Отцовство – святое дело
- Автор обзора: Протоиерей Георгий Бреев
Большое счастье — встретить в жизни опытного духовника. Такая возможность есть у читателей книги «Радуйтесь!». В неё вошли беседы-интервью настоятеля храма Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском, протоиерея Георгия Бреева, одного из самых уважаемых и любимых батюшек в Москве. Их записала и собрала известная журналист Наталия Голдовская. Предлагаем нашим читателям фрагмент из книги.
Отец
— Мой бывший сын… — сказал сослуживец.
Мы содрогнулись:
— Как это — бывший?
В ответ услышали путаный рассказ про «молодые дела».
Странные веяния пошли на свете. Дети рождаются без отцов. Папы о них слышать не хотят. А мамы свысока смотрят на своих «партнёров».
Какова роль отца в доме? В жизни? Спрашиваю об этом отца Георгия.
— Конечно, никакой «роли» у него быть не может, — улыбается в ответ батюшка.— Отец — не актёр, а человек, который занимает определённое место в семье. И мне кажется, все беды наши пошли от того, что многие люди растерялись в сложностях, превратностях жизни и потеряли себя как отцов, глав семейств.
Отец — это корень, от которого идёт род. В Священном Писании отмечено: муж является главой семьи, несёт в себе образ Христа. Его отношение к жене, детям должно быть таким, как отношение Христа — к Церкви.
И тут открывается, как высоко предназначение отцовства. Когда апостол Павел хотел подчеркнуть его высоту, он сказал: вы можете иметь разных учителей, а отец я у вас — один; я родил вас своим словом, воспитанием, проповедью, верой — и до сего времени нахожусь в муках рождения (см.: Гал. 4, 19).
— Почему он так считает?
— Потому что отцовство не только в том, чтобы просто физически воспроизвести тело, организм. Отцовство — это значит дать человеку жизнь, её основу, духовную сущность. Это высокое, святое дело — даже при самом низком, чисто человеческом уровне отношений.
Отцовство имеет непередаваемую иерархическую глубину, которая в перспективе уходит в иные миры и отношения.
— Расскажите, пожалуйста, подробнее.
— В традиции Святой Церкви существует понятие «патриарх». Буквальный перевод этого слова — «отец». То есть человек, который не просто произвёл от себя род, но дал ему лик, веру, духовную основу. Ветхозаветные патриархи были носителями обетований, чаяний, глубоких откровений.
Если посмотреть историю человечества, то мы увидим: отцовство всегда было той живой ветвью, на которой могли произрастать целые поколения, народы, культуры. И Бог благоволил насаждать на земле сад небесный — в лице тех избранников, которые являлись носителями благодатного, глубокого понимания отцовства, жизни, веры, благочестия.
Позже из общечеловеческого стало выделяться понятие духовного отцовства.
— А раньше они соединялись?
— В глубокой древности патриарх был облачён и духовной властью, предстоял перед Богом за весь свой род, имел священнические полномочия. Потом человечество стало умножаться, Церковь росла. Понимание отцовства становилось глубже — уже как духовного явления. Отцами начали называть священников.
В обращении к ним мы ставим это слово на первое место (отец Пётр, отец Михаил). В русском языке оно воспринимается с особой теплотой, означает человека родного, близкого.
— Вероятно, к этому поколению относятся и святые отцы, чьи книги мы читает?
— Открываем, например, сборник «Добротолюбие» и говорим: «Вот творения святых отцов: Макария Великого, Антония Великого…» У нас возникла традиция, которую мы называем святоотеческой.
Что дали нам те, кого мы называем святыми отцами? Отец способен родить. И они, даже уйдя из этого мира, передают высокий дух другим. Люди духовно возрождаются для жизни будущего века.
Духовное отцовство выглядит немножко парадоксально. Большинство святых отцов были монахами.
— И детей по плоти не имели?
— Да, телесно они чад не рождали, но сумели дать нам направление мысли, духовное отношение к жизни, веру, просвещённость. Они не напрашивались в отцы: это последующие поколения назвали их отцами.
— Мы — в том числе?
— Безусловно. Люди признают: я духовно родился от такого-то святого. Прочитал книгу, познакомился с его наследием. Он образовал мою мысль, дал мне отношение к вере и жизни.
В истории Церкви происходило много споров, раздоров, ересей. Надо было определить наше вероучение. Великим постом совершается Неделя Торжества Православия. И Церковь громогласно свидетельствует: сия вера апостольская, отеческая, православная, «сия вера вселенную утверди». Афанасий Великий и другие отцы говорили (и это стало неотъемлемым понятием), что вера выстрадана, выношена, определена, сохранена духоносными отцами. Иначе мы не можем их назвать. И видим: отцовство поднимается тут на особую высоту.
Когда мы углубляемся в веру, то понимаем: она в нас живёт, действует, определяет сознание, потому что были светила — богоизбранные отцы, которые заложили в нас эти основы.
А если подниматься выше — уже на высоту Божественную, — то мы столкнёмся с ещё более неизъяснимым понятием отцовства. Сам Христос учит нас: Я и Отец — одно (см.: Ин. 10, 30), Я пришёл в земной мир творить не Свою волю, но Отца Небесного (см.: Ин. 5, 30). Бог так возлюбил мир, что Сына Своего единородного дал нам, чтобы верующие в Него не погибли, но имели жизнь вечную (см.: Ин. 3, 16).
— Да, так говорит Евангелие.
— Самое глубокое понятие о Боге дано нам Спасителем. Когда апостол просил Его: «Научи нас молиться», то как Он учил?
— Отче наш, Иже ecu на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое…
— То есть: «Отец наш, Отец вселенной!» И такого понимания Бога мы не найдём ни в одной религии, кроме христианства. Бог является Отцом. Именно поэтому Христос мог говорить о Себе, что Он Его Сын единородный.
Много есть удивительных определений в Священном Писании: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Всё через Него начало быть…» (Ин. 1, 1–2). Это основа нашего вероучения. Мы видим, насколько высоко поставлено отцовство. Оно — всё. Христос даже подчёркивает, что Отец — больше Него (см.: Ин. 14, 28).
Многие спотыкаются об эти слова, смущаются, когда начинают по букве подходить к учению христианскому: «Вот, оказывается, Спаситель не равен Отцу!..» И пойдёт, пойдёт узкое зломыслие.
Мне приходилось спорить с сектантами, неправославными людьми. И я им всегда говорил: «Если есть Сын, значит, есть и Отец. Без Отца Сына быть не может. Следовательно, есть рождение — и нет творения».
Отцовство изменяет наше сознание. Мы понимаем: есть у Бога предвечный Сын, и Он, исполняя волю Отца, в Духе Святом создал нашу вселенную. Вот оно — отцовство божественное, неизъяснимое.
Когда мы хотим показать, что родственны Богу по образу и подобию, тогда Его в своих молитвах называем Небесным Отцом. Это самое тёплое, сокровенное выражение наших чувств. И нет, наверное, молитвы выше, чем та, которую дал нам Спаситель. Мы имеем власть обращаться к Небесному Отцу, быть сынами Божиими. Видишь, как велико понятие отцовства?
— Действительно, необъятно.
— Только человек ослеплённый, утративший веру, внутреннее ощущение себя, может потерять чувство отцовства. А потеряв его, становится размазнёй, не знает, кто он и кто его окружает: дети? не дети?
Это возможно только в наше время, когда люди теряют себя в пьянстве или других подобных вещах. Нет веры — и не могут создать настоящей семьи. Печально слышать, что истины, которые всегда были основой жизни, оставались Святым Святых, сегодня утрируются, стираются — и человек перестаёт осознавать себя личностью, носителем божественного достоинства и чести.
— Значит, очень важно, чтобы дети признавали отца отцом?
— Безусловно. Заповедь «Чти отца твоего и матерь твою» — одна из основных. Сколько приходит брошенных, обездоленных детей! Они таят обиду на отцов: ушёл к другой женщине или запил, никто ему не нужен. Дай Бог самому выкарабкаться из этого страшного состояния!
Дети чувствуют: отец есть (и, может быть, отчество им дано), а фактически его нет. И сознание такого ребёнка надо поддерживать, говорить ему: «Всё-таки ты жизнь получил от отца. Ему тяжело, он себя потерял, но ты будь на высоте. Не забывай, что должен с большой надеждой молиться за него и мать. Они делают тебя обездоленным, не понимая, какое зло творят».
В христианской жизненной практике, у святых (в частности, Иоанна Златоуста) существует такая уверенность: молитва детей спасает из ада родителей. И дерзновенная молитва родителей за погибающих детей имеет такую же непременную силу, если живое чувство не утеряно.
Как я могу допустить, чтобы мои сын или дочь погибли? Я родил их. Господи, возьми мою жизнь и отдай им! Пусть только хорошо им будет. В этом отцовство и состоит. Если будут у нас такие чувства, то оно останется на правильном, высоком месте в жизни.
2001 г.
