразно распростертый на земле, вровень с прахом земным, из которого человек сотворен, с лицом, залитым слезами, он смотрел в сторону Господа, как будто ясно видел Его. Беззвучно благодарил Его, что Он принял его в Свою обитель, и молил помочь ему оправдать эту милость. Уже тогда он знал, что ни труд, ни подвиг невозможны без Божьего содействия.

Всегда важен тот миг, когда человек выходит из многомятежного мира и дает обет умереть, чтобы заново родиться. Но постриг этого ангелоподобного юноши никоим образом не был лишь его личным событием. Как сказали бы ученые летописцы, это был переломный момент сербской истории.

В тот день, когда он в качестве своего дома избрал Афон, духовный центр православия, Растко избрал и предопределил не только свое будущее, но и будущее своего народа. Он привязал его к православной вселенной. Он развернул его лицо и взгляд к востоку, откуда рождается солнце. И где рождено Солнце Спасения.

***

Говорят, во всем виновата невеста — и в том, что было, и в том, что будет. И еще говорят, что беда не приходит одна. Чистая правда! У меня было две беды. И я была вдвойне виноватой. И что я невеста, и что я бесплодна.

У нас, если хочешь кому-то зла пожелать, говоришь ему: «Чтобы тебе было нечем клясться, кроме твоих бед». И я была той несчастной. Девять лет как проклятая. С праздной утробой. С пустыми руками. Пустым домом. И сердце пусто, а полно муки.

Говорят, бездетной женщине место за дверью. Так и было. Я всем кланялась. И с курицей здоровалась. Я боялась и мыши из-за стенки. И все равно я никого не устраивала. Ни свекра, ни свекровь, ни деверей, ни невесток. У каждого было что мне высказать, что приказать и в чем упрекнуть. А через три года и муж стал на меня смотреть с укором.

Говорят, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. И это верно. Поверьте уж, верно. Я никогда особенно не радела о Боге. Как решу помолиться, мне это покажется как-то тяжело и скучно, и сразу овладеют мной другие мысли. А в воскресенье только и думаю, за какую бы работу взяться, только бы был предлог в церковь не идти.

Когда муж начал отталкивать меня, я поняла, что любая беда может быть еще горше. Я задумалась, что еще может меня постичь, и так испугалась, что у меня душа ушла в пятки. «Боже, сохрани, Матерь Божья, не оставь!» — запричитала я в себе. Спаси и помоги!

Вот беда и заставила меня молиться. Беда погнала меня в церковь. Сначала я ходила только по воскресеньям. Потом всегда, как только появится время. Встану в уголок, сожмусь, как мокрый воробушек, рассказываю Богородице о своих бедах и молю Ее помочь мне. Когда выйду, мне как-то полегчает. Какая-то надежда появится.

Годы идут. Утроба пуста. Руки пусты. Дом пуст. А я продолжаю молиться. Сердце болит, но не тлеет. Живо.

Однажды рядом со мной встал какой-то человек. Церковь пустая, мог встать где угодно, а он именно рядом со мной, подумала я и хотела было сказать ему, чтобы он отошел. Но, слава Богу, сначала я на него посмотрела. А было на что посмотреть! Этим человеком был

Савва! Наш Савва!

Я сразу узнала его. Он и раньше в наши края приходил. А куда он придет, там народ собирается. Мы на него как на икону смотрим и слушаем его, как глас с неба.

Народ очень любил Савву. Мы знали, что он заботится о нас и бережет нас как может. Состарился, а ходит по городам и весям, как будто в расцвете сил, и учит народ и вере, и жизни. И наших господ он учил, какими следует быть и что делать. Он говорил им не гордиться тем, что у них есть имения и власть, а заботиться о народе так, как им бы хотелось, чтобы Господь заботился о них.

И вот, этот наш Савва, прославившийся в далеких землях, которому поклоняются великие и могучие, который творит разные чудеса и имеет власть и связывать, и разрешать и которого Бог любит и исполняет его желания, — этот наш Савва стоит рядом со мной, смотрит на меня, мягкий и серьезный, как какой-то святой.

Я не склонилась, чтобы поцеловать ему руку. Не попросила благословения. Я стояла как каменная. Язык мой онемел. Сердце колотилось в горле. А он на меня смотрел, смотрел мне в глаза, и я чувствовала, что он видит мою душу.

И когда он позвал меня по имени, я не удивилась, откуда он знает, как меня зовут и какая у меня беда.

«Велика милость Матери Божьей, Златана, потому что велика Ее любовь», — сказал он мне.

Он дал мне три изюминки и сказал мне съесть их не торопясь, молясь Божьей Матери, чтобы и у меня родился ребенок. И Матерь услышит меня.

Я сразу ему поверила! Все знают, что Савва — наш ангел и он передает нам волю Божью.

Каждую изюминку я положила в рот, перекрестившись.

Я и раньше ела изюм. Но сейчас было по-другому. Вкус у него был как у вина и хлеба. Как у Святого Причастия.

Я жевала изюм, жевала медленно, чтобы полностью прочувствовать его сладость, и молилась Матери Божией, чтобы Она смиловалась, а лицо мое заливалось слезами, и меня переполняла надежда, словно свет.

Он остался рядом со мной, молился со мной, а когда я съела изюм, дал мне деревянный крестик и сказал каждый вечер класть его на ладонь и молиться перед ним, как будто я в церкви. А когда все радостно закончится, я должна повесить крестик на голубую нить и надеть сыну на шею.

Сыну!

Да, сыну!

Все было так, как сказал Савва! Я дождалась моего долгожданного! Моего единственного. Мою надежду и упование.

Материал предоставлен издательством Сретенского монастыря