Свобода и обеты
- Автор обзора: Николай Дегтярев/Православное книжное обозрение
ГИЛБЕРТ КИЙТ ЧЕСТЕРТОН (29 мая 1874, Лондон — 14 июня 1936, Биконсфилд) — английский христианский мыслитель, журналист и писатель
Получил начальное образование в престижной школе Святого Павла в Лондоне. Затем учился изобразительному искусству в художественной школе Слейда, чтобы стать иллюстратором, также посещал литературные курсы в Университетском колледже Лондона, но не закончил обучение. В 1896 году начинает работать в лондонском издательстве Redway и T. Fisher Unwin, где остается до 1902 года. В этот период он также выполняет свою первую журналистскую работу в качестве фрилансера и литературного критика. В 1901 году Честертон женился на Франсис Блог, с ней он прожил всю свою жизнь. В 1902 году ему доверили вести еженедельную колонку в газете Daily News, затем в 1905-м начал вести колонку в The Illustrated London News, которую вел на протяжении 30 лет.
По словам Честертона, будучи молодым человеком, он увлекся оккультизмом. Однако вскоре обратился к христианству, а 1922 году стал католиком. Христианская вера отложила глубокий отпечаток на всех его произведениях. В 1914-1915 годах перенес тяжелую болезнь. В последние годы жизни, несмотря на слабое здоровье, продолжал работу, в том числе над газетой, доставшейся ему от брата, выступал по радио.
Написал около 80 книг. Его перу принадлежат несколько сотен стихотворений, 200 рассказов, 4000 эссе, ряд пьес, романы «Человек, который был Четвергом», «Шар и Крест», «Перелетный кабак» и другие. Широко известен детективными новеллами об отце Брауне, а также религиозно-философскими трактатами, посвященными истории и апологии христианства («Вечный человек», «Ортодоксия» и другие).
Книга Гилберта Кийта Честертона «Суеверия развода» составлена им самим из статей, написанных ровно 100 лет назад — в 1918 году. Тогда, как отмечает в предисловии протоиерей Владимир Хулап, в Англии «в политических кругах началось движение за упрощение процедуры развода. Хотя к тому времени он уже был легализован, его получение оставалось сложным и дорогостоящим процессом». В то время писатель и выступил со статьями, посвященными этой теме.
Честертон широкой публике известен, в первую очередь, как автор детективов об отце Брауне. Читатели, интересующиеся религией, знают его как одного из крупнейших христианских апологетов прошлого столетия, его публицистический дар автора, пишущего на самые злободневные темы, откроет еще одну новую грань его таланта.
Сам Честертон называет свою книгу «памфлетом», подчеркивая ее полемический и даже обличительный характер. Одновременно он пишет, что если бы относился к своему сочинению как к литературному труду, претендующему на «долговечность», то «глубже рассмотрел бы существо вопроса». Такая «недооценка» собственного сочинения не должна пугать читателя. Во-первых, потому, что в те времена культура общественных дискуссий в принципе была выше, чем та, к который мы привыкли в каких-нибудь современных теледебатах. Во-вторых, потому что, простите за тавтологию, Честертон — это Честертон, один из самых ярких и мудрых писателей XX века (его парадоксальность вовсе не противоречит мудрости: часто здравый смысл не вписывается в рамки логики своего, каждый раз по-своему безумного времени).
Собственно, «недооценил» свой труд Честертон из-за одной глобальной ошибки. В Заключении он пишет: «Я замыслил его (памфлет) только для того, чтобы обратить внимание на некоторые мимолетные тенденции современного общества, <…> предмет обсуждения устареет достаточно быстро». Тенденции, как выяснилось, оказались совсем не «мимолетными», а «предмет» не «устарел». Честертон ошибся, но от этого его рассуждения приобрели скорее больший, чем меньший, вес. Поэтому всем, кто сегодня интересуется проблемами брака (не только в плане общественной борьбы, но и личной жизни) следует прочитать эту книгу.
«Суеверия развода» весьма сильно отличается от того, что наши прихожане могут найти на «семейную тему» в православных книжных магазинах. Православный подход к этой теме в основном сосредоточен на трех типах отношений: мужа и жены, родителей и детей, всей семьи — с Богом и Церковью (недаром и сама семья называется «малой церковью»). В книге же Честертона фокус внимания переключен на социокультурные явления, связанные с семьей, и на самой семье как общественном институте. Второе отличие в том, что книга обращена к светской, а не религиозной аудитории, соответственно, и способ аргументации в ней другой.
Темы, поднятые Честертоном в небольших статьях, составляющих «Суеверие развода», чрезвычайно многочисленны и разнообразны, но все они так или иначе связаны друг с другом. Поэтому даже краткий обзор их представляет серьезную трудность. Остановимся только на тех, которые близки обычному человеку, минуя, по возможности, темы, обусловленные общественно-политическими реалиями того времени.
Одним из центральных понятий, проходящих через всю книгу, является понятие обета. Честертон рассматривает его сразу с нескольких сторон, чтобы показать центральное место этого понятия для философии брака. Так, например, он пишет: «Идея, или, по крайней мере, идеал того, что называют обетом, проста и очевидна. Она заключается в том, чтобы соединить определенность и сопутствующую ей бесповоротность с самоуважением, без которого немыслима свобода». В этом определении важно именно соединение двух этих совершенно различных состояний. С одной стороны, брак — нечто определенное и бесповоротное, то есть своего рода рабство (отсутствие возможности жить с другими женщинами/мужчинами). Но с другой стороны, это рабство, выбранное свободно, своего рода рабство в свободе. Причем именно такое «свободное рабство», по Честертону, плодотворно. Примечательно, что книга заканчивается такой фразой: «Без сознательного самоограничения ничто живое никогда не увидит свет».
Немножко отвлекаясь от темы (а на самом деле рассматривая ее в несколько ином ракурсе), скажем об одном вопросе, лейтмотивом проходящим через книгу Честертона. Автор утверждает, что противопоставление семьи как социального института другим общественным институтам является абсурдом (так как эти вещи очень разнородны). Однако он же неоднократно сравнивает — и на самом деле противопоставляет семью самому главному общественному институту — государству. В нескольких местах он пишет о капитализме и промышленном производстве как о составляющих государственной машины. Вот его довольно недвусмысленные фразы: «капитализм находится в состоянии войны с семьей»; «самый жестокий враг семьи — промышленное производство». С чем мы сталкиваемся в данном случае? С тем, что государство, как и семья, тоже претендует на то, чтобы человек «бесповоротно» отдал себя ему в рабство (экономическое, политическое или духовное, учитывая разнородные реалии ХХ века — не так уж важно), но, в отличие от семьи, государство совсем не гарантирует, в каком-то смысле даже отрицает «свободу», без которой немыслимо самоуважение. Поэтому промышленному и капиталистическому государству гораздо проще иметь дело с индивидуумами, разделенными людьми, не связанными узами брачных обетов, чем со свободными людьми, которые воспользовались своей свободой в сторону семейного самоограничения и ответственности. Казалось бы, связь между этими явлениями довольно надуманная. Однако удивительно здесь то, что, например, современные маркетинговые исследования всецело ее подтверждают! Скажем, ныне общеизвестно, что одинокий человек попросту тратит больше денег, чем семейный. А ведь капитализму, сосредоточенному на росте потребления, это как раз и нужно.
Таким образом, семья для Честертона — совершенно особый и фундаментальный феномен. Один из главных пунктов его негодования как раз и состоит в том, что реформаторы брака и сторонники развода (те самые, английские начала ХХ века, но, забегая вперед, и нынешние тоже) собираются реформировать то, о чем они по сути ничего не знают. А специфика брачных отношений как раз и раскрывается Честертоном через понятие обета.
Обет — это не только «свободное рабство». В другом месте Честертон пишет: «Дать обет — назначить встречу с самим собой». В этой части его рассуждения приобретают уже антропологическое, если не онтологическое звучание. Кстати, подобные рассуждения чередуется с тонкими социологическими наблюдениями, взаимно перетекают друг в друга. Стиль рассуждений Честертона вообще напоминает калейдоскоп, а если прибавить к этому еще и его тонкий юмор, то калейдоскоп получается очень красочный.
Обет, по Честертону, избавил мир от рабства. Относительно данной темы интересны его мысли о древнем мире как мире статусов (раб — свободный), Средних веках — как мире обетов, и современности — как мире контрактов. Через обеты (рыцарские, в монашеских орденах, в ремесленных гильдиях) мир преодолел рабство, но потом избавился и от самих обетов, что ведет уже к новому рабству.
Через обет человек назначает встречу с самим собой. Таким образом, брак является не только «средством продолжения рода», но и способом самопознания, самоизменения. Сторонники развода, по Честертону, отменяют эту встречу, катастрофически снижают планку человеческой ответственности, ведь «если люди смогут расходиться без всякой причины, им легче будет и сходиться без всяких оснований». Поэтому «спор о разводе есть, в сущности, не спор о разводе. Это — спор о повторном браке, или скорее о том, является ли он браком вообще».
Очень ценный аргумент в полемике о разводе. Честертон говорит, что развод не решает проблемы несчастных браков, он скорее обесценивает сам институт брака как таковой. Современность бы только подтвердила его слова.
Мы остановились только на самых значительных мыслях автора. В книге их куда больше. Возможно, кому-то гораздо более убедительными покажутся другие аргументы английского писателя. В любом случае книга не только раскроет перед читателем сложную тему развода в ее многообразии, но и доставит несомненное интеллектуальное удовольствие.
СУЕВЕРИЯ РАЗВОДА. Гилберт Кийт Честертон.
М., Н. Новгород: Артос, Христианская библиотека, 2017. — 144 с.
ИС Р17-709-0346
ISBN 978-5-905472-55-8
Издательский совет Русской Православной Церкви
