«Смотри на небо»
- Автор обзора: Чернова Анастасия
Дмитрий Володихин. Агриков меч. Исторические пьесы для русского театра.
Москва «Снежный Ком М», 2020. – 128 с.
Четыре части света, четыре времени года… Четыре исторические пьесы в книге лауреата Патриаршей литературной премии Дмитрия Володихина «Агриков меч». Случайность – или намек на статическую целостность, идеально устойчивую структуру, позволяющую направить читателя в нужном направлении? В Древней Руси в случайности не верили, а вот на цифирные соотношения внимание обращали, наделяя их символическим значением. Действие исторических пьес Володихина разворачивается в славном Муроме, древней Рязани, Москве времен Ивана Грозного и Петра I. Перед нами четыре знаковых хронотопа. Не станут ли они своеобразными отметками на компасе, определяющем координаты народного духа, национальной самобытности и мужества?
Первая пьеса – «Тайная рукопись» – о нелегком становлении печатного дела Ивана Федорова, русского первопечатника. В ход событий вмешивается Клариче из Венеции, сестра итальянского печатника Ивана Фрязина, желающая отомстить за гибель своего брата. Почти детективный сюжет завершается торжеством любви и справедливости. Вторая пьеса «Святой Филипп, митрополит Московский» обращает нас ко временам царя Ивана Грозного. Она стоит на особом месте в сборнике, поскольку, в отличие от трех других пьес, актуализирует не семейно-романтические сюжеты (на фоне исторических), но поднимает вопросы свободы, а также соотношения власти и правды. Именно эта пьеса вбирает отблеск раскаленных шекспировских страстей. Подобно принцу Гамлету, Ивану Грозному является призрак. Только не отца, а деда, Ивана Великого, который напоминает важнейшие заповеди правителя – три закона, соблюдая которые «ты обезопасишь себя, свое семейство, свой престол». Слушать Бога, слушать землю и ценить своих людей. Все то, что важно для каждого христианина: «Есть правило одно: чуть в сердце пусто, оно тебе изменит, и тогда во всех углах заводится измена. Запомни накрепко: коль хочешь править мирно, под рёбрами ты небо посели».
Увы, герой пьесы остается глух к обращению. Он мыслит совсем в других плоскостях. «Отчего же, мне главного он так и не сказал? Кто первый средь изменников? И как мне в людях уничтожить своеволье? Так много говорил он и ничего – по делу! Мой предок посетил меня без пользы, хоть и болтал, что послан Богом он. Что за нелепица!»
Святитель Филипп также общается с видением – с преподобным Сергием Радонежским и, в отличие от царя, внимает его наставлению. Дилемма «царевой воле противиться грешно» разрешается так: «Отдай царю царево. Ну а Божье оставь для Бога. Ведь над государем – любым! – стоит Судья. Тому Судье ты служишь, и перед ним обязан быть ты чист. Твой долг второй – покорность государю. Но коли выйдет так: заспорили две правды, между ними одну ты должен выбрать… что ж, тогда… смотри на небо».
После такого разговора Филипп становится готовым к подвигам свидетельства… «Знамение дано, уходит трепет, душа не зябнет, я почти готов».
Третья и четвертая пьесы развивают темы подлинной любви. Героиня пьесы «Цветок с Мадагаскара», княжна Мария Белозерская, дожидается своего жениха с дальней и опасной службы и отказывается верить сообщениям о его гибели. «Я не верю, что Бог не даст нам соединиться. Савва жив! Иначе быть не может».
«Вера в Бога превращает чудеса в реализм» так, что все чаяния окажутся оправданными. Савва вернется в тот самый день, когда она должна дать ответ другому жениху, пожилому Котову, человеку весьма серьезному и расчетливому. Впрочем, наша героиня ни на миг не сомневалась и, если не с любимым Саввой, «то в монастырь. Меньше будет матушке расходов на меня, на лишний мой рот».
Счастливо разрешается и сюжет четвертой пьесы «Агриков меч», в основе которой – повесть Ермолая-Еразма о Петре и Февронии. При этом повествование Еразма не повторяется, в пьесе закреплен авторский узор и трактовка. Например, ключевая сцена сватовства и исцеления. В старинной повести Феврония вовсе не ставит условие непременной женитьбы. Сначала она указывает на корень болезни героя (и читатель начинает понимать духовную подоплеку этого недуга). «Аще будет мягкосерд и смиренен в ответах, то будет здрав», – говорит Феврония первое условие выздоровления. И только во вторую очередь звучат слова «Аще не имам быти ему супруга, то не подобает лечить». Тем самым акценты смещаются: Феврония готова связать свою судьбу с человеком, который покрыт струпьями и которого она мало знает, принести себя в жертву – ради спасения его души. Но если они не будут уравнены супружеством, то не имеет права лечить.
Существует и другая, общепринятая трактовка этого сюжета, именно она реализуется в пьесе Дмитрия Володихина.
«Феврония: Дам тебе средство спасительное, но и награда за него велика. Обещай, что женишься на мне, коли я тебя излечу.
Петр: Ты простолюдинка… Как сделать мне тебя своей женой?
Феврония: Я такая же христианка, как и ты. Я юна и храню целомудрие. Так чем же я плоха для тебя? Али статью не вышла?
Петр: Ты красива и мудра. Обещаю, ежели вылечишь меня, быть тебе моей супругой по закону.
Феврония: Смотри же, не обмани. Вот тебе особенная закваска хлебная…»
Впрочем, в современном мире именно так и формулируется условие Февронии. «Сказала, что должен жениться». Тем самым произведение становится нам ближе и понятнее. Так же, как и другие исторические образы.
По словам Валентина Непомнящего, история немыслима без преданий и слухов, помыслов людей, их намерений и истолкований событий. Предания, слухи и мифы являют собой цемент исторического произведения, а события и факты – лишь стройматериалом.
И вот уже Иван Грозный, например, будет представлен в пьесе как деспот – без учета новых сведений и фольклорных материалов (где царь Иван Васильевич – почти всегда положительный герой). Но таков подход в художественном произведении, возможно, оправдан. Действительно ли Сальери отравил Моцарта, как у Пушкина? Убил ли Годунов царевича в реальности? Это и не столько важно. История представляется не как торжество факта, а цепь устремлений, идей и замыслов. Исторические пьесы Володихина продолжают в этом смысле пушкинскую линию.
Одновременно они предназначены для «русского театра», что немаловажно. Сегодня пришло время вспомнить основы русского искусства. Пьесы воспринимаются легко, несмотря на то, что сохраняется в них и старинный ритм, и высокая лексика. Стихотворные вставки привносят дополнительное изящество. Так и хочется представить театральную постановку. Конечно, красивые костюмы и декорации. Но главное – окрыленность духа, ощущение неба и всепобеждающая вера в добро и любовь. Все самые главные духовные координаты русского народа, что так живо и ярко представлены в исторических пьесах Дмитрия Володихина.
