Книге Антона Небольсина и Вероники Андросовой «Апокалипсис как послание. Основные вопросы интерпретации Откровения Иоанна Богослова» присуждено второе место в номинации «Лучшее учебное издание» Открытого конкурса изданий «Просвещение через книгу» 2024 года
1.1. Образы Бога Отца. Учение о Боге
1.1.1. Указания на Лица Троицы
В Апокалипсисе большое внимание уделяется раскрытию вероучительных истин; по глубине богословия Апокалипсис занимает одно из первых мест в Новом Завете. Уже в самом начале книги можно увидеть указание на Бога Отца, Сына и Святого Духа: Благодать вам и мир от Того, Который есть и был и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его, и от Иисуса Христа, Который есть свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных (Откр. 1:4–5). «Семь духов» большая часть толкователей интерпретирует как Святого Духа в многообразии Его благодатных даров.
1.1.2. «Первый и Последний», «Альфа и Омега»
Особо значимы слова, звучащие от лица Самого Бога в начале и конце Апокалипсиса: Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель (Откр. 1:8; 22:13).
Альфа и Омега — первая и последняя буквы греческого алфавита. Кроме того, здесь скрывается ветхозаветная аллюзия на Книгу пророка Исаии: Так говорит Господь, Царь Израиля, и Искупитель его, Господь Саваоф: Я первый и Я последний, и кроме Меня нет Бога (Ис. 44:6). Именования «Первый и последний» и «Альфа и Омега» выражают главную идею всей апокалиптической литературы в целом, а не только Откровения. Она заключается в том, что Бог как Творец есть Первопричина всего мироздания, и в то же время Он есть и «конец», потому что приведет историю человечества к ее высшей цели — эсхатологическому исполнению, воссоединению человека с Богом и жизни в Боге (ср. Все через Него, Им и к Нему — Рим. 11:36). Бог направляет историю, Он — «Живущий», начальник Жизни. Именование Бога «Альфа и Омега» выражает идею полноты Божьего присутствия, так же, как и именование Бога «Сущий, и был, и грядущий». Бог есть «безграничная жизнь, которая все охватывает и все превосходит. Бог есть, Он был и Он грядет. Другими словами, Он — Вечный. Он был, когда началось время, Он есть сейчас и Он будет, когда время кончится. Он был Богом всех, кто верил в Него, Он — Бог, Которому мы можем довериться сегодня, и в будущем ни- когда не может произойти ничего, что может разделить нас с Ним»[1]. То же самое выражает и другое именование Бога в Апокалипсисе — «Вседержитель».
Указание на «Омегу» предвосхищает картины последних глав Апокалипсиса, повествующих о том, как в конце времен Бог возродит и преобразит Свое творение — И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое (Откр. 21:5, ср. Ис. 65:17).
1.1.3. «Сидящий на престоле»
Первое небесное видение, открытое Иоанну «в духе» — это Сидящий на престоле, по Своему великолепию подобный сияющим драгоценным камням, яспису и сардису (Откр. 4:2–3). Это видение напоминает величественные явления Бога ветхозаветным пророкам Иезекиилю и Исаии (Иез. 1–2; Ис. 6). От престола исходят молнии, громы и гласы (ср. Исх. 19:16), выражающие неприступность, святость и величие Бога. При этом вокруг престола пребывает радуга — которая после заключения завета с Ноем стала знамением того, что Бог больше не будет уничтожать Свое творение водами потопа (Быт. 9:12–17); радуга есть символ милосердия Божия и Его верности Своему творению.
Кто окружает престол Божий? Ближайшие к престолу — это «четыре животных», они «посреди и вокруг» престола (вероятно, сочетание этих двух предлогов указывает на их движение, перемещение). В их описании присутствует комбинация образности Иезекииля и Исаии: как и у серафимов из Ис. 6:2, у каждого из них шесть крыл; как и описанные в Иез. 1:4–21 херувимы, они подобны «льву, тельцу, человеку и орлу» и имеют много глаз («исполнены очей»). Однако у пророка Иезекииля каждое из животных четырехлико, а в Откр. 4 каждое животное имеет одно лицо. Все толкователи единодушно утверждают, что это ангельские силы, а их число позволяет сделать вывод, что они символизируют все одушевленное творение Божие, ведь четыре — число сотворенного мира. «Эти существа олицетворяют собой все мироздание, на их ликах запечатлелись различные измерения сотворенного Богом видимого мира»[2]. Основные интерпретации этих образов таковы: «лев» (дикое животное) означает царственное величие и смелость, «телец» (одомашненное животное) — силу и плодородие, «орел» (птица), зрение которого проницает пространство на огромные расстояния, олицетворяет парящую над землей мудрость и стремительность, а разумный человек — это связующее звено между живыми существами и Богом.
Начиная со сщмч. Иринея Лионского (сер. II в.) христианские толкователи начали соотносить образы четырех животных с четырьмя евангелистами, что прочно вошло в церковную традицию[3]. Интерпретаторы считали неслучайным совпадение числа канонических Евангелий с количеством животных и делали вывод, что через четыре Евангелия весть об Иисусе словно наполняет все мироздание. Действительно, у четырех животных и четырех евангелистов фактически одна и та же миссия — они воспевают великие дела Божии, явленные в нашем мире. Однако нужно помнить, что в самом повествовании Апокалипсиса предполагается «расширенное» толкование четырех животных — пред престолом Божиим они являются небесными представителями всего сотворенного Богом мира, и не могут быть тождественны евангелистам. При этом основное толкование животных очень обобщенное и широкое, и поэтому евангелисты могут быть включены в него как одна из граней.
Небесные существа поют песнь Свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет, повторяющую песнь серафимов из видения Исаии, но измененную в конце (ср.: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его! — Ис. 6:3)[4]. Четыре животных обращают свою песнь к Богу, и ни днем, ни ночью не имеют покоя. Это может означать, что, в отличие от живых существ на земле, небесные животные не нуждаются в отдыхе, — для них нет дня и ночи, они пребывают в постоянном общении с Богом, находясь как бы над временем. Это выражение свидетельствует об их стремлении всегда быть перед лицом Бога, они вовсе не устают петь свою песнь и исполнять Его волю.
Четыре животных составляют первый, «ближний» круг у престола, но есть еще и второй — вокруг небесного трона находятся двадцать четыре престола и на них — двадцать четыре старца (греч. πρεσβύτερος — «старший», «более опытный», «старейшина»). Старцы облачены в белые одежды и имеют на головах золотые венцы (короны) — символ царственности. Венценосные старцы поклоняются Богу, возлагая свои венцы к Его престолу (Откр. 4:10–11) и признавая этим жестом, что их власть полностью исходит от Него, что они как цари подчиняются Высшему Царю. Затем старцы тоже поют Богу песнь. Важно, что греческое πρεσβύτερος может означать не только «старейшина», но и «предстоятель», «священник» — и именно в данном значении часто употребляется в новозаветных книгах. Кто же эти небесные «старейшины» или «предстоятели» — тоже Ангелы, управляющие небесной областью? Против этой версии говорит словоупотребление: Ангелы в Библии обычно не именуются «пресвитерами». Кроме того, старцы в Откр. 7:11 отмечены как отдельная категория по отношению к Ангелам. Большинство комментаторов считает, что, в отличие от четырех животных, старцы являются представителями человечества. Их число 24 связывают либо с 12 коленами Израилевыми и 12 апостолами, либо с чередами ветхозаветных священников, которых было 24 (см. 1 Пар. 24). Возможно также, что образ старцев связан с идеей окружающего Бога небесного совета (ср. 3 Цар 22:19: все воинство небесное стоит при Нем, также Ис. 24:23; Дан. 7:9: предстояли Ему тьмы тем и тысячи тысяч).
Четыре животных и старцы воспевают благость Бога как Творца и поклоняются Ему.
1.1.4. Богословское значение образа престола Бога
Образ престола Божия красной нитью проходит через все повествование Апокалипсиса; слово «престол» присутствует в большинстве глав, в 17 из 22 (кроме пяти — 9, 10, 15, 17, 18)143. Важно, что при этом повторяется не только слово «престол», но вновь и вновь предстает вся сцена небесного богослужения вокруг престола с четырьмя животными и 24 старцами. Так, после снятия с шестой печати в Откр. 7:9–17 показывается «великое множество людей» у престола Божия, и один из 24 старцев объясняет Иоанну, кто они такие. После снятия седьмой печати в Откр. 8:1–6 мы вновь видим небесное богослужение у престола Божия. По завершении цикла семи труб в Откр. 11:15–19 изображено прославление двадцатью четырьмя старцами «Сидящего на престоле» в качестве справедливого владыки, очищающего мир от разрушительного зла, и затем на небесах раскрывается Храм. Торжественные гимны Богу от окружающих Его престол воссылаются после суда над Вавилоном (Откр. 19:1–7), и последний суд над человечеством исходит от «великого белого престола» (Откр. 20:11). Престол Божий пребывает в центре Небесного Иерусалима — преображенного творения Божия (Откр.22:1–3).
Какие же выводы можно сделать относительно богословского значении образа престола Бога в Откр. 4?
1. Сосредоточенность на престоле Бога позволяет избежать каких-либо описаний Его напрямую — собственно, описать Бога невозможно, ведь Бога не видел никто никогда (Ин. 1:18), и Бог есть Дух (Ин. 4:24). Бесспорно, текст Апокалипсиса обладает богословской и литературной тонкостью[5]. Описание видения в Откр. 4 не претендует на изображение Бога «как Он есть» — и в то же время Иоанну удается сказать о Боге многое: Он словно отражается в великолепии цветов и звуков, в благоговейном поклонении окружающих Его трон живых существ.
2. Образ престола напрямую связан с темой владычества, актуальной для первых адресатов, живших в условиях идеологического давления, — их принуждали к поклонению обожествленного римского императора. Акцент на Божием престоле, пребывающем в центре мироздания, показывает, что именно Бог обладает подлинной властью, именно Бог есть Владыка всего существующего. Показательно, что именование Бога «Сидящий на престоле» встречается в тексте 7 раз[6] — символическое число выявляет идею всеохватности Его владычества. Эту же важнейшую для Апокалипсиса мысль выражает имя «Господь Бог Вседержитель», соответствующее еврейскому «Господь Саваоф» — «Господь воинств» или греческому παντοκράτωρ[7]. Тайнозрителю Иоанну открывается, что в небесной реальности всецело царствует Бог, прославляется Его имя и исполняется Его воля; и небесные цари (24 старца) благоговейно склоняются пред Богом. Конечно, Иоанн знает, что его адресаты живут в империи, где не признают небесного Господа и почитают других «богов» и господ. Проблема поклонения земной власти, основанной на лжи, будет предельно остро представлена в образе зверя (Откр. 13). Но видение духовной небесной реальности открыло Иоанну истину — Бог-Творец является Владыкой над сотворенным Им миром. Эта истина затем восторжествует и на земле, зримо, для всех (ср. слова данной Самим Иисусом молитвы «Отче наш» Да придет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе — Мф. 6:10; Лк. 11:2).
3. Величественный престол на небе является «оплотом порядка» и гарантией определенности. В нашем земном мире люди нередко переживают нестабильность и неблагополучие, порой не понимают, где добро, а где зло, — но в Боге есть ясность и опора. Святой Бог может рассудить, кто прав, — и престол, как «трон царя», также выражает идею праведного суда Божия. В конце времен Бог воцарится над всем творением, и за этим последует уничтожение власти зла и осуждение всякого греха и неправды.
1.1.5. «Который есть, и был, и грядет»
С этой идеей связано другое именование Бога, встречающееся в Апокалипсисе пять раз — Который есть, и был, и грядет[8]
(дословно в переводе с греческого «Сущий, и был, и грядущий»). Это именование является передачей смысла имени Бога, открытого Моисею (Исх. 3:14). Обращает на себя внимание, что в третьей части этого именования использован не глагол «быть» в будущем времени (ср. наше выражение «был, есть и будет»), а глагол «приходить» в форме причастия настоящего времени — «грядущий» (ἐρχόμενος). Несомненно, этим подчеркивается мысль о пришествии Бога в мир, что станет для мира одновременно судом и спасением. Тайнозритель акцентирует, что Бог верен Своему творению и не оставит его во власти зла.
[1] Баркли У. Комментарий на Откровение Иоанна Богослова. — Вашингтон, 1987.
[2] Хамфри, Эдит. Призыв Апокалипсиса: созерцать и поклоняться // Доклад на Международной научной конференции ПСТГУ «Апокалипсис святого апостола Иоанна Богослова: экзегезис, богословие, история влияния», 2012. http://apocalypse-st.ru/conferences/
[3] Ириней Лионский, еп. Против ересей. III. 11. 8.
[4] Исследователи полагают, что окончание песни серафимов, переданной пророком Исаией, изменено в Апокалипсисе неслучайно — вместо прославляющей Бога «всей земли» акцент переносится на грядущее пришествие Бога. В этом может выражаться осознание активного действия сил зла на земле и надежда на будущее их упразднение Богом. (См. Bauckham R. Th e Th eology of the Book of Revelation. — Cambridge, 1993. — Р. 46).
[5] Бог «указуется как бы бессловесным мистическим жестом “апофатического” богословия» (Булгаков Сергий, прот. Апокалипсис Иоанна. С. 41.)
[6] Именование «Сидящий на престоле» употребляется в Откр. 4:9; 5:1,7,13; 6:16; 7:15; 21:5.
[7] «Господь Бог Вседержитель» употребляется в Откр. 4:8; 11:17; 15:3; 16:7; 19:6; 21:22.
[8] Именование «Который есть, и был, и грядет» употребляется в Откр. 1:4,8; 4:8; 11:17; ср. 16:5.
Материал предоставлен ИД «Познание»
