Колокольня

АРСЕНИЙ ФЕДОРОВСКИЙ

ЧОУРО "Православная гимназия имени Александра НеВского"
(Нижегородская обл., Городецкий р-н, г. Заволжье)
Педагог: Елена Алексеевна Малышева

Колокольня

Заочный этап

Уже было достаточно темно. Двое вкатили в храм пулемёт.

- Господи, зачем они это,- прошептала Клавдия, возвращаясь домой, как обычно в сумерки, - сейчас ли время расстрелов? Неужели ещё не налютовались. Мало того, что в зернохранилище саму церковь облекли, так ведь в алтаре мясо стали разделывать. Теперь-то что? Неужели своих убивать будем? Ведь сюда немец не дойдёт. Тыл же здесь. Господи!

Двое вкатили снаряд в притвор храма. Лестница на колокольню. Да, нужно взбираться по ней. Пять маршей по 15 ступеней. Четыре площадки. Очень крутой подъём. Он знал не только количество маршей, ступенек, подъёмов. Он знал здесь каждую досочку, каждый кирпичик, помнил, где какой святой на него с образа смотрел. 180 кг холодного ДШК всё время вверх.

Ему было уже далеко за 60. Он был здесь крестьянином-работягой, попавшим в колхоз не по доброй воле. Но чего уже там вспоминать. А оно вспоминалось. Вот уже и первая площадка. Нужно отдохнуть. Каждому хочется покурить. В кармане есть и табак, и припасённая по случаю газета. Рука опускается глубоко в утробу фуфайки, нащупывает сокровище, но… Это же храм. Это не просто храм, это его храм. Здесь его крестили, здесь он венчался, здесь он маменьку свою отпевал. Нет, храм поруганный, разрушенный – всё равно храм. Как же я, Господи, сейчас сам гвоздь достану и приколачивать Тебя начну? В храме он не был больше десятка лет. Всё село находится в изгнании. Село? Вся земля, всё Отечество. Вот нам и война. Мысли набрасывались на него с какой-то новой остервенелой силой. Снова вспоминалась другая жизнь.

Вот он летним вечером начал клепать косу, готовить вилы, зубья граблям налаживать. Завтра Пётр и Павел. Покос начинается. Надо весь инструмент в порядок привести. Так уж заведено у них в Богородске, что после причастия всем селом на Молебен идут. Служит его батюшка на поле. Вот туда-то и несёт народ весь свои скарб. Вместе молятся, получают благословение. И сенокосная страда – в радость. И трава сочная, и ветер с солнцем трудятся. И дожди большой беды не делают. А вот молится перестали, агронома привезли - и уже не страда, а чисто страдания одне.

Второй был моложе лет на двадцать, а то и на тридцать. Раненый. Домой откомандирован на месяц. Ещё километров 200 пути. Здесь переночевать остался. Так и оказался на задаче. Руку ломит, правую. Но он хорошо владеет техникой рычага. Он хорошо знает, как можно сделать невозможное.

Тогда ему было три года. Тогда его папка пришёл домой. Его папка 40 вёрст шёл в мороз пешком. В мороз пешком он шёл простуженным. (Это случилось после Северного перехода из Гельсенфорса в Крондштадт военного корабля «Гангут», в котором он участвовал. «По причине болезни» был отправлен домой на лечение.) Тогда в три года Коля папку своего потерял.

И чтобы не быть матери обузой в 15 лет отправился на лесной промысел. Работали артелью. Вместе зимой валили лес, вместе сплавляли его по Ветлуге до Астрахани. По началу Николай работал на плотах, ходили только до Волги. Вот здесь, на этих самых лесных работах он и освоил эту архимедову мудрость. Но полностью вошла она в его жизнь в том году, когда его включили в артель по сплаву соймы. Ветлуга – река с характером, особенно в половодье, но и штурман- опытный ветлугай. Течение сильное, поэтому нужно быть всё время на чеку, чтобы огромное судно не вынесло на мель - оттуда уже эту махину не вытащишь. Разберут местные - глазом моргнуть не успеешь. Только в одном месте Ветлуга делает крутой изгиб, почти под 90 градусов. И беда здесь словно ждёт зазевавшихся плотоходцев. Николай хорошо помнил, как штурман созывал всю артель на молитву. Эта молитва не была красивым церковным пением: басовитым мужским хором, даже на пение прихожан она не походила. Вся артель стояла на коленях и была погружена в глубокую внутреннюю молитву. Вот эта внутренняя молитва и стала главным жизненным рычагом для Николая на всю жизнь. И сейчас, когда они по приказу поднимали ДШК на самый верх колокольни, он по привычке пользовался им. Именно поэтому он и не стал скручивать папиросу – к Матушке Богородице припал он своим натруженным сердцем.

Второй пролёт прошли без остановки, на третьем вновь облокотились на поручни. Тяжело. Нет, не от веса орудия было тяжело каждому из них. Каждый здесь, в эту промозглую мартовскую ночь был встревожен теми воспоминаниями, которые, казалось, когда-то получилось пережить. Сейчас всё болезненно возвращалось. Рая была первой дочерью Ивана. Вот и ей исполнилось 7 лет. Заветное это число. Знали это и дочь, и отец. На Страстной седмице во вторник после обедни шёл по селу отец Павел. Рая выглянула в оконце, выдохнула: «Идёт» и куда-то пропала. Послышался глухой стук, дверь отворилась.

- Мир дому сему,- батюшка так светло улыбался, Иван даже глаза протёр, так они от этого света заслезились.

- С миром принимаем,- ответил хозяин.

- Ну, что Иван, пришёл я Раю твою рядить.

- По какому случаю, батюшка?

- Ко Христову дню надо храм прибрать.

- Ох, и не знаю, отец Павел, справится ли она. Ведь ей всего-то семь годков,- а у самого душа трепетала. Наконец-то и он этой радости удостоится, что дочь его подобно жёнам-мироносицам будет со Христом в эти дни великой скорби, а затем вселенской радости. Ведь созывал на эту помощь батюшка девочек только 7-9 лет. Самых чистых отроковиц.

- Дома-то, чай помогает? Не отлынивает от работы?

-Знамо, батюшка. Только то дом, а то храм.

-Ну давай мы её сами спросим. Рая, выйди к нам.

Рая появилась с таким же сиянием, что и батюшка.

- Что, Раиса, пойдёшь завтра с девицами до храма?

- Пойду, батюшка, благословите.

Так от дома к дому шел уже весь в глубоких сединах клирик храма Казанской иконы Божьей матери. Того самого храма, мимо которого под углом 90 градусов шли плоты, соймы, беляны. И ни одно судно на мель не садилось. Начиналась молитва, как только издали был виден свет, излучаемый крестом с колокольни. С колокольни, куда сейчас надо поднять пулемёт.

Как бьёт пулемёт Николай знал. Знал он, как рвутся мины, как идёт танковая колонна. Он знал, как безжалостно и остервенело атакует немец. А ещё он знал, что русские победят. Он знал и видел, как вся его Родина встала на молитву. Самый действенный рычаг оказался в руках его народа. Он знал это и тогда, когда осколок снаряда прошёл вдоль его спины, а пуля одновременно пронзила правое плечо. Потом в школе его дети, внуки, правнуки будут изучать эту мощнейшую операцию «Багратион». Сложат количество орудий, пересчитают погибших, назовут главнокомандующих. Там, в сведениях о потерях, будет и его имя. Будут и такие ошибки. А сейчас ему осталось всего 200 километров до дома, дома, в котором его мать уже получила похоронку. 40 вёрст прошла она до чудом уцелевшего в их глубинке храма. Там она вместе с другими белыми платочками России зажгла свечу. Об упокоении. Об упокоении воина Николая заказала она панихиду. Царствие небесное всем русским воинам, их святыми молитвами да дарует нам Господь мир.

На светлой Пасхальной седмице вернётся Николай в свой дом. И Воскресение Христово по-новому будет осмыслено его матерью и соседской девчонкой, моей будущей прабабушкой.

Новые кресты через 70 лет воссияют на церковью, куда сейчас они поднимают пулемёт, чтобы дать отпор вражеским самолётам, что уже вторую неделю что-то здесь рыщут. Колокольня не будет обстреляна, а пулемёт потом увезут как и всё оружие на переработку.

Слава Богу, что решимостью, отвагой, мужеством русского воина во все века возвращается в Отечество мир. Слава Богу, что упованием, надеждой, верой в этот мир возвращается Христос.