«Дела не человечьи, а прямо Божьи»
- Автор обзора: Иртенина Наталья
Священноисповедник Георгий Коссов.
М.: «Символик», 2021. 208 с. (Серия «Святые рядом с нами»).
Герой этой книги, в народе прозванный батюшкой Егором Чекряковским, проходил свой подвижнический путь – путь стяжания святости – в шестидесяти верстах от Оптиной пустыни. Только был он не монах, коему молитвенно-постные труды должны быть облегчены самим порядком монастырской жизни, а обычный приходской священник, обремененный тяготами семейной жизни в глухом селе, на нищем приходе. Благодаря писателю С.А. Нилусу широко известен рассказ о том, как молодой священник, отец Георгий, задумав побег со своего прихода, пришел за благословением к Амвросию Оптинскому и как был он провидчески вразумлен старцем: где поставлен Богом, там и стой!
Много ли мы знаем таких святых – представителей белого духовенства, священников на обычном приходе, через которых широким потоком лилась благодать Божья, к которым таким же широким потоком шел народ за советом, действенной молитвой, утешением и исцелением? Святые праведные Алексий Бортсурманский, Иоанн Кронштадтский, Алексий Мечев… в этом же коротком списке и священноисповедник Георгий Коссов, преемник по благодати старца Амвросия Оптинского. Почему их так мало? Ответ дает отрывок из труда священномученика Серафима (Чичагова) «О возрождении приходской жизни», помещенный в книге. Такие люди «служат нам всем примерами, но не пастырской приходской деятельности, а подвижничества и самоотверженной жизни… Господь призвал их как Своих избранников на путь совершенства духовного…»
Отцу Георгию досталось «гибельное» место для прохождения пастырского поприща. «Село – рвань какая-то… Народ беднеющий, к храму мало приверженный… Церковь – развалюшка…» – так рассказывали С.А. Нилусу о селе Спас-Чекряк Болховского уезда на Орловщине, когда он ехал знакомиться с уже легендарным батюшкой Егором, известным не только в своей губернии, но и далеко за ее пределами. Книга Нилуса, куда он поместил свой очерк об отце Георгии, наряду с рассказами о Сергии Радонежском, Серафиме Саровском, Иоанне Кронштадтском и Амвросии Оптинском, называется «Великое в малом». И в самом деле, жизнь о. Георгия Коссова являет собой изумительный пример того, как сила Божия в немощи совершается, как Господь из малого – из зерна веры в человеческой душе – творит великое на диво многим.
Какова же должна была быть сила молитвы простого приходского священника, чтобы «никому не ведомый, пустынный, заброшенный уголок великого Русского царства, забытый, уничиженный, презренный всеми, даже пастырями своими покидаемый, точно зачумленный», – одним словом, пустырь – превратился в цветущий сад, благоустроенный поселок, центр благотворительности и призрения сирот, с огромным собором, со школами, включая профессиональную – где обучались будущие учителя, с больницей, мастерскими, гостиницей! Но ничего такого про особую молитву в рассказах о батюшке Георгии как будто нет. А есть «многострадальный день отца Георгия, исполненный невероятного терпения любви и кротости», словами С.А. Нилуса. «Неофициальный» преемник Амвросия Оптинского, «унаследовавший» от старца его обширную паству, о. Георгий с утра и до позднего вечера принимал шедший к нему со своими бедами и проблемами народ. Очевидно, ключевое слово тут – любовь. Главная заповедь Христа. Вот и секрет «цветущего сада». Действенная любовь к ближнему, исходящая из любви к Слову Божию, – то главное средство, которым ищется и стяжается Царство Небесное, а «остальное приложится». «Дела у него там не человечьи, а прямо Божьи творятся!» – говорит о батюшке Егоре один из персонажей очерка Нилуса.
Впрочем, живописный, колоритный очерк С.А. Нилуса, показывающий повседневность чекряковского батюшки-подвижника, занимает в книге небольшое место. Основу ее составляет труд орловско-болховского краеведа, нашего современника, Н.Н. Усова «Источник Воды Живой». Как будто сам священноисповедник Георгий избрал еще в советские времена Николая Николаевича Усова своим «биографом», собирателем материалов для будущей книги и для прославления в лике святых. «Случайные» встречи с батюшкой – то фотография попадется, то открытка со спас-чекряковским собором, то книга Нилуса, то знакомство с духовной дочерью о. Георгия – ненавязчиво подталкивали к дальнейшим поискам, увлекали масштабом самой личности священника. Отчасти в этом пространном очерке виден и духовный путь самого автора, от советского атеизма и скептицизма до принятия истины, что смерти нет, но все у Бога живы.
Повествование Н.Н. Усова интересно не только рассказом об отце Георгии, вернее воспоминаниями о нем свидетелей, но и историей поисков любых крупиц информации о жизни святого, тогда еще не прославленного. Фотографий о. Георгия осталось очень мало, в книге их всего две, и заставляет задуматься рассказ о нескольких тщетных попытках автора заполучить портрет батюшки, списанный со снимка. Печальной нотой звучит повествование внучки о. Георгия о судьбе потомков подвижника после его кончины – почти все они прошли через испытания сталинскими репрессиями. Замечательны назидания о. Георгия в передаче его духовной дочери. Батюшка учил своеобразной «теории относительности» в жизни любого человека, не только христианина. «Молитва… день растянет»; время у каждого течет по-разному, «у кого медленно идет, и он все успевает, а у кого так летит, что дня не замечает. Молитесь… Тогда и будете все успевать». Если не хватает денег для жизни – «Правильно ли вы живете? Цена денег, помимо их номинальной величины, зависит также и от правильной жизни и благополучия души. Знайте, что копейка может быть как рубль, а рубль как копейка». А слова батюшки «не ищите выгоду в жизни и не мечтайте о легкой и красивой жизни – это все уловки лукавого врага», – просто и ясно объясняют природу случившейся в 1917 году революции. Впоследствии убитый в лагере брат батюшки о. Константин Коссов как бы дополнил их невеселым пояснением тогда же, в 1917 году: «Соблазнили народ легкой жизнью, теперь добра не жди». Но отрадно предсказание о. Георгия, схожее с пророчествами Иоанна Кронштадтского и Серафима Саровского: «Скорбями и страданиями Россия очистится от грехов и обратится к Богу… Когда это случится, вновь явлена будет икона Казанской Божией Матери и будет прославлена в третий раз».
Дар прозорливости, видения будущего и скрытого настоящего роднит спас-чекряковского батюшку с великими святыми — недаром же С.А. Нилус поставил его в один ряд с Сергием Радонежским и Серафимом Саровским. К нему и шли – толпами, – чтобы «отец Егор» «попророчил» судьбу, отвел от неверного жизненного выбора, помог решить бытовые дилеммы. Почти треть книги состоит из рассказов обычных людей об этой благодатной помощи о. Георгия: предсказаниях, исцелениях, советах, которые спасали от разорения. Парой таких же рассказов поделился С.А. Нилус — из опыта личного общения с батюшкой. Одно из этих повествований идет по «классической» схеме: маловер, обуреваемый сомнениями и интеллигентскими рефлексиями («Ну что я приехал искать себе здесь? Что удовлетворяет какого-нибудь Антоныча, может ли дать удовлетворение мне?! Я злился…») — и неожиданно вскрывающий тайну его души, читающий всю его подноготную, как книгу, прозорливец, в чьем заурядном обличье «сельского попа» ни за что не угадаешь избранника Божия.
Священноисповедник Георгий Коссов был прославлен на Архиерейском соборе 2000 года. Через несколько месяцев были обретены его мощи. Драматический рассказ об этом завершает очерк Н.Н. Усова, участника тех событий. Могилу батюшки возле разрушенного в советское время собора искали четыре дня. Она словно «пряталась» от изыскателей. Будто испытывались вера и терпение собравшихся... И уже несомненным чудом воспринималось свершившееся открытие захоронения, обретение мощей в день памяти великомученика Георгия, соименитого новоявленному священноисповеднику Георгию. А после такого легко верится, что все былое материальное великолепие, устроенное батюшкой Егором в своем селе, исчезнувшее без следа в эпоху советского язычества, непременно вернется, и тогда возродится вновь из убогости и заброшенности село в Орловской глубинке. И будет на том месте устроена монашеская обитель, о которой, как о деле решенном, по образцу Дивеевского и Шамординского монастырей, говорили еще при земной жизни отца Георгия его воспитанницы-сироты.
