От мифа – к встрече

От мифа – к встрече

Заочный этап

«Бог вездесущий» — это значит, что Бог во всякое время находится везде и нет такого места на свете, где Его бы не было. Каждый человек всегда находится рядом с Богом, но только не всегда мы это понимаем.

Человечеством с момента грехопадения прародителей владеют безумные и бредовые идеи, переворачивающие человеческое естество. Человек панически хватается за какие-то альтернативы Богу, за что-то такое, что поможет заполнить пустоту. Потеряв Господа, он мучается, страдает, но себялюбие и гордыня, порой, мешают вернуться к Нему.

Примером этому может служить герой романа Ф. М. Достоевского Родион Раскольников. Видя страдающую бедность, торжествующий порок, он приходит к своей «теории», делящей людей «на право имеющих» совершать преступления ради будущих прекрасных дел и «тварей дрожащих». Первые, по его мнению, могут решиться на преступление, а потом оно им простится, потому что они двигают прогресс. Но теория Раскольникова начинает рушиться уже в первые минуты задуманного им преступления. Когда он убивает процентщицу, возвращается Лизавета, по его раскладке, она из страдающих, «приходится» лишить жизни и ее. Да и о себе позже он Соне скажет, что убил не старушонку, а себя, а в тюрьме из-за Раскольникова чуть не наложил на себя руки Миколка. Все кажется человеку в мире несправедливым, но он забывает, что сам эту гармонию мира своим грехом и уничтожил. И тогда непревзойденный и могущественный человеческий разум идет уже об руку с Люцифером, но вся сила его рассыпается при свете Божьей правды, как арктические снега от солнца.

Вспомним один из эпизодов, где Раскольников буквально мучит Соню, пытаясь вызвать в ней протест против Бога. Он идет к ней и пытается сломать ее напоминанием о жестокой реальности: что будет, например, с детьми Мармеладовых после смерти Катерины Ивановны, и не пойдет ли Поля, маленькая сестричка Сони, по ее пути. Робкая Соня вся сжимается от слов Родиона Романовича, а при последних — кричит: «Бог этого не допустит». «Других-то допускает…Так ты очень молишься Богу-то?..», — говорит ей Раскольников. «Что же я бы без Бога-то была?», — отвечает Соня. Затем, по просьбе самого Родиона, она читает евангельскую историю о воскрешении Лазаря. Писатель вставляет этот рассказ в роман, чтобы показать, что только с Богом возможно воскресение души человека.

Если же, уподобляясь Раскольникову, человек начнет выдумывать свои теории справедливости, равенства, переустройства мира, то они неизбежно приведут к гибели всего и вокруг, и внутри его самого, к смерти его собственной души. Об этом в эпилоге романа говорит сон Раскольникова, в котором на все человечество напала моровая язва, каждый стал думать, что только в нем и кроется истина, начались войны, убийства, люди стали как лишенные рассудка, но уверенные в своей правоте.

Воскресения же самого Раскольникова начинается на каторге, когда он впервые задумался о другом, а не о себе, его «воскрешает любовь». Соня приходила его навещать, «трепетала» его, а тут вдруг перестала появляться, поначалу он просто заметил ее отсутствие, потом узнал, что она заболела, стал справляться о ее самочувствии, то есть ушел от мыслей о самом себе. Бог есть любовь. Любовь есть жертва. Жертва причиняет боль, но без нее никогда не будет любви, а соответственно Бога и воскресения души человеческой. Раскольников воскресает только тогда, когда начинает думать не о себе, а о Соне. Любовь подтолкнула его вновь вернуться к Богу. Еще много времени нужно для покаяния, но Раскольников уже признал в своем сердце: «Разве могут ее убеждения не быть теперь и моими убеждениями? Ее чувства, ее стремления, по крайней мере…» .

Раскольников однозначно считал Наполеона великим человеком, а Л. Н. Толстой убеждает читателя, что нет «величия там, где нет простоты, добра и правды». В романе «Война и мир» Кутузов ищет ход истории, который выше его, мы можем сказать, волю Божью, а Наполеон о людях думает как шахматных фигурах. И Наполеон проигрывает.

В этом романе есть и такая глубоко христианская по своему содержанию сцена. Княжна Марья, прощаясь с Андреем Болконским, говорит ему: «Люди — орудия Его. Если тебе кажется, что кто-нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости». И вроде бы нет в словах романа прямых ссылок на тексты Писания, а все равно ясно, что только человек, выросший в лоне Православия, мог так сказать, что надо прощать и любой человек — образ Божий. Вот и после всех блужданий, как и герой Достоевского, князь Андрей берет в руки Евангелие.

В книгах И. С. Шмелева, таких, как «Богомолье» и «Лето Господне», уже нет трагических метаний героя, как у Достоевского и Толстого, — Православие естественно в них как дыхание. В его творениях сосредоточена радость людей, которые никогда не уходили от веры. Повествование в них ведется от лица ребенка, поэтому трепет, радость и наивность мальчика точно вторят словам Спасителя: «Не будете как дети — не попадете в Царство Божие».