Энциклопедия средневековой жизни
В московском книжном магазине «Библио-Глобус» состоялась презентация второго, расширенного и исправленного издания четырехтомного исследования номинанта Патриаршей литературной премии А.Л. Дворкина «Хроники крестовых походов».
В 2020 году книга стала лауреатом конкурса изданий «Просвещение через книгу» в номинации «Лучшая историческая книга
А. Л. ДВОРКИН:
— Почему я стал писать про крестовые походы? Они — важный период для тех, кто хочет разобраться в истории, в том числе истории Церкви: как она разделилась на Западную и Восточную, в каких отношениях была с исламом до и после… Эпоха походов — во многом ключевая. При этом у меня получилась, можно сказать, энциклопедия средневековой жизни. Я не люблю скучные книги — история должна быть увлекательной. Поэтому сам старался рассказывать о людях как о своих знакомых, а о событиях — как будто я их очевидец. Наверное, это правильно. Я не был беспристрастным, не старался «быть объективным», как часто требуют от историков. Быть объективным невозможно! Поэтому я сопоставлял источники и высказывал свою точку зрения, и текст получился — живой, словно прямой диалог автора с читателем.
Существуют две самые распространенные точки зрения на крестовые походы. Первая — романтическая: про то, как отважный рыцарь, преодолевая все трудности, освобождает Гроб Господень и прекрасную даму. Вторая — политкорректная: походы — христианская экспансия на территории мусульман, грабеж и насилие. А я не придерживаюсь ни одной из этих версий, потому что ни одна из них не в состоянии учесть множество факторов, сопровождавших явление крестовых походов.
Во-первых, практически все крупные сражения проходили на территориях, где основным населением были православные. В Палестине, например, мусульмане были правящим, но меньшинством, христиан было гораздо больше. Да, их притесняли, но совсем не так, как это стало происходить позже. Иерусалим описывается очевидцами как вполне христианский город: звонят колокола, идут службы. Ограничения были, да, но не такие, какими их обычно представляют. В случае каких-либо проблем Византия прекрасно защищала христиан, поэтому их особо не трогали.
Во-вторых, по всем фактам победа в Первом походе — настоящее чудо; никаким образом крестоносцы не могли победить, но это случилось. И тогда они, во многом тогда еще шедшие воевать по моральным и религиозным причинам, уверились: Бог на их стороне. Но ведь удача не может всегда сопутствовать тем, кто не создает для нее условий. Рыцари не учитывали сил противника, нарушали договоры, грабили, громили — и проигрывали, раз за разом все катастрофичнее. Самым трагическим можно назвать Четвертый поход, когда венецианцы пришли к стенам Константинополя, варварски ворвались в город и уничтожили его. После этого империи никогда уже не удалось восстановить его в былом величии. Это был великолепный памятник архитектуры: тут находились прекрасные здания, лучшие из древнегреческих статуй, многочисленные предметы искусства, бесценные по своей значимости… Но самое главное даже не это: с гибелью Константинополя христиане на Ближнем Востоке оказались лишены своей единственной защиты, и вот тогда начались настоящие гонения, кровавые и безнаказанные. А косвенно ее оказались лишены и сами крестоносцы, которые, хоть и воевали с Византией, но врагами воспринимались как нечто единое с ней, а Византию враги трогать боялись. Теперь бояться стало некого.
Я старался описывать героев событий не как исторических персонажей, отстоящих от нас далеко, а как живых людей. Например, я описываю в одном из мест, как король Балдуин отпустил беременную жену шейха, захваченную в караване. А потом через некоторое время он сам, попавши в осаду, был спасен тем самым шейхом, тайком выведшим его из осажденного замка.
Также интересно мне было при изучении эпохи находить фактические рифмы. Например, во время разбойничьего Четвертого похода, при разграблении Константинопольского храма, когда тела императоров выбрасывали из гробниц, тело равноапостольного Константина оказалось нетленным. А позже Жак де Витри, впоследствии знаменитый участник следующего похода, должен был ехать в Рим, чтобы быть рукоположенным в епископы столицы крестоносного государства. Тогдашнего папы, Иннокентия III, там не оказалось: он поехал в Перуджо, где скоропостижно умер. Де Витри, приехавший следом, пожелал проститься с ним; оказалось, что умершего ограбили и раздели, и именно в самом неприглядном виде, раздетым и полуразложившимся, его и застал наш проповедник и летописец.
Екатерина Ратникова/
Журнал «Православное книжное обозрение»
