Международный детско-юношеский литературный конкурс имени Ивана Шмелева «Лето Господне» проводится Издательским советом Русской Православной Церкви. К участию в нем приглашаются учащиеся 6–12 классов общеобразовательных и православных школ, гимназий и колледжей России, стран СНГ и зарубежья. Сегодня мы публикуем работу Виктории Венцлавович, которая заняла 3-е место I сезона Конкурса среди учеников 10-11 классов
ВЕНЦЛАВОВИЧ ВИКТОРИЯ ВЯЧЕСЛАВОВНА
гимназия №58 г.Гомеля имени Ф.П.Гааза
Педагог: Петухов Виктор Иванович
Размышления по поводу стихотворения Е. А. Баратынского «Смерть»
Заочный этап
Все люди боятся смерти – и взрослые, и дети, просто некоторые из них, в отличие от нас, умеют скрывать свой страх.
Помню, как в первом или втором классе я мучительно пыталась понять, как это – смерть?! Всё будет, всё останется: дома, деревья, наша замечательная кошка Нюша, которую почему-то никто из гостей не называет по имени (Рыжик, Мурзик, Котофеич, котяра и пр.), всё останется, а меня не будет? А что – будет? Я уже никогда не увижу своих замечательных и любимых родителей, своих друзей, своего младшего брата? Как же это? Что там, после смерти? Темнота, мрак? Будет ли там вообще что-нибудь? Или я останусь одна? Тепло там или холодно? А где я буду жить? Хотя, почему жить, я ведь умру, умерла?
Я боялась не только самой смерти, я боялась погружаться в эти мысли, так как это погружение очень напоминало ныряние в воду. Когда ты в глубоком месте стараешься достать дно, погружаешься всё глубже и глубже, в ушах звенит, воздуха не хватает. И в какой-то момент понимаешь – всё, больше не могу, ещё чуть-чуть вниз и мне не вернуться на поверхность. Начинаются судорожные движения руками и ногами – вверх, вверх, вверх, к воздуху, к солнцу, к свету! Выныриваешь, и в первые секунды не ощущаешь ничего, кроме безумной радости от поступающего в твои лёгкие воздуха. Свежего, пахнущего рекой, утром, какими-то водорослями. Эти воздухом можно не только дышать, его можно пить: он пахнет жизнью.
С возрастом эти размышления и «погружения» перестали мучить меня. Они не исчезли вовсе, они как-то ушли в сторону, отодвинутые огромным количеством исключительно важных проблем подрастающего человека: как бы благополучно справиться с завтрашней контрольной по математике, как в четверг успеть и в бассейн, и на факультатив по основам православной культуры, как объяснить Нюше, что не надо прыгать на меня по утрам, когда я ещё не проснулась, да и мой сосед по парте совсем не такой двоечник, каким хочет казаться. Да мало ли какие проблемы могут беспокоить человека в 15 лет.
В том, что мысли о смерти перестали быть такими болезненными и волнующими, большую роль сыграла моя бабушка, мамина мама. Не раз и не два, чувствуя моё состояние, она начинала рассказывать евангельские истории о жизни Христа, о его доброте, милосердии, умении любить и прощать всех. Наконец, о его смерти за наши грехи и чудесном воскресении. Бабушка говорила о том, что есть жизнь и после смерти, что с самим фактом смерти всё не заканчивается. Душа наша – бессмертна, вечна. И если здесь, в этом мире, мы прожили жизнь достойно, были добры, помогали тем, кто нуждается в помощи, не дожидаясь, когда нас об этом попросят, относились к окружающим с любовью и пониманием, были внимательны и заботливы к родителям, словом, не делали зла – то после смерти нас ждёт другая жизнь. И там, в другой жизни, мы обязательно встретим тех, кого любили и кто любил нас, там не будет болезней, слёз, горя, печали, уныния, там мы обретём покой и настоящее вечное счастье. У бабушки всё получалось очень убедительно. Она не поучала, она просто рассказывала о том, что хорошо знала, в чём была абсолютно уверена. И эта уверенность передавалась в голосе, в интонациях, в манере говорить. И я понимала, что она не только и не столько успокаивает меня, а, может быть, вовсе не успокаивает. Она рассказывает, как будет. Рассказывает о том, что смерть, как это ни покажется странным, - это всего лишь начало, но никак не конец.
А потом, когда у нас в гимназии предложили желающим посещать факультативные занятия по основам православной культуры, и я, конечно, оказалась в их числе. Иногда про себя я сравниваю этот факультатив с компасом. Если незамысловатый прибор позволяет не заблудиться в незнакомой местности, то знакомство с Православием позволяет мне не заблудиться в жизни, в поступках, в отношениях с людьми, в оценке их и себя.
О месте Православия в нашей гимназии можно писать отдельное сочинение. Начать с девиза гимназии «Спешите делать добро!» и закончить известными в Гомеле и области Гаазовскими чтениями, конкурсом ученических исследовательских работ, посвящённом памяти выдающегося гуманиста 19 века Фёдора Петровича Гааза, чьё имя носит наша гимназия.
Однако, темой моей работы является всё-таки не Гааз, а Евгений Баратынский, точнее, одно из его стихотворений. Вообще-то Е. А. Баратынского в школьной программе нет. Но у нашего учителя литературы Баратынский – любимый поэт. При изучении творчества Пушкина мы сумели заодно познакомиться с жизнью и творчеством Баратынского. Кстати, с Пушкиным они были хорошими друзьями, а талант Баратынского, по словам некоторых современников, был сопоставим с талантом гениального Пушкина.
Когда мы знакомились с принципами анализа лирического произведения, я выбрала для себя стихотворение Баратынского «Смерть». Прочитанное учителем на одном из факультативных занятий, оно живо вернуло меня в детство, напомнило о тех страхах и переживаниях. Вчитываясь в строки поэта, я с изумлением даже не поняла сначала, а почувствовала, что приблизительно об этом же говорила моя бабушка.
СМЕРТЬ
Смерть дщерью тьмы не назову я
И, раболепною мечтой
Гробовый остов ей даруя,
Не ополчу её косой.
О дочь верховного Эфира!
О светозарная краса!
В руке твоей олива мира,
А не губящая коса.
Когда возникнул мир цветущий
Из равновесья диких сил,
В твоё храненье всемогущий
Его устройство поручил.
И ты летаешь над твореньем,
Согласье прям его лия
И в нём прохладным дуновеньем
Смиряя буйство бытия.
Ты укрощаешь восстающий
В безумной силе ураган,
Ты, на брега свои бегущий,
Вспять возвращаешь океан.
Даёшь пределы ты растенью,
Чтоб не покрыл гигантский лес
Земли губительною тенью,
Злак не восстал бы до небес.
А человек! Святая дева!
Перед тобой с его ланит
Мгновенно сходят пятна гнева,
Жар любострастия бежит.
Дружится праведной тобою
Людей недружная судьба:
Ласкаешь тою же рукою
Ты властелина и раба.
Недоуменье, принужденье -
Условье смутных наших дней,
Ты всех загадок разрешенье,
Ты разрешенье всех цепей.
Стихотворение было написано в 1828 году и состоит из девяти строф. Это философское, как почти вся поэзия Баратынского, рассуждение о том, что же, по его мнению, такое смерть, и в чём её роль в современной поэту жизни.
Стихотворение привлекло меня тем, что поэт «нырнул» так глубоко, до самого дна, чего никогда не удавалось мне. На этом философском «дне» он нашёл ответы на все вопросы и сумел невредимым выбраться на поверхность.
Стихотворение начинается с того, что поэт, вопреки существующей традиции, устоявшимся житейским представлениям, отказывается считать смерть дочерью тьмы. «Смерть дщерью тьмы не назову я…». В обиходных бытовых представлениях смерть часто изображалась в чёрном плаще с капюшоном и обязательной косой в руке. Этот образ должен был внушать страх, ужас, заставлять человека не просто бояться смерти, а бояться с осознанием своего ничтожества, бессмысленности и никчемности существования. Продолжая спорить с традициями, Баратынский заменяет символ убийства – косу, на оливковую ветвь – символ добра и мира. Более того, поэт считает, что темнота не является необходимым и неизбежным спутником смерти. Под его пером она становится «светозарной красой», «дочерью верховного Эфира».
В третьей строфе автор формулирует цель, смысл и назначение смерти. По его мнению, Всемогущий Творец поручил устройство и сохранение мира именно смерти. Именно она примиряет враждующих, устраняет распри, смиряет гордых и буйных. «И ты летаешь над твореньем, //Согласье прям его лия…» Удаётся ей сделать это потому, что, как мне кажется, перед смертью все равны. Богатые и бедные, сильные и слабые, дураки и умные. Она – неизбежный итог любого существования, в том числе и человеческого.
В дарованной Богом мировой гармонии, которой не перестаёшь удивляться (если только начинаешь её замечать), смерть – главное действующее лицо. Она – само условие существования этой гармонии. Смерть в неодушевлённой природе подчиняет себе все катаклизмы: «Ты укрощаешь восстающий//В безумной силе ураган…» Просто и понятно пишет Баратынский о том, какая высшая мудрость заключена в гибели и смерти. «Даёшь пределы ты растенью,//Чтоб не покрыл гигантский лес//Земли губительною тенью…»
Но главное своё влияние смерть, конечно же, оказывает на человека. Существо, созданное по образу и подобию Божию, человек безоружен и беспомощен перед лицом смерти. Властелин и раб, государь и подданный одинаково смертны. Судьба любого человека приходит к своему логическому завершению – встрече со смертью. Перед её лицом всё становится незначительным, мелким, второстепенным. Перед смертью со щёк человека «Мгновенно сходят пятна гнева//Жар любострастия бежит». Наверное, на пороге смерти человек начинает понимать или ощущать разницу между сиюминутным и вечным. На этом пороге невозможно лгать, лукавить, притворяться. Человек, наконец, становится самим собой. Прекращает играть роль или роли, остаётся таким, каков он есть на самом деле. Наверное, не для всех это зрелище является успокаивающим и приятным.
Смерть – загадка, но она же – необходимое условие жизни – одновременно является и отгадкой, ответом на все вопросы. «Ты всех загадок разрешенье,// Ты разрешенье всех цепей».
Когда мы изучали «Отцы и дети» Тургенева, я никак не могла понять один из эпизодов романа. Это когда княгиня Р. присылает Павлу Петровичу перстень с начертанным на нём крестом и записку: «Крест – вот разгадка». Крест как символ смерти и, одновременно, символ возрождения к жизни новой и вечной. Баратынский объяснил мне Тургенева.
В заключение обязательно должна сказать, что самого Баратынского во многом объяснила мне его могила. Он похоронен вместе с женой в некрополе Александро-Невской лавры Санкт-Петербурга. На могиле поэта вместо эпитафии цитата из его стихотворения:
«В смиреньи сердца надо верить. И терпеливо ждать конца…».
Заставка - А.Н.Левченко, «Старик и Смерть»/artchive.ru
