В рамках Международного фестиваля «Сербское утешение русскому сердцу» прошла презентация новой книги Издательства ПСТГУ, посвященной жизни великого подвижника и богослова Сербской Церкви, преподобного Иустина (Поповича).
«Великая святоотеческая личность», «могучий дуб Православия», «сокровенная совесть Сербской Церкви – все эти слова сказаны об архимандрите Иустине (Поповиче), пламенном Авве, великом богослове и наставнике Церкви ХХ века.
Очень мало в России книг, знакомящих с жизненным путем и богословием преподобного Иустина. Книга «Человек Христов», вышедшая только что в Издательстве ПСТГУ, призвана хотя бы отчасти закрыть этот пробел. Небольшое, но очень насыщенное издание включает в себя и жизнеописание Аввы Иустина, касающееся основных черт его оригинального богословия, и значительную подборку воспоминаний об Авве его учеников и почитателей, и подборку его афористичных кратких высказываний.
В презентации приняли участие автор-составитель книги, священник Дмитрий Трибушный, живущий и служащий в Донецке, и иеромонах Игнатий (Шестаков), редактор портала «Православие.ру».
В своем слове отец Игнатий сказал о чрезвычайно важной роли преподобного Иустина (Поповича) в истории духовной связи России и Сербии. Хотя сам авва Иустин пребывал в России очень недолго (он учился около года в Петроградской духовной академии, после чего, перед началом русской революции, переехал учиться в Оксфорд), любовь и почитание русской святости и русской литературы он сохранял на протяжении всей своей жизни. Самым важным художником и мыслителем в истории мировой культуры для него всегда оставался Ф. М. Достоевский, докторскую работу по которому он готовил в Оксфорде. Глубоко «перепаханный» трагическим мировоззрением русского писателя, отец Иустин всегда в своих собственных трудах сохранял тот же эмоциональный творческий надрыв, драматическое ощущение окружающего мира как отверстой бездны, глубокое сострадание всем «униженным и оскорбленным». В годы после революции, когда духовная связь России и Сербии была фактически прервана (до революции многие сербские студенты учились в русских семинариях и академиях), творческий дар Аввы Иустина оставался одним из главных факторов этой связи. Отец Игнатий особо отметил глубокую статью преподобного Иустина «О рае русской души» из его сборника «Философские обрывы» (недавно новым изданием вышедшего в Москве), в которой он без сомнений говорит об отце Иоанне Кронштадтском как о святом, что было задолго до его прославления даже в Зарубежной Русской Церкви.
Священник Дмитрий Трибушный выпускает уже не первую книгу в Издательстве ПСТГУ. Область его постоянного интереса – судьбы современных подвижников благочестия, и в нашем издательстве выходили его книги, посвященные архимандриту Кириллу (Павлову) и схиархимандриту Виталию (Сидоренко). Занимаясь биографией и «творческим методом» Аввы Иустина, отец Дмитрий обратил внимание на не вполне очевидные стороны его богословия. Традиционно воспринимаемый как «столп Православия» и «хранитель святоотеческого предания», отец Иустин в своем творческом дерзновении не боялся «воцерковлять» понятия, введенные русской религиозной философией – как, например, «Богочеловечество» и «всеединство». Читая и почитая отца Павла Флоренского, Сергия Булгакова, в своих книгах он сумел использовать их творческие интуиции в строго святоотеческом ключе. «Преподобный Иустин (Попович) как оригинальный мыслитель» – так называется одна из статей отца Дмитрия, и в своем ярком выступлении он убедительно проиллюстрировал этот тезис.
Но, пожалуй, главной особенностью богословия преподобного Иустина была и остается его «подтвержденность» собственной подвижнической жизнью, внутренним пламенным горением, всецелым устремлением ко Христу, Который, будучи центром его жизни, стал и центральной точкой его богословия. «Православие не доказуется, а показуется», - эти слова любимого отцом Иустином священника Павла Флоренского в полной мере применимы к жизни самого Аввы.
Яркими примерами этого наполнены воспоминания знавших преподобного Иустина людей. Второй раздел книги посвящен как раз им. Из этих текстов вырисовывается живой, непосредственный, «некнижный» образ столь близкого к нам – и по времени, и по духу – святого.
