Наталья Иртенина - лауреат конкурса «Новая библиотека» в номинации «Рукописи» 2020 года
В Евангелиях рассказано, как Сын Божий разговаривал с людьми с помощью иносказаний, удобных для понимания. «И поучал их много притчами» (Мф. 13:3). В притчах Господних суть христианской веры, облеченная в метафору, дана ярко и «осязаемо» — лишь бы душа была открыта для восприятия. Но притча слишком универсальный жанр, чтобы ограничиваться только Евангелиями. Бог рассказывает их нам от начала истории. Воцерковленные историки это знают: «Господь рассказывает человекам притчи о человеках и через человеков». Человеческие судьбы и их тайны — те же притчи Господни, только не словесные, как в Евангелиях, а бытийные, поведанные через людские жизни. Стоит в них всматриваться и понимать их смысл, потому что «кто имеет, тому дано будет и приумножится» (Мф. 13:12) — кто разумеет, тому будет дана благодать для претворения разумения в веру и в дела веры.
В житии севернорусского святого Варлаама Керетского притча настолько ярка и выразительна, что невозможно пройти мимо не поразившись. Эта притча о грехе и покаянии, рассказанная четыре века назад, слишком необычна и даже страшна для обыденного человеческого сознания. Поэтому людская память предпочла предать ее полузабвению, исказить, раскромсать на фрагменты и обессмыслить, хотя покаянный подвиг этого человека проходил практически на виду у жителей Поморья и Кольского полуострова. Однако есть в этой притче нечто такое, что будоражит ум и воображение. С уровня Господня иносказания она просто перешла на более низкую ступень, в фольклорные жанры: в присловья, легенды, поморские песни-старины. Писатель Борис Шергин в середине прошлого века записал «Старину о Варлаамии Керетском», а в книгах авторов-путешественников XIX — начала XX в., описывавших те края, встречаются обрывки предания о Варлааме, на разные лады «обработанного» фольклором. История подвижника в них изувечена до совершенного отсутствия христианского смысла. Лишь недавно обнаруженный церковный «Канон преподобному Варлааму Керетскому», созданный в XVII в., позволил узнать ключевые подробности жития святого и заново осмыслить.
Варлаам Керетский жил в XVI в. Родиной его было село Кереть на берегу Кандалакшской губы (залива) Белого моря, а имя до монашеского пострига — Василий. В 1535 г. его назначили приходским священником в Колу — маленькое рыбачье поселение на Ледовитом океане (ныне Кола — пригород Мурманска). Мурманский край тогда только начинал познавать христианство трудами просветителей — Феодорита Кольского и Трифона Печенгского. Северной нечисти, державшей в плену идолослужения местное население — саамов-лопарей, был нанесен лишь первый удар. У окрестных народов Лапландия пользовалась дурной славой как страна сильных колдунов — приемами колдовского общения с бесами владел чуть ли не каждый лопарь. Одно из многочисленных идольских капищ находилось на скале у Кольской губы, но ко времени служения в Коле иерея Василия оно, видимо, запустело. Предание гласит, что там поселился бес, который препятствовал рыбакам выходить в море, топил корабли. И крещеные поморы начали оставлять на скале продукты в качестве жертвы — только тогда бес пропускал их. Узнав об этом, кольский священник пришел на скалу и молитвами прогнал нечистого. А через несколько лет демон отомстил ему.
К тому времени отец Василий был переведен на приход в родную Кереть. Там все и случилось. Нечистый вселился в жену священника, и тот решился на проведение чина изгнания беса. Во время обряда он, вовсе того не желая, нанес ей смертельную рану литургическим копием. Священник стал невольным убийцей собственной жены. Потрясенный своим преступлением, он отправился в Колу к духовному отцу — Феодориту Кольскому. На исповеди тот наложил на кающегося небывалую епитимью: взять из могилы гроб жены и идти с ним в море; оплакивать грех, плавая вокруг Кольского полуострова до тех пор, пока не истлеет мертвое тело.
Покаянное плавание в Белом и Баренцевом морях длилось три года — летом и зимой. Карбас (поморская лодка) стал для него плавучим «гробом», который, как надеялся отчаявшийся женоубийца, вскоре найдет свою могилу в море. Сильные шторма, подводные скалы, частые туманы… Белое море считается тяжелым для мореходства — в летний период. Зимой, когда ко всему этому добавляются полярная ночь и ледяные торосы, навигация практически невозможна. А если среди льдов плывет даже не большая промысловая ладья поморов, а маленькая лодка на веслах?
Но море не хотело хоронить в себе кающегося грешника. Оно лишь максимально затрудняло ему покаянный труд. Карбас женоубийцы всегда сопровождала непогода с туманом, дождем и встречный ветром. В Поморье доныне существуют присловья: «пошел как Варлаам против ветра» и «Варлаамьева лодья пришла», когда с моря надвигается туман, а в северной Норвегии в этом случае говорят «русский поп жену привез».
В год он совершал 12 ходов — из Кандалакшской губы в Колу и обратно, около тысячи километров в один конец. 36 путей за три года — на веслах через волны, ветра и льды. При жесточайшем посте — употреблять рыбу ему было позволено лишь раз в год на Пасху. И все это время перед глазами стоял гроб с тлеющим телом убитой жены.
А теперь посмотрим на это с притчевой стороны всей истории.
Изгнание демона со скалы-капища. Повелевая именем Божьим нечистым духам, человек тем самым участвует в божественной славе своего Творца, владыки всего тварного мира. Для этого участия и сопричастности Богу и были созданы невещественные духи и телесные человеки. Но часть духов отпала, вознамерившись стать на равных с Богом, и была низвержена с небес. Они возжелали себе божественных почестей, для чего научили людей языческим культам, идолопоклонству. Кольская история с бесом — это аллегория падения сатаны и его воинства. С неба их изгнали ангельские силы, а на земле то же самое совершает человек, сохранивший верность Богу, неподвластный самозванным «богам».
Беснование жены и убийство. Месть демона священнику — это иносказание об изначальной ненависти сатаны к человеку («Лукавый змей не терпяще зрети тя Богу предстояща» — из «Канона Варлааму») и о грехопадении людей, которых подтолкнул к этому нечистый дух. Первой он обманом соблазнил жену и через нее Адама, тем самым подвигнув обоих на самоубийственное деяние — падение из блаженного и бессмертного состояния в скорбное и смертное. Неизвестно, в чем именно выражалось беснование супруги священника, «Канон» говорит лишь, что она стала вести себя «соблазнительно» («Старина о Варлаамии Керетском», однако, передает классическую картину одержимости бесом). Кроме «соблазна» через жену в этой истории видны и другие составляющие грехопадения: нарушение человеком заповеди послушания и дьявольский обман. Приходской священник берется провести обряд изгнания нечистого духа из бесноватой, тогда как церковное правило запрещает это для белого, немонашеского духовенства. Он должен был везти жену в ближайший монастырь — в Соловецкий или в ту же Колу, где его духовник старец Феодорит уже основал свою обитель. Но он не сделал этого, понадеявшись на себя. В храме он приближается к жене с копием в руке, чтобы читать над ней молитвы — но вдруг «с яростию» устремляется на нее и «поражает смертною язвою». Со стороны это выглядело как намеренное убийство. Изнутри, глазами священника, это был удар святым копием по бесу — очевидно, в тот миг нечистый дух показал себя, чтобы спровоцировать его ярость, «состояние аффекта», говоря нынешним языком.
Убийство мужем жены — той, с кем он соединен в венчании нерасторжимыми узами, с кем стал «в плоть едину», — это гибель не одного человека, а двух. Обеих половин целого. Убийство и одновременно духовное самоубийство. Точно такое же двойное человекоубийство произошло в раю — через те же соблазн, обман и непослушание.
Гроб с телом жены в лодке. Любой грех, тем более смертный, ложится тяжестью на совершившего его. Человек носит свой грех с собой, даже исповеданный, пока не истлеют все его последствия, пока он не загладится делами покаяния, пока не оживет умерщвленная им душа. Гроб в карбасе непрестанно напоминал кающемуся, что он нанес смертельную рану собственной душе. И даже двойную рану — как убийца, и как женоубийца.
Карбас и гребец в нем. Телесная храмина и душа человеческая. Тело же может быть храмом, если в нем прославляются дела Божии, а может — гробом для души, если наполнено страстями и похотями. Три года в карбасе Василия звучали псалмы и покаянный плач. Кающийся грешник вел свою лодку против волн и ветров, великими трудами очищая себя, претворяя свою человеческую немощь в подвиг. Морской подвиг стал подвигом христианским и в жизни, и в иносказании.
Море. Символ настолько ясный и распространенный, настолько употребительный в церковном обиходе, что вряд ли нуждается в дополнительном объяснении. Житейское море, полное бурь и иных опасностей, переплывает от рождения к смерти каждый. По неверным водам над морской бездной плывет и корабль спасения — Церковь.
Противные (встречные) ветра и туманы. Всякий идущий узким путем спасения знает о противлении этому врага рода человеческого, о коварстве нечистых духов, живущих в воздушной стихии между землей и небом. Их козни грозят опрокинуть лодку спасающегося, а мороки — соблазны и обманы — сбивают с пути, не дают видеть ориентиры. Оказавшийся во власти морока (мара — по-поморски туман) рискует насадить свою лодку на мель или подводную скалу, разбить ее в щепы о камни и погибнуть. Нужно быть очень опытным мореходом и подвижником, чтобы держать верный курс в тумане-мороке. И надо не выпускать весла, натруживая руки до кровавых мозолей, чтобы противостоять злым ветрам.
Морское скитание в утлой лодке. Любой грех отрезает человека от Церкви до покаяния, до разрешительной молитвы священника, воссоединяющей с церковным Телом Христовым («…Примири и соедини его святой Твоей Церкви»). С корабля Церкви, плывущего по морю, постоянно падают за борт, в бурные волны, его пассажиры — кто с небольшим камушком в кармане, кто с булыжником на шее. Кому-то вслед летят спасательные канаты и круги, для других спускают на воду лодку. Но есть грехи, для которых недостаточно спасательного круга разрешительной молитвы. Смертный грех, даже прощеный на исповеди, оставляет метастазы в душе. И сохраняются ветви (страсти), давшие этот плод (грех). Нужно длительное деятельное покаяние, чтобы вырезать то и другое. По древнему правилу, невольное убийство отлучало от церковного единства и причастия на 10 лет, убийство сознательное — на 20 лет. С церковного корабля спускают лодку и отправляют кающегося в долгое одинокое плавание-епитимью.
Через три года покаянного скитания по морским «непроходимым местам» иерей Василий был прощен Богом. Открылось это через совершение чуда. На севере Кольского полуострова есть длинный мыс Святой Нос, разделяющий воды Белого и Баренцева морей. Поморы не рисковали огибать его: течения двух морей рождают там сильные хаотичные волны и риск для кораблей очень велик. Ладьи тянули сухим волоком через мыс, но в бухте моряков ждала другая опасность — моллюск-древоточец, «корабельное сверлило». Этот «червь» вгрызался в обшивку судов, незаметно продырявливая ее насквозь, что грозило гибелью в море.
Руки, обагренные некогда кровью жены, были воздеты в молитве об очищении Святого Носа от «червя». И молитва была исполнена, пакостное «сверлило» ушло «в пучину моря». Волоковый путь стал чист и «благопоспешен». «Люди возрадовались радостью неизглаголанною» — мореходы получили избавление от смертельной опасности.
Святоносский древоточец, «червь» неусыпающий — жало ада, несущее смерть. Но — «стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». Вот что говорит эта притча о прощении и чуде с «червем». Победи свои страсти, спасись сам, стань сосудом благодати Святого Духа — и избавишь от гибели многих.
Лишь после совершения своего морского подвига Василий стал Варлаамом, приняв монашество. Его земная жизнь длилась еще полвека, проходя в лесной келье отшельника недалеко от Керети. К нему приходили как имеющему дар исцелений, почитали как чудотворца. Через годы после его кончины начали происходить чудеса спасения на море. К терпящим бедствие являлся сгорбленный старец в монашьей одежде, помогал справиться со стихией и называл себя: «Аз есмь из Керети Варлаам». Поморы стали почитать его своим покровителем наряду с Николой Угодником.
Собственно, смысл притчи, рассказанной Богом через Варлаама Керетского прост и вечен. Грех убивает и мертвит, а животворит и исцеляет покаянный труд, совершаемый в вере и терпении.
Но как же красива и глубока эта притча.
Фрагмент книги предоставлен автором
