Международный детско-юношеский литературный конкурс имени Ивана Шмелева
«Лето Господне» проводится Издательским советом Русской Православной Церкви. К участию в нем приглашаются учащиеся 6–12 классов общеобразовательных и православных школ, гимназий и колледжей России, стран СНГ и зарубежья. Сегодня мы публикуем работу Виктории Мелёхиной, которая заняла 2-е место I сезона Конкурса среди учеников 8-9 классов
МЕЛЁХИНА ВИКТОРИЯ ВЯЧЕСЛАВОВНА
МБОУ СОШ №4 г.Десногорск, Смоленская область
Педагог: Селиванова Татьяна Алексеевна
Слово о поэте и России, воспетой поэтом
Заочный этап
Осень. Ветер машет ветками кленов, дождь о чем-то тихонько плачет… Грустит улица.
1918 год. Париж. Все чаще приезжают русские беженцы-эмигранты, почерневшие от холода и страха, успокаиваются, осматриваются… и вдруг гаснут. Тускнеют глаза, болит и увядает душа. Душа, обращенная на восток. Как много дум в душе… И точит сердце тоска, болит сердце…
Россия… Твой образ явлен каждому, кто простился с тобой. И что в тебе? А в тебе — леса дремучие, глухие; храмы — белокаменные, златоглавые… «Реки медленные и трава зеленая-зеленая, русская. Конечно, и здесь есть трава. Но ведь это их herbe (трава), а не наша шелковая мурава. И деревья у них очень даже хороши, да чужие, по-русски не понимают». В России каждая баба знает: если боль великая, горе невосполнимое, иди к русской березоньке, обними ее и голоси голосом вместе с нею, с горючею. Россия — где-то там далеко… А здесь — блеск фонарей, чистота улиц. Но не радует все это.
Тихо плачет за окном дождь. Плачет и поэт. Его голубые глаза напоминают русские васильки, а светлые волосы — золотистую рожь.
Что же оторвало его от родной земли? Зачем его унесло в чужие края?
Но кто же этот одинокий переселенец с русской душой?
Это Владимир Диксон, даровитый русский поэт, покинувший Россию с первой волной эмиграции.
Сын канадского англичанина и обрусевшей полячки, сам пламенный русский патриот.
Рука тянется к перу. Взор кротко обращен к образам. «Богородице Дево, радуйся, Благодатная Мария, Господь с Тобою...»
И покровительница России словно разделяет душевное смятение поэта. Рождается его лучшая исповедальная молитва:
За всех людей — мое моленье,
За всех зверей — моя мольба,
И за цветы, и за каменья,
И за плоды, и за хлеба.
За братьев, близких и любимых,
За недругов и за врагов,
За тишину полей родимых,
За ласку глаз и ласку слов.
За мыслей искупленных благость,
За утреннюю благодать,
За жизнь — кормилицу и радость,
За смерть — утешницу и мать.
Россия гибнет в пожаре гражданской войны. Это «метель русского бунта», как сказал когда-то Пушкин. Но молитва поэта звучит как прощение всем, кто изгнал его и назвал врагом народа. Но един ли русский народ в своем жестоком равнодушии? Какую же чистую, искреннюю душу надо иметь, чтобы так широко, по-русски любить всех! И молиться за всех и за все. В этой молитве любовь всеобъемлющая.
Ночной Париж тонет в сиянии огней. Но не спит поэт. Душа его не здесь. Она, словно раненая птица, устремлена опять туда, где сейчас грязная, промозглая осень, серые лужи, отражающие низкое небо, бревенчатые бедные избы вдоль проселочных дорог. Нищая Родина…
Отчего же роскошь Парижа не заменит ему нищету ее? Отчего душа его терзается и гаснет? Ведь поэт ходит по «вылощенным» улицам, а сердце его рвется к глубокой колее размытых русских дорог. Видение России поэтом поразительно.
У нас не такие сажени,
Совсем другая верста,
Наши лошади не запряжены,
И конюшня давно пуста.
У нас колеи глубокие,
Тяжело бежать колесу;
Васильки голубоокие
Пьют холодную росу.
У нас дорога проселочная
И таинственна, и длинна:
Хорошо вспоминать про солнечные,
Про веселые времена.
Через покрывало русских туманов, через синеву русских васильков, через дурманящие холодные росы, через разбитые проселочные дороги, через золото осени проступают все те же, близкие нам до боли, смиренные, родимые черты нашей бедной России. А ведь это любовь, настоящая, искренняя любовь поэта к своей земле, своей затерянной Родине. И любовь эта, сильная и вечная, как материнская, любовь, как любовь божественная. Да и как мог относиться Владимир Диксон к своей обездоленной, но упрямо рвущейся в будущее России?! Он мечтал о прозрении народа, а единственный пусть спасения видел в Православии, которое объединило бы нашу бедную Родину, затерянную в бесконечных синих далях.
У нас не такие дороги.
Совсем иные пути:
Вся наша надежда в Боге,
Больше некуда нам идти…
За внешней убогостью нашей кроткой Родины угадывается святость, ее смирение, ее кротость, всепрощение.
Святая Русь несет на себе крестную ношу.
В одном из своих выступлений во Франции Владимир Диксон говорил о соборности как черте национального характера русского человека. Соборность предполагает общность целей, мировоззрений, деяний.
Если бы современные российские политики провозгласили национальной идеей соборность, то встала бы Россия с колен, подняла глаза к небу, заглянула бы в свое сердце, изгнала бы все пустое, грязное, никчемное.
Владимир Диксон написал всего 3 сборника стихотворений, и все они о России: «Ступени» (1924 год), «Листья» (1927 год), «Стихи и проза» (1930 год). Но, к сожалению, в России они так и не были изданы. Не значит ли это, что Родина отвергла своего певца?!
Русский по духу поэт, живший во Франции, а умерший в Америке в возрасте 29 лет, сохранил любовь к России, верил в ее будущее, был убежден в ее верховном историческом призвании. Россия для него была высшим интересом жизни: к ней были устремлены его мысли и на смертном одре. Да и как иначе, ведь «Россия — это наше материнское лоно, наша детская колыбель, вскормившая нас природа, наше земное, отеческое гнездо, наше национальное богатство, жилище, наш взращенный нами перед лицом Божиим духовный сад» (И. А. Ильин).
Для меня открытием стала поэзия Владимира Диксона. Его стихи глубоки, мудры, выразительны. Каждое слово — это образ, это духовный опыт. Надеюсь, что сборники стихотворений Владимира Диксона будут изданы и в нашей стране.
