Тот, кто нужен людям
- Автор обзора: Мария Хорькова
- Книга: Я люблю всех: Воспоминания об архимандрите Павле (Груздеве)
М.: Отчий дом, 2023. — 704 с., ил.
Имя архимандрита Павла (Груздева) сейчас известно всей православной России, но когда-то его знали лишь те, кто непосредственно общался с ним. Книга воспоминаний об архимандрите Павле (Груздеве)
«Я люблю всех» — больше, чем просто подборка рассказов современников. Это тщательно собранные, атрибутированные и структурированные записи, позволяющие понять не только то, каким был отец Павел, но и кто его окружал, как вообще жили люди и почему нуждались в нем.
Подавляющее большинство этих воспоминаний ранее никогда не издавались, либо печатались с сокращениями. Уникальна и подборка архивных фотографий, включенных в книгу.
Открытием издания стали воспоминания Анатолия Павловича Суслова, который много лет был послушником отца Павла, — он не только подробно (и достаточно талантливо в литературном плане!) описал быт и тихие подвиги отца Павла, но и поделился с издателями своими зарисовками, среди которых — портреты отца Павла, изображения храма, где он служил и даже план сторожки, в которой жил.
Примечательно, что Анатолию Суслову, как человеку, наблюдавшему батюшку близко и на протяжении достаточного времени, открылись некоторые тайны его подвига. Многие считают архимандрита Павла юродивым, а этот вид подвижничества из тех, что противоречат мирской логике. Например, отец Павел мог нецензурно выражаться, чем многих приводил в смущение, а кого-то от себя даже отваживал. При этом некоторые очевидцы отлично помнят, как он «выражался» при них, а другие не слышали от него ни единого грубого слова. Отчего так — объяснил Анатолий Суслов. Например, он запомнил, что однажды к батюшке приехал муж его сестры, Володя. Старец «обнял его, смеется и выдает выражения». Сначала никто ничего не понял, потому что от Володи нецензурной брани никогда не слышали. Но спустя некоторое время оказалось, что в отсутствие женщин у него «мат в каждом слове». «Тут я и понял, что отец Павел имел в виду, — пишет Анатолий Суслов. — Обличил батюшка нашего Володю, а сам помолился, и через некоторое время Вова материться совершенно прекратил. Так, употребляя нецензурную брань, старец обличал людские пороки. А с другими людьми батюшка и грубого-то слова не скажет, не только матерного».
Составители книги включили в нее не только те фрагменты воспоминаний, которые касаются непосредственно архимандрита Павла, но и повествования рассказчиков о самих себе — порой довольно пространные. Тем яснее становится, какой трудной была их жизнь: здесь и дети репрессированных, выросшие и жившие в постоянном страхе, и едва окончившие несколько классов, трудившиеся от зари до зари колхозники, и матери непутевых сыновей, и жены горьких пьяниц, и интеллигенция, переживавшая свои трудности. Например, с отцом Павлом сблизилась семья академика Льва Андреевича Арцимовича, прославленного физика-ядерщика. Отец Павел, бывая в Москве, регулярно останавливался у них.
Супруга Арцимовича, Нелли Георгиевна, рассказывала: «В тот день меня дома не было, а к нам пришли Мстислав Всеволодович Келдыш, в то время президент академии наук СССР, и Михаил Дмитриевич Миллионщиков, академик, вице-президент Академии наук СССР. Но среди этих выдающихся людей, как и в любой другой компании, отец Павел чувствовал себя совершенно естественно. В нем всегда ощущалась внутренняя свобода. Он был умнейшим человеком, кладезем глубокой веры и мудрости, скрываемой под внешним юродством. Любил рассказывать разные истории. Когда пошутит, когда прибаутку скажет».
Кстати, прибаутки отца Павла составляют приложение к книге, и это, действительно, порой уникальные выражения: «Болтуна бросили в ад, а он и там заговорил: дрова сырые»; «Не слушай, где собаки лают, а слушай, где добрые люди бают»; «Молитва везде действует, хотя не всегда чудодейстует» и так далее.
Парадоксы были любимы отцом Павлом: «Если старец хотел кого-то похвалить, то говорил: “Дура!” или “Дурак!” И “полудурок” — тоже хорошо. Слово “дурак” означало, что человеку открыта дорога в Царство Небесное. Дурак — это человек не от мира сего. А вот если отец Павел назовет тебя умным, то дела твои плохи. Это в его устах — ругательство похлеще матерного», — вспоминали очевидцы.
Мнение о духовных дарах батюшки при его жизни было неоднозначным. Каждому он открывался по-своему, поэтому кто-то считал его простым и разумным деревенским мужиком, таким же, как другие, кто-то — святым прозорливцем. Непосредственно о духовной жизни он говорил далеко не со всеми, но то, что молитвенная жизнь была для него живой — несомненно: «Когда молился сам батюшка, то было очевидно, что он разговаривает со святыми как с живыми людьми. Тех, кто это видел, даже страх охватывал!»
В книге «Я люблю всех!» воспоминания об отце Павел полифоничны: о нем рассказывают скупо и подробно, говорят о духовной жизни или только о внешней, словами очень простыми или, напротив, грамотными и тонко подобранными. И так выстраивается его живой образ. И если верна мысль о том, что святость проявляется по-разному, в зависимости от нужд и склада людей, которым она явлена, то становится очевидно: отец Павел был именно таким человеком, в котором нуждались люди. И свидетельства, собранные в книге, это удостоверяют.
Журнал «Православное книжное обозрение»
