Международный детско-юношеский литературный конкурс имени Ивана Шмелева
«Лето Господне» проводится Издательским советом Русской Православной Церкви. К участию в нем приглашаются учащиеся 6–12 классов общеобразовательных и православных школ, гимназий и колледжей России, стран СНГ и зарубежья. Сегодня мы публикуем работу Рины Голубевой, которая стала
победительницей V сезона Конкурса среди учеников 10-11 классов
ГОЛУБЕВА РИНА ДЕНИСОВНА
МБОУ Гимназия №1
Педагог: Кузьмина Наталья Александровна
О силе любви и веры
Очный этап
Последняя милость
«Они лежат в пыли дорожной,
Едва живые чудеса…
Их собирают осторожно
И поднимают в небеса…»
Анастасия пересекла лазарет, самую большую их трех комнат наспех сделанного полевого барака, и направилась туда, где медсестры хранили бинты, инструменты, лекарства. Тусклое освещение едва разгоняло густую тьму, пол неприятно скрипел, а пятна сырости на стенах алели пятнами пролитой крови. Она видела лица. Неизменные, жесткие, серьезные лица. У медсестер войны нет времени и сил церемониться с чувствами. «Принесли, спас, выпустил» - вот их девиз. Душераздирающий крик глухим эхом разлился в пространстве. Девушка содрогнулась. Последняя милость. Солдатское. Страшное. Милость последнего удара сердца. Только ей…
Сталь, вопли, крики, смерть в обмен на жизнь – своеобразный гимн профессии. Когда бой заканчивается на поле, он продолжается в лазарете. Не менее жестокий. Стоило Анастасии вернуться с инструментами, как на нее налетела напарница: «Разумовская, где ты ходишь? На третью койку принесли немца!» - обе девушки молча кинулись к раненому.
Медсестрам нет разницы кого лечить. Они спасают человеческую любую жизнь. У них не существует друзей и врагов. Лишь живые и мертвые.
Немец метался по койке. Привязанный к ней, он хрипел, кричал, закатывал в дикой муке глаза. Распоротые рубаха и куртка открывали страшную огромную рваную рану. Кровь водопадом хлестала из нее, обагряя простыни, каплями разбиваясь об пол. Солдат дернулся, как-то неудобно выгнулся и из его горла вырвался нечеловеческий, полный мольбы и чудовищной звериной боли вопль.
- Не жилец, что ли, – заключила после краткого осмотра напарница. – Последняя милость, чтобы не мучился! – безжалостное спокойствие. Единственное, что Анастасию поистине пугало.
Вдруг обреченный судорожно втянул в себя воздух, закашлялся и, не открывая глаз, со стоном прошептал: «Марлен… любовь моя, Марлен».
Девушка примерзла к месту. В последнее мгновение, в самом конце чувствовать… любовь. Ей казалось, что она уже и забыла, каково это. Тут робкая мысль зажглась в её сознании. Заставила себя снять пропитанные кровью перчатки, подойти к немцу и ласково сжать его руку.
- Разумовская, облегчи его мучения, - напирала напарница.
- Подожди, - Анастасия наклонилась к самой голове солдата, погладила его русые волосы на чистом немецком сказала: «Я здесь, любовь моя. Рядом с тобой» - солдат замер, а потом его глаза увлажнились слезами.
- О, Мари… я не смог… не вернулся… - снова слова получились плачем.
- Нет, любимый, не вини себя. Все хорошо. Боль сейчас пройдет, потерпи немного.
Напарница Анастасии молча наблюдала за этой картиной, с каменным выражением лица.
- Я так хотел… чтобы мы с тобой поженились… и купили дом близ Франкфурта.
- Главное, что мы любим друг друга, да?
- Да, - изо рта немца потекла тонкая струйка крови.
Анастасьину же щеку расчертила соленая дорожка слезы.
- Я тебя не брошу. Сейчас все пройдет.
- Мари… как Фриц, где он? – даже шепот давался ему с трудом. Грудь вздымалась все реже.
- С ним все хорошо. Он убежал с соседскими мальчишками, - чувство страха заставило девушку выпрямиться. А если этот Фриц не дружит с мальчишками? Одного неверного слова достаточно, чтобы все загубить. Но ее раненый собеседник лишь всхлипнул.
- Это хорошо… друзья… ты ему ничего не говори, ладно?
- Клянусь, - у Анастасии перехватило дыхание.
Пальцы, сжимавшие запястье немца, чувствовали слабеющий, как удары сломанного маятника, пульс. Немец снова закашлялся и выдавил:
- Ты только подвеску не снимай и носи свою шляпу с голубой лентой. Я люб…- слова умерли в его горле. Звук остановился вместе с сердцем. Замер на приоткрытых, окровавленных губах.
- Мертв…, - сипло, дрожа, проговорила напарница. Потом вдруг закрыла рот рукой, и со всех ног кинулась прочь от койки, пряча лицо…
Анастасия даже не обернулась. Как не посмотрела на девушек, идущих к ней, чтобы забрать тело и освободить место для нового несчастного. Она медленно наклонилась, прижалась губами к еще теплому лбу немца. Целовала долго. Потом, глотая слезы прошептала:
- И я…тебя тоже…люблю. – ей показалось, что солдат улыбается.
- Приготовьте койку, - фраза, как стрела, врезалась Анастасии в сердце.
Девушка догадалась, пока унесут тело, подтянула простыни, чтобы их собрать… И громко, хрипло зарыдала, содрогаясь всем телом, уткнувшись в багряную, насквозь пропитанную кровью ткань…
