Международный детско-юношеский литературный конкурс имени Ивана Шмелева «Лето Господне» проводится Издательским советом Русской Православной Церкви. К участию в нем приглашаются учащиеся 6–12 классов общеобразовательных и православных школ, гимназий и колледжей России, стран СНГ и зарубежья. Сегодня мы публикуем работу Ивана Лимаева, который занял 2-е VI сезона Конкурса среди учеников 6-7 классов
ИВАН ЛИМАЕВ
ОЧУ "Православная Свято-Петровская школа"
Педагог: Афанасьева Ирина Юрьевна
Я вернусь всем смертям назло...
Заочный этап
Тематическое направление:
«Одна на всех, мы за ценой не постоим». К 75-летию Великой Победы. Воспоминания о войне в моей семье
Я вернусь всем смертям назло…1
биографический очерк
Андрей Федорович Шонин родился 2 августа 1922 года в селе Русское Бурнашево недалеко от Казани. Зимы там лютые, холодные – хоть с печи не слезай. Сугробы наметает до окон, а как наберешь воду в колодце да выплеснешь ее – она льдом падает.
Зато лето жаркое, благодатное: у всех растут груши, яблоки, сливы, вишни. Выйдет, бывало, хозяюшка, наберет в корзину яблок, спелых, янтарных, душистых, и в дом, а ребятишки-то рады: возьмут да разбегутся кто куда.
По пыльным дорогам села ходили только курицы да петух Гришка, изредка спугиваемые проезжавшей телегой да пестрыми коровами, которых маленький Андрюшка выводил на пастбище.
В пяти километрах от села, в Куралово, была школа, куда каждый день ходили бурнашевские ребята. Старшие шли пешком, а младшие ехали в телеге, которую закладывал Андрюша. Именно ему как самому организованному и ответственному парнишке сельчане доверили управлять «школьной» лошадкой.
Закончив в 1936 году семилетку, Андрей перебирается в Казань, где живут и работают его братья. Большой красивый город породил в юноше и мечту великую: стать геологом. Но, к сожалению, не сложилось: не прошел собеседование. Он поступает учиться в школу лесосплава на специальность «моторист катеров», по окончании которой направляется на практику в далекий Архангельск. В артели Андрей всегда работал на совесть, никогда не отсиживался в уголке. Здесь ему довелось сдать первый экзамен на мужество.
Однажды катер, на котором работали Андрей и его напарник, остановился посреди реки: заглох мотор. Вокруг не было ни одной живой души, ближайшее селение в 37 километрах, за лесом. В этом, кажущемся безвыходным, положении они нашли единственное решение, которое давало им надежду: напарник Андрея должен был вплавь добраться до берега и идти за подмогой. Андрею же пришлось остаться стеречь катер.
Трудно ему было: один посреди холодной северной реки, без еды и специального снаряжения, без возможности укрыться от ветра, дождя и бушующих в непогоду волн, он думал только одно: «Главное – не сдаваться». Помощь пришла только через три дня, но он, простой парень, выстоял!
В 1939 году Андрей возвращается в Казань, где его и застанет известие о начале войны, кровавой и беспощадной, принесшей столько горя и лишений.
22 июня 1941 года все Шонины праздновали день рождения матери Андрея, Аграфены Герасимовны. Все домашние вышли на прогулку в сквере, а Андрей задержался: уж очень хотелось услышать любимую песню в передаче «Песни по заявкам». Вдруг передача прервалась, и вместо любимой плясовой раздался тяжелый голос Молотова.
В июле 1941 Андрея вызывают в Самару на обучение связистом. Не осилив азбуки Морзе, он оказывается переброшенным в 5-ю танковую мотострелковую дивизию.
Однажды в боях под Москвой, командир дивизии, раненный в голову, вышел перед строем и сурово, непреклонно произнес:
– Враг у стен Москвы, не хватает противотанкистов. Кто решится ?!
Тишина.
Надо сказать, что все избегали быть ПТРщиками, так как противо-танковое ружье Симонова было очень тяжелым и носить его приходилось вдвоем, а оставить орудие на поле боя было смерти подобно. Кроме того, была необходима сноровка в бою: патроны заряжать быстро и уверенно, а целиться очень тщательно да так, чтобы снаряд попал в боковую броню, где она была не такой крепкой. Расстояние прицела было так мало, что в случае неудачного выстрела отбежать в сторону с ПТР на плече было практически невозможно.
– Та-а-ак... – протянул командир. Он задумчиво сдвинул брови, а затем, резко подняв голову, будто опомнившись, негромко произнес:
– Коммунисты – шаг вперед!
Андрей первым вышел из строя.
И понеслась перед Андреем чреда названий: Дорохово, Алексеевка, Жеребцово. Самое страшное было в Сычевке, которую потом так и прозвали «полем смерти». Вспоминая ад сражения, Андрей недоумевал: «Все бегут, кровь льется потоками, товарищи, как срезанные колосья, падают направо-налево, а меня будто кто несет... Вот такой везучий был». Тогда он еще не осознавал, Кто его нес.
Курская дуга стала славной страницей в биографии Андрея Шонина. Во время одной из атак над траншеей пронесся крик:
– Командира порешили!
Он оглянулся: на бугре лежал командир, весь окровавленный и какой-то по-детски открытый и беззащитный. Очнулся Шонин от многоголосья всеобщей паники. «Отходим! Отходим!» – услыхал он. Ни секунды не раздумывая, Андрей вскочил на бугор, где лежал командир, и прокричал:
– Стойте! Мы не имеем права отступать! За мной! – и, выстрелив в воздух, Андрей повел солдат на вылазку.
И тут, впервые за всю войну, он испугался. На них шли двадцать три вражеских танка с двумя ротами пехоты. Быстро преодолев малодушие, Андрей схватил свой верный ПТР и вместе с напарником бросился вперед.
Ценой нечеловеческих усилий и огромных потерь наша дивизия держала линию обороны. Страшную картину представляло поле боя: трупы наших и немецких солдат, каски, раскуроченные пулеметы, ножи, ящики от снарядов – все это будто повисло в огнедышащем небе. Сквозь этот чад Андрей увидел, что один из «тигров» прорвал оборону и понесся вперед, сминая все на своем пути.
– Сашка! – стараясь перекричать гул боя, позвал Андрей напарника. – Сашка! Стреляем по ребрам!
– Патронов нет! Конец!
– Курить надо меньше, – хмыкнул про себя Андрей и вынул из кармана запасной патрон. Действительно, он не курил, а полагавшуюся солдату пачку сигарет обменивал на запасные патроны.
Быстро вогнав патрон в ПТР, Андрей припал на горячую землю:
– Ну, держись теперь! – и выстрелил точно в левый борт страшного зверя. Танк вспыхнул каким-то неестественным светом, ему оторвало башню, и яркие языки пламени, словно крылья неведомой птицы, поднялись к свинцовому небу.
За этот подвиг Андрей Федорович Шонин был удостоен звания сержанта и награжден Орденом Красной Звезды.
После операций «Кутузов», «Румянцев», после освобождения Орла и Белгорода Андрей и его боевые товарищи двинулись на запад; форсировали Днепр, освободили Украину. А вот в Белоруссии с Андреем случилась беда.
Их дивизия наступала. Рыхлая земля чавкала и хлюпала под ногами, и ручейки бежали под ней, как маленькие змейки. Небо же было синее-синее, без единого облачка, и в эту чистую высь то и дело неслось наше победное «ура».
Андрей бежал вместе со всеми, они гнали немцев в низину, к реке. Вдруг нога его скользнула, и совсем рядом рванула мина. Последнее, что помнил, было то, как он катится на дно воронки.
Андрей очнулся и услышал над ухом чей-то приглушенный плач. Сквозь щелку приоткрытых глаз он увидел, как медсестра, совсем юная, пытается влить ему в рот глоток воды.
– Миленький, очнулся, – выдохнула она.
– Очнулся, родимая, – превозмогая боль, прошептал Андрей. – Что со мной?
– Ногу тебе, миленький, того ... – пролепетала сестра. – Но ты это... держись! – заговорила она теперь быстрее. – Я сейчас за медсанбатом сбегаю, они тебя мигом куда надо.
– Нет! – вцепился Андрей в рукав медсестры. – Не пущу! Не вернешься ты оттуда, пропадешь ни за грош!
– Вам нельзя говорить, молчите! Вернусь я, вот увидите, – отрезала медсестра и по-пластунски под обстрелом поползла за помощью.
Вернулась она через несколько минут с солдатами, которые и дотащили вновь потерявшего сознание Андрея до госпиталя. Всю оставшуюся жизнь наш герой сожалел лишь об одном после того сражения: он не узнал имени сестрички, спасшей ему жизнь.
В госпитале, лежа в коридоре с безнадежными, Андрей вспоминал веселые карие глаза любимой девушки Тони и размашистый резвый почерк ее частых писем.
Но вот дверь распахнулась, и в проеме показалась фигура врача:
– Этого! – пробасил голос, и рука указала на Шонина.
– Но он безнадежен, – пробовали возражать ассистенты.
– Я сказал этого! – прогремел врач еще раз и исчез в операционной.
Реабилитацию Андрей должен был проходить в родных краях, в Казани, но он пропустил свой эшелон и был отправлен в Баку, где произошел еще один значимый поворот в его жизни. Хирург в Баку специализировался на лечении и реабилитации больных с ампутацией рук и ног, а также активно внедрял протезирование. Хотя большинство солдат и не соглашалось на повторную операцию, Андрей принял мужественное решение потерпеть страшную боль еще раз, так как жить с протезом лучше, чем без него.
О непостижимость путей Господних! Кто меняет наши планы без нашего на то согласия? Кто забрасывает нас в ту точку мира, где мы и быть не должны? Кто посылает медсестру на поле, где не осталось вроде бы никого живого? Или по Чьему велению врач срочно оперирует именно тебя? Размышляя об этом, Андрей ничего не мог объяснить для себя, но пытливый ум привел его к слову «судьба». Так Андрей впоследствии и исповедовал свою веру в Промысел Божий, Суд Божий, не зная, как и многие его сверстники, настоящего Имени Судьбы.
Здесь, в Баку, Андрей пишет последнее на этой войне письмо своей Тоне: «Я ранен и ранен очень тяжело. Не жди меня», – советовал он, желая ей счастья с хорошим, добрым и здоровым человеком. Победу он встретил в Баку, а вернувшись в Казань, понял, что Тоня давно сделала свой выбор, так как понимала, что здоровы в человеке должны быть прежде всего совесть и душа!
Их совместная жизнь, длившаяся шестьдесят лет, являла близким еще многие чудеса. Но главным было то, что эти люди были настоящими бойцами не только в сражениях, но и в нелегком быту мирного времени.
Достоинство людей, не позволивших себе ни разу произнести вслух: «Я инвалид», считавших это просто-напросто неприличным, и их труд наравне со здоровыми людьми в поднимавшейся из руин стране – вот то, на что наше поколение должно смотреть как на идеал человека и гражданина! В этих героях было могучее созидательное начало.
***
Передо мной фотография двенадцатилетней давности: Андрей и Антонина Шонины с двумя младенцами на руках: это их правнучка и правнук – моя сестра и я.
1 Из стихотворения К.М. Симонова «Жди меня»
