Один за всех
- Автор обзора: Телеканал Союз
Л. Чарская. Один за всех. Повесть о жизни Великого подвижника земли русской.
Прошлое русской земли богато великими героями, которые проявляли чудеса храбрости, жертвовали жизнью для родины. Богато оно выдающимися и по своим мирным заслугам личностями, богато крупными, беззаветно трудившимися на славу своего народа государственными деятелями. Но немалую роль в жизни русского народа играли также скромные подвижники, которые своим примером вдохновляли народ, укрепляли в нем веру, облагораживали нравы и, отдавая свою жизнь на служение высоким идеалам, оставили более прочную память, чем многие богатыри и государственные деятели. Такие люди, по своей кончине, становились предметом благоговейного почитания всего русского народа, от царя до последнего простолюдина. Таким героем был и преподобный Сергий Радонежский. Память его на протяжении веков сохраняется в народе и не померкнет никогда. О нем рассказывает книга известной писательницы Лидии Чарской, которую сегодня мы предлагаем вашему вниманию. Она вышла в свет при содействии Издательств «Лепта», «Вече» и «Гриф» и называется «Один за всех. Повесть о жизни Великого подвижника земли русской».
«Среди городов и селений, деревень и усадеб много сотен лет, в самом сердце России, высятся стены большого крепкого монастыря. От Москвы Белокаменной она близко, эта Божия обитель, основанная когда-то юным отшельником Радонежских заповедных лесов. Обитель эта Троицко-Сергиевская Лавра, сыгравшая такую важную роль в истории нашей отчизны. Привлеченные ее несметными богатствами, ее церковной утварью и роскошью обстановки и другими скрытыми в недрах ее сокровищами, накоплявшимися в ней веками, враги России - иноплеменники и свои мятежные, заблудшие люди - не раз осаждали ее, но безуспешно. Татары проходили мимо нее, как бы Самим Богом отвлеченные от православной Святыни. Поляки осаждали ее безуспешно. Свои русские воры, приверженцы Самозванца, не могли ее взять.
Здесь находили в свою очередь защиту и спасение и цари земли русской. Отсюда лились вдохновенные призывы к защите родины, слались грамоты и благословения, поддерживавшие в трудные минуты душевные силы православных борцов. Шли годы, десятки лет, столетия... Лавра выросла, окрепла. Лавра стала одним из богатейших русских монастырей. Но выше всех ее сокровищ, выше золотой утвари и драгоценных икон считается священная рака с останками преподобного Сергия, ее основателя и первого работника этой святыни. С севера, юга, запада и востока, из цветущих городов и бедных деревенек, со всей великой и обширной Руси, тянутся сюда и здоровые, счастливые, богатые люди, и нищие, больные, искалеченные нуждою и жизнью, тянутся к святой раке, к Троицкой обители, неустанные во всякое время года паломники-богомолы.
Всех их влечет сюда одна цель, одно желание: поклониться раке Преподобного, помолиться мощам Святого. И, уходя из Лавры с каким-то новым, просветленным чувством, каждый уносит с собою сладкое умиротворение, как целительный бальзам, врачующий больную душу, дающей крепкую, бодрую веру и светлую радость и надежды на светлое будущее. Им чудится: Сам преподобный внимательно выслушал их горячие молитвы, сам смиренный работник Великого Хозяина Земли, сам кроткий тихий молитвенник за грешный мир и великий подвижник благословил всех, чаявших от него помощи и утешения. И с радостным сердцем уходят паломники, унося в своих воспоминаниях светлый благоуханный цветок - повесть жизни и подвигов прп. Сергия Радонежского и тихое безмолвное благословение этого чистого и светлого, необыкновенного, святого человека».
Такими словами не начинается, а завершается повесть, написанная одной из самых популярных русских писательниц рубежа XIX—XX вв., посвященная жизни и особенно юным годам любимейшего русского святого — прп. Сергия Радонежского. На основании летописей и сказаний, переходивших из поколения в поколение много столетий подряд, Лидия Чарская великолепным литературным языком излагает историю великого праведника и подвижника — дивный пример веры, трудолюбия, кротости, готовности работать для ближних и ради пользы ближних. Стараясь сохранить в самом рассказе колорит эпохи и имея в виду юных читателей и читательниц, автор стремится в то же время с внешней стороны придать своему произведению такую форму, которая могла бы не только заинтересовать их, но и ввести в тот особый мир, где протекала вся подвижническая жизнь и деятельность этого поистине народного героя труда и веры.
Эта повесть полна интересных и поучительных фактов, которые вызывают в юных сердцах добрые чувства и развивают в них любовь к людям и уважение к труду. В начале произведения мы видим преподобного Сергия мальчиком, его тогда звали Варфоломеем. И узнаём, что 7-летний отрок не любил различные игры и забавы, избегал ребячьи компании. Он любил уединение, природу, свидетельствующую о Творце, любил молитву. Сверстники считали, что Варфоломей гнушается ими, а он желал молиться о всех и трудиться для всех. Один за всех! И вот как описывает автор 7-летнего Варфоломея, который спрятавшись от братьев и других мальчишек, лежит в траве и рассматривает, небо с облаками, цветики душистые, муравьев-трудяг. И размышляет обо всем этом. «Мальчик Варфоломей, - пишет автор, - смотрит на едва зримый танец былинок и пестрых цветов от ласки ветерка, от зыби. Мальчик он странный какой-то и совсем особенный. Лежит на земле, глаза широко раскрыты. Синие волны переливаются в этих глазах. Золотая небесная звезда загорается в них. Загорается и вдруг то меркнет, то снова сияет. Целый мир в этом взоре, мир недетский. В нем и ясная, задумчивая, красивая печаль, и тихий грустный восторг и что-то строгое, чудесное и тоскующее.
Губы тонкие, не ребячливо строгие, сомкнуты без улыбки. Нос тоже тонкий и пряменький. Несмотря на юность, определившееся уже личико. Кудри шапкой золотистой вьются над высоким загорелым лбом, нужные, как лен, шелковистые. Ему семь лет, но по виду больше. Стройный он весь, сильный, хоть и худощавый. Знойный загар позолотил грудь, лицо, тонкие кисти маленьких ручонок. Вблизи, где зеленое море трав пресеклось немного, образуя крохотную лужайку, высится муравьиная куча. Целый дворец хитросплетений маленьких тружеников-муравьев. Варфушка смотрит на дворец. Глаза разгораются ярче. Это уже не синие звезды в золотом ореоле сияния. Это два солнца тропических, два метеора под темными извилинами длинных ресниц. Варфушка смотрит и думает. «Муравьи-труженики, Божьи работнички, выстроили сами себе палаты, хоромы с гридницами и переходами, опочиваленки, боковуши и житницы. Все сами носили по прутику, клали травку к травушке, былинку к былиночке. Вырастали хоромы. Еще клали, сплетали, - еще вырастали. Во славу Божию работали работнички махонькие. Господь труды любит. Выстроили палаты для детушек своих, для всего муравьиного народа насекомого. Ах, хорошо! Хорошо так трудиться! Для других, для своих, для чужих, для всех. Хочу быть муравьем-работничком, хочу трудом своим радовать родимых…»
Так думал мальчик, едва перешагнувший порог от младенчества к отрочеству. А вот о чем печалился он, когда исполнилось ему 12 лет. Здесь стоит вспомнить, что жил-то святой во времена монголо-татарского ига. Автор рассказывает: «Странный он, Варфушка. Был диковинный ум и раньше, в детстве, а теперь, с той поры как встретился с чудесным пресвитером, как случилось с ним диво, как внезапно пробудилась в нем память, разумение к книжной мудрости и способность к чтению, - стал еще более странным. Молиться горячее стал, читает много, жадно, Священное Писание, житие преподобных Киево-Печерских Отцов, Апостольские деяния и мечтает. Мечтает о подвиге... Уйти, удалиться от мира, в лес куда-либо, в чащу, подалее... Молиться за людей, трудиться за людей, Бога радовать молитвой и трудом. Рубить столетние дубы, из них строить людям гридницы, чтобы от татар-басурман укрываться. Таскать бревна на своей спине из леса до деревень, до сел. И воду и топливо. А к ночи снова в лес, в чащу. Там, на зеленой мураве, а то и на снегу студеном, на коленях, за них, за всех страдающих, угнетенных молиться Хозяину Мира. Облегчить бы им горе и нужды, помочь перенести страдания, до пота лица молиться».
Вот так болело сердце еще совсем юного Варфоломея о людях, а когда прошло время, и он, будучи игуменом Сергием, уготовлял свою душу к встрече с Богом, немало болело его сердце и о братии святой обители, которую воздвигли во имя Святой Троицы. «Есть о чем молиться Сергию. Точит его больная дума. Скоро конец, а как без него останется его братия. И перед иконой Богоматери падает на колени Сергий и поет акафист Божией Матери. Чистый, радостный голос выводит знакомые, прекрасные слова. Они просят за святую обитель, за смиренную братию, за своих детей. Помочь им всем после его, Сергиевой, смерти, за весь мир нуждающийся в помощи, за все грешное человечество, просят они Небесную Царицу, Ходатайницу перед Богом, словами акафиста в эту ночь». И в ответ на эту молитву явилась преподобному Сама Царица Небесная и обещала ему, что обитель сия всегда будет под Ее святым покровом и защитой. После этого утешения прп. Сергий уже мог спокойно оставить этот мир. Что и произошло 25 сентября (8 октября) 1392 года. Описанием последних дней земной жизни великого святого оканчивается эта повесть.
***
В предисловии дореволюционного издания этой книги отмечалось: «Признается полезным знакомить юношество в художественной форме рассказа с жизнью и деятельностью героев, государственных людей, ученых, писателей. Несомненно, следует считать не менее полезным ознакомление юного поколения в художественной беллетристической форме, и с жизнью тех великих подвижников, деятельность которых тесно связана с историей родины и которых народ справедливо причисляет к своим богатырям - богатырям духа. Жизнь, и в особенности юные годы, одного из таких праведников и подвижников – преподобного Сергия – и составляет содержание предлагаемой повести».
