ДОНСКАЯ ЭПОПЕЯ. 800 страниц истории в фотографиях
- Автор обзора: Сергей Арутюнов
Издательский совет Русской Православной Церкви в ноябре этого года подвел итоги XI конкурса «Просвещение через книгу».
Главный приз конкурса был присужден книге «Донской монастырь», выпущенной в 2015 году. Массовому читателю чрезвычайно редко приходится держать в руках, тем более иметь в домашней библиотеке, такого рода издания: огромные, праздничные, они обычно стоят в книжных магазинах на полках, условно называемых альбомными. Но именно «Донской монастырь» как раз и нельзя назвать художественным альбомом в том смысле, который обычно ему придается теми же книготорговцами.
Книговеды часто упрекают «альбомы» в излишней парадности, поверхностности и сухости сопроводительной по отношению к панорамным и видовым фото информации. С другой стороны, саму православную литературу как жанр часто обвиняют в излишней благостности. По счастью, «Донской…» виртуозно избегает обоих этих упреков по многим причинам, среди которых – четкость научной проработки информации, ее энциклопедическая сжатость, создающая, как ни странно, стереоскопический эффект присутствия на освященной земле.
Эта книга, наполненная теплом и светом, словно хоромина нисходящих к верующим и восходящих к небесам смыслов. Каждая из восьми сотен страниц захватывает, зовет, накрепко вписывает избранное место в духовную историю страны. Если угодно, это полномасштабный роман-эпопея с реальным историческим лицом, которое язык не повернется назвать неодушевленным.
Через Донской монастырь, уцелевший и возрожденный, так же как и через простые и царственнородные судьбы, катились войны и революции, бунты, неурожаи. Но, словно мощный воин, он нерушимо высился над бедами, источая незримую благодать. Давно зарубцевались нанесенные безбожием раны. Но навсегда «потомству в пример» остались приводимые книгой свидетельства.
Фотоархив 1920-х передает атмосферу запустения: черные провалы цоколя, груды битого кирпича, повалившиеся (или поваленные) надгробия и как венец «торжества» – таблички «отдела театрализации культа и религиозной скульптуры» на них. Антирелигиозный музей, стершийся, как всякое кощунство, из народной памяти, и зловещее к нему дополнение – Первый московский крематорий, за недостатком средств и места размещенный прямо в храме Преподобного Серафима Саровского… А кожевенно-галантерейная фабрика имени Международного юношеского дня?!
Можно только догадываться, каким соблазном для бесновавшихся был в те годы островок старой России, как алчно тянулись к нему руки различных «реформаторов», объяснявших вчерашним прихожанам, что церковь есть вид театра, преловко забыв о том, что дело обстоит ровно наоборот. Как злобные подростки, новые власти пытались куражиться над монастырем, не ведая, что от их исступленных усилий не останется ничего. Заключенный здесь в то время, а ныне прославленный Церковью Патриарх Тихон одним своим присутствием будто приостанавливал «ход работ». Уже в годы войны – как скоро! – Провидению было угодно превратить Антирелигиозный музей в архитектурный и – силами его – восстанавливать, оберегать, спасать. Здесь – величайший урок нынешним и новым поколениям.
От имен здешнего некрополя сладко трепещет сердце: Херасков и Сумароков, Ключевский и Бове, Перов и Жуковский, Фонвизин и Чаадаев. Волконские, Голицыны, Пушкины, Долгоруковы, Дурасовы, Нарышкины! В книге выведена каждая судьба, и с каждой следующей все отчетливее вздымается в душе впечатление светлой доблести и нерушимого покоя.
