Наш постоянный автор Сергей Арутюнов стал полнокровно ощущать свою церковную жизнь благодаря… новой работе. Как ему это удалось? Читайте его рассказ изданию «Православная Москва».
Исповедь на заданную тему… и на свободную
За последний год я убедился: путь – не просто слово, термин, но почти ощутимая субстанция, материализующаяся ежедневно сочетанием личной воли и внешней судьбы. Издательскому совету Русской Православной Церкви понадобился редактор сразу на два литературных конкурса: взрослый – «Просвещение через книгу» - и детско-юношеский, «Лето Господне»* имени Ивана Шмелёва. Если с первым более-менее ясно хотя бы в координатах общегуманитарных (богословие, история, краеведение, художественная литература, сходная по тематике и направленности с книгами Патриаршей литературной премии), то второй – подлинное исповедание веры.
Представьте себе обычных школьников, перо которых ещё не приобрело той гибкости, что ценится бойкими литературными оценщиками. Представьте себе их строки – ещё неловкие, но разящие неотразимо: рассказ о бытийном подвиге родных или о том, что преобразило твою душу в маленьком паломничестве. Лучшие работы ребят читаются как обращённые лично к тебе исповеди:
«Никиту подняли, положили его правую руку на стеклянный ларец, которым были защищены Дары. Старец, который неотступно сопровождал святыни от самого Афона, снял брату вторую перчатку с левой руки и на несколько секунд положил руки Никиты на ларец. Не было ни секунды, чтобы осознать и понять происходящее. Домой вернулись очень поздно, уставшие и немного возбуждённые этим событием. А утром произошло чудо – Никита сам, на своих ногах, вышел из комнаты».
Что тут добавить?
Господь посреди нас
Конкурсная комиссия до сих пор дорабатывает критерии оценки детских работ, потому что каждый год хотя бы несколько из них так выдаются за рамки общего канона, что не знаешь, что и предпринять. Опытному глазу видно, что взрослые тут ни при чём. Для подобной имитации нужно быть литератором виртуозной гениальности, родитель или учитель не мог бы даже доработать её; строки, чувствуется, исходят из самого человеческого нутра, успевшего определиться в свои малые годы с огромным количеством нравственных максим. Не Бог ли здесь?
Финал «Лета Господня» проходит в марте, во время весенних каникул. Все волнуются, суетятся, звонят, выбегают во двор: сегодня приезжают дети. Автобус: маленькие писатели появляются с волонтёрами-сопровождающими, родителями и учителями. Глаза пылают любопытством. Отцы и мы, ведущие мастер-классов, да и все ответственные за конкурс – все спешат к ним, поят чаем, водят по зданию, рассказывают…
Они не думают о призах и победе – они уже выиграли. Это я слышал многократно, и повторяют они эти слова не с чужих уст, а сами додумываются до них, сердце говорит.
Вот он, мой путь. Весенним вечером, когда два с половиной часа подряд уже я иду с ними по бульварам, начинаю неопровержимо, как откровение, чувствовать: меж нами – ими и мной – Господь. Он, простершийся над нами, с кудрявыми каштановыми волосами на прямой пробор, пружинисто шествует по широким тротуарам и улыбается, и то, что по спине от мартовского холодка пробегают мурашки, есть всего-то широчайшие рукава его багряной ризы. Они веруют, и я верю вместе с ними, больше не одинокий на улицах родного города, рассказывающего им себя моими словами.
Начальство без проработок
Изнутри Издательский Совет Русской Православной Церкви напоминает школу: обычная вахта с гардеробом, за ней дверь в столовую-трапезную, стены увешаны детскими рисунками и иллюстрациями к сказкам. В рабочих кабинетах-кельях – книжные шкафы и иконы, а если и есть «офисное творчество», то, как правило, изречения весёлые, отрезвляющие и чуть печальные. В актовом зале – портреты всех русских митрополитов и патриархов, в коридоре – глав учреждения, на втором этаже – домовый храм, библиотека, каминный зал для совещаний и обсуждений, где заводимые ключиком напольные часы умеют играть старую мелодию. Во дворе напротив – детский сад, уместившийся в перекроенной «от и до» под нужды дошкольного воспитания старинной усадьбе, откуда доносится, как символ вечного рассвета, младенческий визг и писк.
С начальством мне повезло. С детских лет я, обычный советский мальчик, почти не сталкивался со священноначалием, но вот увидел множество спокойных и гораздо более свободных людей, чем я сам. Помимо того, что все они энергичные и ироничные руководители, они в большей мере люди, чем кто-либо из встреченных мною «штатских». Как приобретается та подвижность ума, с которой они судят о вещах и явлениях?!
От обычных людей мои шефы отличаются тем, что всегда готовы к заразительному смеху, пылают любовью к людям и к бытию. Они никогда не позволят себе ни крика, ни шипения, ни унижающих начальственных проработок, ни ругательств, ни даже разочарованной гримасы. От них ближе и виднее Тот, Кто заповедал им (и нам) быть такими.
Они – таинственны. Отцы мои высоки, потому что каждой клеткой своей тянутся к небу. Видеть их и говорить с ними – счастье. Они же упорно делают вид, что никакого тут счастья нет! Один из них служил в Оденсе, на родине Андерсена. Другой, с кольчужно-золотой бородой, математик. Третий, пишущий прекрасные стихи, а видом будто сошёл одновременно с византийской иконы и полотен Венецианова, пребывает в непрестанном движении. И ласков, и бодр, и угощает чаем, подсовывая, что вкусней. О четвёртом скажу лишь, что он есть степенство, воля и ум. Входит – и вокруг простирается над всеми незримый покров тишины… но наибольшая способность его – быть внезапно растерянным, восхищённым или рассмешенным…
Вот с кем я – верую.
*При реализации проекта используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с Распоряжением Президента Российской Федерации № 79-рп от 05.04.2016 и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский Союз Молодежи».
