Международный детско-юношеский литературный конкурс имени Ивана Шмелева «Лето Господне» проводится Издательским советом Русской Православной Церкви. К участию в нем приглашаются учащиеся 6–12 классов общеобразовательных и православных школ, гимназий и колледжей России, стран СНГ и зарубежья. Сегодня мы публикуем работу Анастасии Железновой, которая заняла 3-е место в X сезоне Конкурса среди учеников 8-9 классов
АНАСТАСИЯ ЖЕЛЕЗНОВА
ЧОУ религиозного образования "Православная гимназия
им. святого благоверного князя Александра Невского (Городецкая епархия)"
(Нижегородская обл., г. Заволжье
Педагог: Елена Алексеевна Малышева
Найти и потерять
Заочный этап
«Ничего нет прекраснее беспредельного широкого моря,
залитого лунным светом,
и глубокого неба,
полного тихих сияющих звезд»
Чуть ссутулившись, подняв ворот пальто от нудного осеннего ветра, Виталик пробирался сквозь неосвещённый сквер в первых числах октября. Школа его находилась рядом с домом, и он мог бы засветло успевать возвращаться, но родители упрямо твердили о необходимости всестороннего развития его личности. Сегодня эта личность закончила подсчет всех своих сторон, убедившись в том, что ни одна из них не может подчиняться предъявляемым требованиям. Шахматный кружок был отвергнут первым. Гроссмейстер Табия обучал последовательно, педантично, въедливо. Его ученики быстро становились чемпионами сначала школы, потом города. Его стенды уже не вмещали завоёванных кубков. А Виталику хотелось до главного дойти самому, без наставлений, указаний, требований. Он искал. Казалось, даже находил. Но Табия его находки не одобрял, а вот уход из кружка одобрил: за сим расстались. Потом Чертанов отправился на волейбол: рост высокий – взяли сразу. Исключили тоже сразу – мяча боится: какой уж тут игрок. Футбол, баскетбол отпали сами. Карате, кикбоксинг, дзюдо, находившиеся рядом с домом, пугали даже больше чем волейбол с баскетболом, поэтому Виталик пошел заниматься журналистикой. Сначала ему намекнули на почерк. Он стал набирать на компьютере, потом разбили в пух и прах его грамотность, язык и стилистику. Достав гитару у товарища по работе, отец предложил развитие музыкального слуха. Вот с этой гитарой за плечами и брёл Виталий Чертанов домой. Вы, наверное, догадались, что и слух не был его достоинством. Горечь от собственной неприкаянности скребла сердце, словно алюминиевая проволока бутылочное стекло. И даже в школу уже не хотелось. Да, у него полный порядок с математикой, физикой, черчением. Но ведь затравят за его спортивную, лингвистическую и музыкальную несостоятельность. И не потому, что сами высот достигли, а потому что есть очень даже повод.
С каким-то подавленно сжатым вздохом опустился он на скамейку у пруда. Темень хоть глаз выколи. Вот вам город миллионник. Куда свет-то подевали? Да, ну его этот свет! Лучше без него! Рядом на скамейке сидела девушка, такая же хрупкая как Виталик. Она тихонечко качала детскую коляску, в которой, видимо, дремал карапуз, и рассказывала ему сказку:
– Это что за птица? – спросили они. Утенок вертелся и кланялся во все стороны, как умел.
– Ну и гадкий же ты! – сказали дикие утки. – Впрочем, нам до этого нет никакого дела, только бы ты не лез к нам в родню.
После этих слов Чертанов вздохнул ещё глубже и значительнее, обнаружив своё присутствие. Но девушка словно не заметила этого вздоха и стала продолжать затаённым шепотом, взяв младенца на руки:
- Знаешь, а ведь таких «гадких утят» в истории человечества было немало. Не веришь? Вот что ты знаешь о святой, к которой мы с тобой утром ходили? Да, да. Матушке Матронушке. Вот представь: на этих улицах, только много лет назад, крестьянские детишки возьмут крапиву, окружат Матрону и бьют ее, обжигают то с одной стороны, то с другой: «Отгадай, кто тебя лупанул, ну, отгадай, ты же особенная!» Однажды дети посадили Матрону в яму и потешались, наблюдая, как слепая девочка пытается выбраться на ощупь. Это, пожалуй, пострашнее, чем в сказке, которою мы читаем. Но потом как она преобразилась! Её святость помогает нам, слепым душой, обрести духовное зрение.
- Да, разве это пример? – отозвался вдруг Чертанов,- святые все такие: живут – мучаются, потом чудеса совершают.
- Я думаю, дочь, когда ты подрастёшь, ты ещё поспоришь с этим юношей,- не поворачивая головы продолжила собеседница. И расскажешь ему еще и о славном русском полководце Суворове, который в детстве был слаб физически настолько, что по современным меркам ему не то что генералиссимусом предстояло стать, он бы освобождение от физкультуры получил. Но человек работал над собой всю свою жизнь. Всю. Понимаешь? А вот другого мальчишку сверстники травили, обзывая занудой и зубрилой. И даже в семье у него было прозвище. «Жирдяй»! Это сейчас его именем называют самых талантливых самородков. И имя ему - Альберт Энштейн. А сам Андерсен? Это ведь сказка про него. Ведь это он – высокий, худощавый «гадкий утенок» с несоизмеримо длинными руками и ногами, да ещё и с болезнью нервной системы. Своё учебное заведение он описывает как птичий дворик, где его все гнали. А белого лебедя, в которого обратился он спустя годы, ты скоро увидишь. Мы дочитаем сказку, и над нашим осенним прудом разольётся запах сирени. Это она «склоняет к нему в воду душистые ветки, а солнышко ласкает своими теплыми лучами…»
А ещё, дочь, когда вырастешь, ты обязательно расскажи этому юноше о своём прадеде. В каждую зиму он катался с ребятами на санках. Как ему было хорошо! Как радостно! И не был он никем гоним и отвержен. Он был счастливым мальчишкой, у которого были свои плетёные сани. Но как-то раз он заигрался дольше положенного. Его согревали в бане, поили сладким мёдом и горькой клюквой. А он болел. Долго. И потом оглох. Костя больше не мог слушать маминых и бабушкиных сказок. Он потерял всех друзей. А на свет появился ещё один «гадкий утёнок». Это потом его портреты будут украшать кабинеты физики и в школах, и в институтах, а сейчас он проживает «биографию калеки»: тугоухий отчислен из школы. И вместо училища в Москве он выбирает бесплатную библиотеку. За его бедность мальчишки дразнили его: «Что это, мыши, что ли, съели Ваши брюки?». Но он продолжал быть мечтателем и чудаком. Вот что я вспоминаю из рассказов дедушки Кости: «Всегда я что-нибудь затевал. Поблизости была река. Вздумал я сделать сани с колесом. Все сидели и качали рычаги. Сани должны были мчаться по льду… Потом я заменил это сооружение особым парусным креслом. По реке ездили крестьяне. Лошади пугались мчащегося паруса, приезжие ругали матерным гласом. Но по глухоте я долго об этом не догадывался». А потом его взор устремился в космос. Смотри, дочь, какая красивая звёздная ночь. А где-то там во вселенной летят космические корабли. Они изучают тайну Галактики. И мир, сотворённый тысячи тысяч лет назад, раздвигает свои объятья для человека.
- Простите, а Ваш дедушка - это Константин Эдуардович Циолковский?- с радостью открытия воскликнул юноша.
- Да,- в ответе девушки слышалась улыбка,- ты знаешь, я чувствую, что ты чем-то похож на тех людей, про которых я рассказывала своей дочери. Живи по-настоящему, и ты тоже однажды станешь красивой белой птицей в истории человечества. Иди вперед, но помни, чтобы встать на крыло, нужны время и труд.
В этот момент парк осветился множеством огней. И были это не фонари спящего города, а тысячи звёзд прильнули к земле, где появилась тихая светлая музыка. Звучала мелодия Камиля Сен-Санса, и белое благородство, поэзия и совершенство плавно скользило по темной воде старинного московского пруда.
