Международный детско-юношеский литературный конкурс имени Ивана Шмелева
«Лето Господне» проводится Издательским советом Русской Православной Церкви. К участию в нем приглашаются учащиеся 6–12 классов общеобразовательных и православных школ, гимназий и колледжей России, стран СНГ и зарубежья. Сегодня мы публикуем работу Михаила Громова, который занял
2-е место V сезона Конкурса среди учеников 10-11 классов
ГРОМОВ МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ
ГФМЛ #30
Педагог: Назаров Александр Васильевич
О силе любви и веры
Очный этап
«Здесь Веры храм!
Здесь голубь к нам, посол Христа, слетает
Здесь всем дано
Свято Вино;
Всех жизни Хлеб питает»
В.Ф. Вагнер. Парсифаль
Вся наша жизнь, все бытие Вселенной наполнены проявлениями божественного, чудесами, и каждый может наблюдать их и дивиться им. Действительно, всякий человек, будучи одарен от рождения душой, по природе своей способен чувствовать божественное присутствие в своем бытии и в жизни вообще, а если, человек вырастает религиозным, это чувство становится для него постоянным, привычным, и во всем, что происходит он видит промысел Божий, уже не задумываясь об этом.
Это чудесное состояние в той или иной степени даруется многим, и они, будучи своеобразно подобно беспрерывному молитвенному состоянию, как немногое другое утверждает в Вере, являясь при этом свидетельством ее глубины, приближает к Богу.
Но что, если человек с детства оторван от религиозных начал, не только не крещен, но живет даже не в антирелигиозной, а в абсолютно арелигиозной среде? Что, если он не способен не только получить ответ, но даже и задать правильный вопрос? Что приведет его к знанию Бога, к вере в Него, к созерцанию деяний Его, в Церковь?
У мальчика Миши было хорошее детство. Родители его, занятые и не слишком ладящие друг с другом, всегда находили время заняться им, у семьи было много друзей, на новый год и дни рождения устраивались посиделки. В четыре года Миша пошёл в садик, в семь – в школу. Это была та самая школа, где учились его родители, и здесь его окружали милые, добрые, знакомые лица. Мальчик учился, рос. В садике, в школе, на экскурсиях он слышал порой урывками странные, не составлявшиеся никак вместе сказки об Иисусе, Марии. Где – то мальчик узнал, что это называется «христианство»; и теперь, когда его спрашивали, верующий ли он, просто отвечал: «Да, я христианин», - и не помышлял ни о том, что это значит, ни о том, как это соотносится со странными сказками. Пару раз бывал он в церкви. Но долгое стояние во время службы утомляло его, а заунывность пения вгоняло в тоску.
Когда Мише было 12, его родители расстались, и он остался жить с одной матерью. Примерно в это же время он внезапно почувствовал, что прежде, казалось, только мечтал, а теперь научился, пусть и весьма неуверенно, думать.
Он налег на учебу, сменил школу. Когда однажды одноклассник сказал ему: «Ведь ты – неверующий» - для него не было ничего легче, чем согласиться с ним.
На четырнадцатилетние Миша получил странный подарок: в день его он впервые попал на музыкальный концерт. Давали Девятую Бетховена. Именно через ее гармонию Мише открылся новый мир, мир искусства. Он начал слушать музыку, прочитал романы, о которых раньше слышал… Его жизнь расцвела, исполнилась смысла. Лишь чего – то одного не хватало ему… Сонм гениев стоял перед ним, славный, великий, но величие его было будто тенью, проекцией чего – то иного. Как?! Почему? Во имя чего? - восклицал он – и не находил ответа. Он искал его в философии, но начал с Гегеля и сломался на второй странице. Он зачитывался биографиями великих мастеров, достиг вершин эрудированности, но - ничего.
На семнадцатый день рождения он получил другой подарок, столь же прекрасный, но совершенно иной. Его пригласили на «Парсифаля», и …Миша полюбил эту мистерию, полюбил Вагнера, но, что важнее, он понял…
Он будто увидел пред собою разрозненные крупицы Любви, великой любви, рассеянные по всему миру, и собирающиеся вместе, когда творится великое. И…в Церкви. Сонм творцов встал перед ним вновь, но теперь стало ясно, Чьей тенью он был, что двигало им.
На христианские сюжеты написаны лучшие картины, сочинена лучшая музыка… но не только религиозный творец, а всякий, если он достоин именоваться творцом, носит в сердце росток Веры и всепоглощающей Любви, которая, даже если они не играют приличествующую им роль в его жизни, прорастают в каждом великом произведении. Человек, научившийся видеть эти «едва живые чудеса» даже в светском искусстве научиться видеть их и в жизни – и неизбежно придет к Богу. Черты же самих же произведений, отдаляющие их содержание от христианского, да послужат такому человеку подспорьем на пути к Истине. Так, если в «Парсифале» существует переселение душ, не будет ли это лишь поводом лучше понять, почему верить в него не следует.
Вложите же Любовь и Веру во все, что созидается, и пусть летят они по миру, помогая человеческим сердцам принять Бога!
