7 декабря в ТАСС прошла пресс-конференция в формате телемоста Москва–Симферополь, посвященная выходу книги митрополита Тихона «Гибель империи. Российский урок». По видеосвязи из Симферополя в мероприятии примет участие автор книги, митрополит Симферопольский и Крымский Тихон (Шевкунов)
Елена Емельянова (ТК «Крым 24»): К сожалению, мы ничего не можем изменить в прошлом. Что нужно делать? Ответы в книге «Гибель империи. Российский урок». Я с огромной радостью представляю её автора – митрополита Симферопольского и Крымского Тихона. Владыка, здравствуйте.
Митрополит Тихон: Здравствуйте.
Елена Емельянова (ТК «Крым 24»): Также с нами Павел Кузенков, кандидат исторических наук, научный консультант по изданию книги «Гибель империи. Российский урок».
На самом деле живой и неподдельный интерес к вашему историческому исследованию событий 1917 года, когда была брошена на произвол судьбы величайшая на земле страна, как отметит Бунин. У нас в зале журналисты, блогеры, политологи, общественники. Я уверена, что вопросов действительно будет много. Также с нами на прямой связи Москва, Российское информационное агентство ТАСС.
Николай Яковлев (ТАСС): Мы приветствуем уважаемых коллег, уважаемого владыку Тихона из Пресс-центра Информационного агентства России. В знаменитом здании с глобусом наверху на Тверском бульваре собрались как представители традиционных средств массовой информации, так и российские блогеры. Я с удовольствием представлю всех, кто занял свои места в президиуме Пресс-центра ТАСС: основатель медиахолдинга «Readovka» Алексей Костылев; генеральный директор Института развития Интернета Алексей Гориславский спешит к нам; блогер, историк Дмитрий Самойлов; публицист, член Союза журналистов России, писатель Егор Холмогоров; журналист, блогер Евгений Норин. Владыка, у нас много вопросов к вам. Право задать первый вопрос мы решили предоставить журналисту, ведущему «Первого канала» Руслану Осташко.
Руслан Осташко («Первый канал»): Владыка Тихон, здравствуйте. Несколько лет назад я прочитал Вашу книгу «Несвятые святые». Скажу мягко: она произвела на меня очень сильное впечатление и поменяла моё отношение и к миру в целом, и к нашей вере. В этой книге вы пишете о том, что, находясь в канализационной яме, мир кажется тёмным и несправедливым. Выход вашей новой книги на такую важную тему означает ли, что мы как страна, как общество вылезли из этой канализационной ямы и можем на мир посмотреть объективно; можем принять и признать ошибки нашей истории; главное – поделиться этим опытом со всем миром? Готов ли мир принять наш опыт? Готово ли наше общество принять уроки нашей истории?
Митрополит Тихон: Спасибо большое за вопросы, за тёплые слова о книге «Несвятые святые». Да, абсолютно точный образ… Российская империя – великая, прекрасная, со всеми своими многочисленными противоречиями держава – находится в восприятии нашем в какой-то «отстойной», как сейчас молодёжь говорит, канализационной яме. Нам ничего нельзя изменить в прошлом. Но нам можно изменить наше представление о прошлом. Это необычайно ответственная история. Мы не должны ни романтизировать излишне, ни сгущать краски. Максимально объективно мы должны понять, чем была наша история. Есть такая область медицины – медицинская генетика, когда по образцам человека определяют, какими болезнями хворали его предки, и предупреждают о том, чего ему ждать; где ему быть более внимательным; что он должен изменить в своём образе жизни; что он должен изменить в своих привычках, в том числе постараться изменить в своём психическом состоянии. Это необычайно важно.
Предшествующая история февраля 1917 года необычайно важна для нас в первую очередь сегодня, когда Россия снова поставлена в ситуацию перелома. В зависимости от того, насколько точно мы (в первую очередь учёные историки, но и общество) воспримем объективно те вызовы, которые повторятся неизбежно и которые связаны с нашей национальной психофизической генетикой, с нашей историей, связаны с тем, что многие события (иногда трагические) с пугающей последовательностью и частотой повторяются в нашей истории. Быть к этому готовым необычайно важно.
Напротив, не обращать на это внимания, считать, что это дела давно минувших дне, мягко говоря, крайне легкомысленно.
Николай Яковлев, ТАСС: Я хочу дать возможность задать второй вопрос Алексею Костылеву.
Алексей Костылев (медиахолдинг «Readovka»): Владыка Тихон, 1917 год, наверное, самый непростой год в нашей истории. Наверняка есть предпосылки этого слома, той трагедии, которая произошла тогда. В чём предпосылки произошедшего?
Митрополит Тихон: Что представляла из себя Россия накануне 1917-го года? И в Москве, и в Симферополе достаточно историков, чтобы поправить меня, если я что-то скажу не так. Россия была, без всякого преувеличения, процветающей страной. Она ничего общего не имела с той карикатурой на Россию, которая долгие годы – в советские и постсоветские – вдалбливалась в наше сознание. Недавно, в 10-е годы нашего века, Кембриджский университет Европы представил свои исследования на тему того, каков же был пьедестал ведущих экономик мира к 1913 году. Огромное количество исследований было по этому поводу. Наконец подвели итоги – так, как кажется научному сообществу. Россия по ВВП стояла на третьем месте. Мы предполагали, что это было пятое место. Какие-то более оптимистичные отечественные учёные предполагали, что это было четвёртое место. Кембриджский университет указал третье место, вслед за Соединёнными Штатами и Германией. Вслед за Россией шла Англия и Франция. Это фундаментальное исследование использовано в работе профессора, завкафедрой МГУ Вячеслава Алексеевича Никонова. Так вот, это не шутки. Россия по темпам роста (это тоже всем известно) промышленности была на первом месте в мире, как сейчас Китай. Да, Россия начинала не с такого высокого старта, как многие другие страны. Но, как бы то ни было, мы соревновались по темпам роста промышленности только с Соединёнными Штатами Америки и еще с Германией. По сельскому хозяйству к 1913 году – тому самому году, по которому долгие-долгие годы будут равняться советские руководители, сравнивая свои достижения именно с этим 1913-м годом, в 1913 году Россия собирала урожай зерновых больше, чем в Канаде, Аргентине и Соединенных Штатах Америки вместе взятых. Имеется в виду традиционные зерновые для России: пшеница, овёс, рожь, ячмень, за исключением кукурузы, которая, как известно, у нас появилась чуть позже, и при совсем других обстоятельствах.
Достижения были громадные. В книге содержится 276 ссылок на научные труды, на архивные документы. Обо всем этом рассказывается. Не буду сейчас занимать долгое время. Скажу лишь об одном. Знаменитый французский экономист Эдмон Тьери́ приехал в Россию по поручению французского правительства, чтобы посмотреть, как развивается Россия; и можно ли нам давать еще кредиты. Нашим основным кредитором была Французская республика. А мы, развивая военную промышленность (военную программу мы должны были закончить к 1917 году), просили у Франции все больше и больше кредитов. И когда Тьери́ провел свои очень ответственные изыскания, он написал в свое правительство:
«Если дела европейских наций будут с 1912-го по 1950-й год идти так же, как они шли с 1900-го по 1912-й, Россия к середине текущего века будет господствовать над Европой как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении».
Это ощущали все. Россия иногда воспринимается нами по прекрасным и очень правдивым произведениям наших классиков: Ванька Чехова, вообще чеховские произведения и труды многих других писателей. Но обратите внимание: в основном это всё относится к концу XIX – началу XX века. После событий 1905 года, когда, что называется, «жареный петух» по-настоящему клюнул во все правильные места Российского правительства, ситуация просто кардинально изменилась во всех отношениях. Стали заниматься всем всерьез, не «царствуя, лёжа на боку» – хотя этого не было. Тоже страна росла. Достаточно сказать, что в первые пятнадцать лет правления Николая II было создано столько же учебных заведений, сколько за всю [предыдущую] историю России. Но, конечно, революционные события 1905 года серьезно повлияли и на сознание правительства, и на сознание тогдашних предпринимателей. Поэтому мы в данной книге, всячески оговариваясь, рассматриваем именно этот период – тот самый предреволюционный период, о котором нам в школе говорили, что «верхи не могут, а низы не хотят»; что жизнь трудящихся достигла такого уровня, что подошла к революционной ситуации, когда верхи не могут, а низы не хотят; и жить так невозможно. Но вот такого, конечно же, безусловно, не было. И здесь уже никто реально доказать этого не сможет, потому что слишком много исследований наших и зарубежных, слишком много статистики, слишком много бытовых примеров.
А что же было триггером? Вопрос был именно об этом. Я сейчас рассказал о ситуации в России. Ещё два слова. Первая мировая война, в которой Россия, безусловно, выигрывала. Во всех источниках, в том числе в этой книге об этом рассказывается. И генерал фон Людендорф, командующий Восточным фронтом Германии, ясно пишет в своих мемуарах: «Наше положение было чрезвычайно тяжёлое, и выхода из него почти нет... О собственном наступлении нечего было и думать – все резервы были необходимы для обороны. Наше поражение казалось неизбежным». По договору Сайкса-Пико 1915-1916 годов, Россия должна была получить (это договор типа Ялтинской конференции, на которой были расписаны все преференции каждого из государств) Константинополь с двумя проливами, с островами Мраморного моря, со всей северной Турцией и огромные контрибуции от поверженных стран – от Германии и Австро-Венгрии; контроль над Балканами, совместный протекторат с Англией над Святой Землёй и прочее. Казалось бы, всё было очень хорошо. Но была одна самая мощная сила. Я упоминаю в этой книге слова великого немецкого военачальника Карла фон Клаузевица, который в 1812 году воевал за Россию. Он сказал потрясающие слова: «Россия может быть побеждена лишь собственной слабостью и действием внутренних раздоров». И вот вызвать эту внутреннюю слабость, противостояние в России и занимались те, кто хотел изменить ситуацию в России кардинально. В первую очередь это наши российские элиты, которые создавали много десятилетий особое русское «прогрессивное общество». Это «прогрессивное общество» – наша внутренняя боль и загадка. Когда Иван Петрович Павлов в 1918 году в разорённом Петрограде выступал со своей лекцией о психических, психопатологических причинах революции и всего того, что творилось у нас, он начал её с того, что, конечно же, революция – это плод интеллигентского ума. И нам ни в коем случае нельзя от этого отказываться, открещиваться. Мы будем лжецами. Вслед за нами пошел народ. Это замечательное передовое общество и само было еще не созревшим. Здесь приводится образ подросткового негативизма. Мы все знаем детей в период подросткового негативизма – с ними не справишься. Они будут всегда против родителей, учителей, любой власти, против всего. Они будут самоутверждаться. Вот наше российское интеллигентское общество к тому времени не вышло из состояния подросткового негативизма. И ничего с этим сделать было невозможно. Это была такая игра в непослушание. Я не знаю, насколько сейчас оно повзрослело, – не могу судить. Но есть все признаки того, что болезнь эта хроническая и застарелая.
Русский философ Семён Людвигович Франк вспоминал:
«В ту эпоху подавляющее большинство русских людей из состава так называемой интеллигенции жило одной верой, имело один смысл жизни. Эту веру лучше всего определить как веру в революцию. Русский народ, как чувствовали мы, страдает и гибнет под гнётом устаревшей, выродившейся, злой, эгоистической произвольной власти. Министры, губернаторы, полиция, в конечном итоге система самодержавной власти во главе с царём повинны во всех бедствиях русской жизни, в народной нищете, в народном невежестве, в отсталости русской культуры, во всех совершаемых преступлениях. Коротко говоря, существовавшая политическая форма казалась нам единственным источником всего зла. Достаточно уничтожить эту форму, устранить от власти людей, её воплощавших и пропитанных этим духом, чтобы зло исчезло и заменилось добром, и наступил золотой век всеобщего счастья и братства. Основная точка устремления лежала не в будущем и его творчестве, а в отрицании прошлого и настоящего».
Вот эта идея охватила русское общество не только в слоях интеллигенции – с ног до головы. От аристократии до простых людей. Эсеры сделали своё особое дело здесь, работая с народными массами. А государство, в свою очередь, ничего не смогло противопоставить этим тенденциям. Общество, которое всё больше и больше представлял народ (не просто прослойка, ячейка или что-то, а народ и руководство страны, правительство), не смогло преодолеть этой разверзающейся пропасти. Начался полный, самый настоящий психоз. Все требовали устранения существующего правительства, существующей власти и замены её на лучших, прекрасных, известных всей России людей. И действительно, требовали, чтобы во главе правительства стал бы князь Львов; чтобы Родзянко стал председателем Государственной думы. Керенский – любимец не только интеллигенции, но и народа России.
«Тогда у блаженного входа,
В предсмертном и радостном сне
Я вспомню – Россия, свобода,
Керенский на белом коне».
И они добились своего. Как это у них получилось? Но как только они получили власть – те самые лучшие люди страны, реально по признанию большинства… Родственники государя писали ему: поставь Львова, поставь Родзянко. А государь-то понимал прекрасно, кто они такие, и знал их рабочие качества.
И вот эти лучшие люди приходят к власти. Ликует вся Россия, ликует весь мир! В Соединенных Штатах Америки новую власть признали 1 марта 1917 года, а государь отрёкся 2 марта. За день аж признали верховную власть Комитета Временного правительства. Так же, как и во Франции, и в Англии вывесили государственные флаги. Всеобщее ликование в Английском парламенте.
И что происходит?
- Совет солдатских депутатов, а вслед за ним и Временное правительство, принимают известный всем приказ №1: упразднение дисциплины в армии. Воюющая армия – и упраздняется дисциплина. Представить себе, что нормальный человек решится на такое, невозможно. Вражеские войска стоят ещё на территории Российской империи. Начался развал армии.
- Следующее потрясающее решение этих лучших людей России, наконец-то пришедших к власти: упразднить по губерниям всю вертикаль власти – губернаторы, вице-губернаторы, их помощники и так далее. Упраздняется вся вертикаль власти, России становится неуправляемой.
- Следующее: выпустить из тюрем всех узников «царского кровавого режима». Выпускают террористов в огромном количестве и уголовников – знаменитые «птенцы Керенского». Бандитизм разворачивается по всей стране.
- Следующее гениальное решение: выбросить на свалку истории жандармерию, полицию и так далее Упраздняют полицию и жандармерию, суды один за другим по всей стране, выпустив перед этим уголовников.
Как в здравом уме и твёрдой памяти можно было к этому прийти? Англичане, которые были бенефициарами всех этих историй, были в ужасе. Они не хотели этого совершенно. Фронт разваливается, страна разваливается.
Я специально посмотрел… Может быть, есть в этой книге что-то новое, хотя сомневаюсь; скорее всего, какие-то исследования были, я их просто не видел. Я посмотрел, как относились к этому психиатры того времени. Я почитал работы Бехтерева, Россолимо и особенно Ивана Петровича Павлова, который сам был весьма революционно настроен, антимонархически. Все они пишут в один голос: индуцированный массовый психоз. И этой теме в книге уделено достаточно много места. Индуцированный массовый психоз… Когда вспоминаешь наши 1990-е годы, 1991-й, вспоминается нечто подобное. Я разговаривал с людьми, которые активно участвовали в этих событиях. Они рассказывают примерно об одном и том же. И результаты были не такие, конечно, ужасные, как после Февральской революции, но тоже весьма-весьма значимые. Полное непонимание последствий своих поступков – в чём и заключается подростковый негативизм. Подростки не понимают последствий своих поступков. Они настолько самоуверенны, протест для них настолько важен, что они будут поступать так, как кто-то им нашептал, или приятели на это подвигли. Не выросли из подросткового возраста. Вот такие возможные небольшие диагнозы сама история болезни февральских дней нам подсказывает.
Наше общество замечательное, которое сплотило вокруг себя на какое-то время весь народ, именно оно, в первую очередь, и повинно в том, что произошло. Повинно и правительство, которое не сумело справиться и наладить диалог с этим обществом, не нашло должных инструментов. Вот это два главных, с моей точки зрения, виновника того, что произошло. Расплатилось и правительство, и наше прекрасное прогрессивное общество. Заигрались.
Николай Яковлев, ТАСС: Владыка Тихон, спасибо за Ваши ответы. У нас есть еще один вопрос из Москвы, если позволите. Алексей Гориславский, генеральный директор Института развития Интернета.
Алексей Гориславский (генеральный директор Института развития Интернета): История не терпит сослагательного наклонения, выдумки и какого-то додумывания. Но жанр выдуманной истории (то есть то, что могло бы случиться), довольно популярен, и это уже выглядит не как фантастика, а как некие размышления на тему. Сравнивая и анализируя то, что можно придумать, и то, что получилось на самом деле, как мне кажется, можно сделать разные выводы и даже извлечь из этого уроки. Скажите, если бы в России не было революции 1917-го года – ни Февральской, ни Октябрьской, – что могло бы с нами быть?
Митрополит Тихон: Если бы правительство того времени смогло найти настоящий диалог с обществом; если бы оно напрочь не проиграло прессе, которая на 100% была антигосударственной; если бы не перешло на сторону вот этого антироссийского квазигосударства, гражданами которого было огромное количество граждан России, – было бы, конечно, совсем по-другому.
Россия справилась бы с ситуацией. Государь Николай Александрович в беседе с Маклаковым, членом Государственного совета, и с губернатором Могилева Пильцем (это были близкие для них люди) на вопрос «почему вы не приостанавливаете эту смуту страшную, которая уже сейчас видна?», ответил им: «Сейчас готовится весенне-летнее наступление. Летом-осенью мы полностью освободим территорию Российской империи от захватчика». Австро-Венгерская империя уже была практически разбита в Луцком (так называемом «Брусиловском») прорыве. Дальше мы идём на Берлин, на Вену. И войска Юденича (два миллиона человек) стояли на юге, готовые войти в Константинополь. «И вот тогда уже на волне победы я возвращаюсь и решаю все вопросы с этой огромной запущенной проблемой». Он понимал, что он очень сильно это запустил. Но как сделать в другой ситуации, он не представлял. Потому что Дума (это сейчас, слава Тебе, Господи, Дума – не место для дискуссий)… А тогда это место было для антигосударственных дискуссий. Другой темы не было. Когда Милюков 1 ноября практически обвинил Царскую семью в предательстве на основании газет, которые были специально ему подсунуты (это уже сейчас выяснено), которые специально для него отпечатали. Когда Керенский призывал настоящих граждан России, патриотов России сделать то, что было сделано Брутом по отношению к Цезарю. Это Государственная Дума была такая.
Что бы было тогда? Уже были подготовлены парады в Берлине, Вене и Константинополе. Эти знаменитые «будёновки», которые на самом деле назывались «богатырками», были пошиты. Потом будёновцы сорвали двуглавых орлов – и эту дизайнерскую вещь Васнецова носили с красными звездами. Точно так же кожанки, которые не просто так мгновенно оказались на комиссарах, – это была парадная форма для лётчиков. 6 миллионов Российской армии зашли бы в Вену и в Берлин. 2 миллиона оказались бы в Константинополе. Это был страшный сон для англичан, которые тоже очень поучаствовали в ситуации с февральскими событиями.
Что бы было? Конечно, уже Второй мировой войны, скорее всего, не было. Уже некому было стравливать Россию, которая тогда, казалось бы, была в стане победителей. Мы же оказались в стане проигравших в 1918-м году. А тут – в стане победителей! Русский царь никогда бы не допустил такого унижения Германии в 1918 году. К сожалению, произошло так, как произошло. Потому что для западных стран, которые тоже помогали (в первую очередь англичане, американцы) тому, чтобы свершилась Февральская революция…
Сразу скажу: Nota bene! В первую очередь виноваты мы сами. Никакие англичане, никакие масоны, никто бы ничего не сделал, если бы мы не были такими идиотами (простая формула), если бы мы понимали и ответственно к этому всему относились.
Что бы было? Мы не будем гадать.
Давайте посмотрим, о чём говорили настоящие ученые в футуристических своих исследованиях начала XX века. Мы уже сказали, что предположил Эдмон Тьери́. То же самое говорил премьер-министр Витте, который прекрасно понимал, что происходит: к середине века Россия будет главенствовать – вплоть до Гималаев – на всей евразийской территории.
Менделеев Дмитрий Иванович в 1906 году провёл очень интересные демографические исследования, где предсказал, что население России, если не будет форс-мажоров, в 2000 году будет составлять 600 миллионов человек. Мы не знаем, прав он или нет. Но есть способ проверить. Он писал не только о России, но и о Североамериканских Соединенных Штатах, как тогда называли эту заокеанскую страну. Она воевала и в Первой, и во Второй мировой войнах. Потери её в обеих войнах были чуть больше 500 тысяч человек. Потери России в Первой и Второй войнах – только невозвратные – 31 миллион! Там, в Америке, не было террора – красного, белого, зеленого. Там не было безумных совершенно экспериментов. Там не было коллективизации. Там не было борьбы с конкретными классами, когда так называемых «кулаков» миллионами выселяли со своих земель. Там не было политических преследований в таком объёме, как у нас. Так вот, Менделеев в 1906 году предсказал, что в Соединенных Штатах в середине XX века будет проживать 180 миллионов. На 1951 год в Штатах проживало... 181 миллион. Поэтому мы можем с полной уверенностью говорить о том, что математические выкладки Дмитрия Ивановича Менделеева были корректны, скорее всего. Я специально посмотрел, каково же население всех тех стран, которые ранее составляли территорию Российской империи: Польша, Финляндия, Средняя Азия и так далее. Около 300 миллионов на сегодняшний день. А предполагалось – 600. Конечно же, это было во многом за счёт России. Ну что говорить?! Сейчас мы говорим о демографии.
Дух творит себе формы. Ничто другое, как говорил наш Крымский святитель Лука (Войно-Ясенецкий): Дух творит себе формы. И Царская семья была не многодетной – пять детей. Многодетная – это восемь, десять. А сейчас смотрел, какие дворянские семьи (я не говорю о крестьянских с двенадцатью-пятнадцатью) отправляли на фронты Первой мировой войны своих детей. Одиннадцать-двенадцать детей – это была просто норма. Сейчас говорят: «Обеспеченные этого себе позволить не могут, а необеспеченные не могут себе позволить по-другому». Да не было такого. Дух был абсолютно другой. И дух, который сформировался в России, как мне сказал старец отец Иоанн (Крестьянкин), когда я у него спросил: «Ну, как же так? Разрушили столько храмов! Как так Господь попустил?!» А он говорит: «А дух народа больше и не хотел; ему это было не нужно: эти храмы, эти духовные академии, этот быт, множество детей, этот особый мир. Нужно было другое. Хотели другое. “Даст тебе Господь по сердцу твоему”. Вот по сердцу и получили». Есть такой духовный закон. И сейчас выбраться не можем из этой болезни инвалидности духа. И эта инвалидность духа нашего не дает нам и людям состоятельным рожать хотя бы по пять детей. И дворянам обычным (то есть людям, которые служивые, получают нормальную зарплату, – хотя бы по двенадцать, по четырнадцать; и крестьянам, соответственно. Там тоже было намного больше.
Елена Емельянова, Крым 24: Каждый из нас несёт ответственность за будущее своей страны. Вот только когда каждый из нас это понимает, тогда мы действительно взрослое цельное общество. Каким было тогда духовное состояние накануне Революции и чем отличается нынешняя ситуация от 1917-го года? Возможно ли повторение и что от этого удерживает?
Митрополит Тихон: Повторение возможно всегда. Это надо отчетливо и ясно понимать. Мгновение – и происходят необратимые процессы. Как писал мой любимый поэт, очень недооценённый, Леонид Дербенев: «…а мир устроен так, что всё возможно в нём, но после ничего исправить нельзя». И это надо понимать. Духовное состояние российского общества тогда было тяжелейшим, патологическим. С одной стороны, были искренние люди, верящие в будущее России, работающие на неё. Но все они были в разных лагерях: здесь старообрядцы, здесь государственники, здесь монархисты, здесь либералы, здесь националисты. В мае 1917 года в русском городе Киеве под всенародное ликование стащили с постамента памятник Столыпину. Сколько времени прошло! Ничего не напоминает? А мы говорим о том, что может повториться или не может повториться. Да, конечно, может. Повторяется так, что мало не покажется. Вот не допустить этого можем только мы все, понимая эти болезни и излечивая их и в самих себе, и в своих ближних.
Насколько нынешняя ситуация вообще и ситуация 1917 года похожи? Конечно, похожи. Военные действия – раз. Военные действия по отношению к России в 1917 году были каковы? Немцы не скрывали [свои цели]. Я не буду сейчас искать эту цитату. В книге она есть, дана на неё ссылка. Германия хотела только одного по отношению к России: Россию обескровить и подчинить себе. Всё. Это была их главная задача. Они не хотели смерти Государя – тем более Государыни Императрицы. Они не хотели рвать отношения с Россией, но подчинить её себе – в смысле ресурсов и в смысле политики. И самое главное – даже не ресурсы: ресурсы можно купить. В смысле создания «прокси-армии». Россию можно было начинать использовать в войне против одних, других и третьих. Вот в чём главная сила!
Вот за что сейчас бьются. Вот сейчас у нас ситуация. «Что им Гертруда?» Украина им нужна в первую очередь как прокси-армия против России. А Россия им нужна, как прокси-армия против Китая. Они купят себе наше сырьё, и сейчас покупают. Они совершенно спокойно решат все остальные вопросы, что можно решить за деньги. А вот создать Россию как прокси-государство против Китая — вот это уже задача. И для этого надо было либо так называемым демократическим путём изменить так называемый «режим», чтобы он слушался и сидел в этой «Восьмерке» покорно, исполняя то, что ему предпишут. Кто же будет Китай приводить к общему знаменателю: Вьетнам, Япония, Южная Корея?! Нет. Вот это вот у нас не понимают совершенно, что задача-то именно в том, чтобы изменить Россию, трансформировать. А как изменить сознание? Мы видим на примере нашего народа – малороссов, русских, украинцев, которые два-три года – и всё, и они готовы убивать. Кстати, потрясающая фраза в книге есть. Созерцая всё то, что происходит в России, Морис Палеолог, тогдашний посол Французской Республики в Петрограде, сказал: «Ни один народ не поддаётся так легко влиянию и внушению, как народ русский». Вот хоть убейте, это действительно так! Посмотрите на нашу историю. Да, мы выходим из тяжелых ситуаций, выкручиваемся и так далее. Но, как говорит Палеолог, нет более внушаемого народа, чем мы, как вообще, в принципе, славяне. И это тоже надо иметь в виду. Да, и немцы внушаемы, конечно, и французы, и американцы. Но у нас это является особой болезнью. И здесь поправочку на ветер надо всегда брать.
Поэтому, конечно, все актуально. И чуть-чуть будет слабость (надеюсь, её не будет), чуть-чуть будет возможность как-то резко всё изменить – конечно, воспользуются и внутренние силы, и внешние силы. Мы сейчас не будем клеймить кого-то, говорить, кто есть кто. Но вероятность, конечно же, есть всегда.
Но сейчас совсем другая ситуация. Все-таки мы смотрим на общество. Я не обвиняю ни в коем случае Царя-мученика. Я очень почитаю его и всю его семью. Иконы висят дома и во всяком храме, который я пытаюсь построить. Но разбора полётов никто не отменял; работы над ошибками никто не отменял. И здесь без всякого осуждения просто посмотреть, как и что. Были еще ошибки. И тоже о них надо говорить. Рыцарство государя было удивительным совершенно. Он не предполагал подлости в других людях. Но одно дело, когда ты рыцарь на поединке, а другое дело – когда ты рыцарь, а манипулируют твоими близкими и убивают твоих близких, когда ты государственный деятель.
У Николая Александровича контрразведке было запрещено работать по союзникам. Англичане устраивали заговор у нас. Это особый разговор – ещё одна составляющая февральского переворота, вектор февральского переворота. Наши союзники англичане сознательно это всё делали, а контрразведка России по ним не работала. Так же, как не работала военная контрразведка по нашим офицерам, особенно по старшим офицерам. Как так: те, кто принесли Императору и России присягу, и не надо по ним работать? Это как? «Кем же мы будем, если мы будем их подозревать?» А все главнокомандующие, как ни страшно сказать, предали Императора. И это была последняя капля в этой кровавой истории.
Елена Емельянова, Крым 24: Как Троцкий говорил, они просто сбежали на этот корабль революции, чтобы занять уютные каюты.
Митрополит Тихон: Не совсем. Он был злой человек и хотел показать. Нет, их почти всех перерезали, ни в каких каютах [они не оказались]. Атарбеков зарезал русского в Кисловодске в 1918-м году. Эверта расстреляли красные. Сахаров был расстрелян сразу же. Брусилов только перешел на сторону красных и, люто их ненавидя, служил им несколько лет, пока не умер, оставив всю свою трагедию на страницах личных дневников. Вот он единственный перешёл из верховных главнокомандующих фронтами. Его, наверное, и имел в виду Троцкий. Остальные – всё-таки нет.
Елена Емельянова, Крым 24: Вы пишете о том, что все они раскаялись. Алексеев писал: «Никогда не прощу себе, что я поверил, что отречение Государя повлечёт за собой благо России».
Митрополит Тихон: Что произошло? Все они готовы были жизнь положить за Россию. Все они по-своему любили Государя, хотя многие [его] презирали. Они – главнокомандующие фронтами. Они реально воевали. Государь, конечно же, был профессиональным военным, как и все царские дети мужского пола, и очень неплохим. В 1915 году, когда Николай Александрович стал Верховным главнокомандующим, прекратилось отступление. Ведь Киев собирались сдавать, Харьков – нависли такие угрозы. И перед лицом краха армии он взял на себя верховное главнокомандование. И через месяц после этого ни сантиметра русской земли больше сдано не было. А великий князь Николай Николаевич, предыдущий Верховный главнокомандующий, сдавал одно место за другим и впадал в панику. При всём при том Николай II был хорошим Верховным главнокомандующим. Он поддержал (единственный во всем Генеральном штабе) Брусилова. Если бы не Николай, Брусиловского прорыва не было. Все были против, включая, кажется, Алексеева даже. Да, но они все понимали, что, как Солоневич говорил, «сплетня погубила Россию», вот эта сплетня о том, что Николай – ничтожный, глупый, подкаблучник, ни на что не способный, проникла в армию, – и в нижние солдатские слои, и в офицерские, и в высшие. Как главнокомандующий Западным фронтом – обращался с государем?! Это же было просто хамство. И все они, конечно, понимали, что скоро придёт победа. И этот, как называли его, «неумелый chauffeur» Николай будет пожинать все лавры. А не они – настоящие военачальники.
Сталин [в этом смысле] поступил мудро. Когда закончилась война, он принимал, конечно, поздравления, но вперёд выставил Жукова, Рокоссовского и даже Баграмяна, которому он так и не дал Героя Советского Союза, и так далее. А сам стоял в стороне, хотя он очень много сделал. А эти боялись. Точно так же, как Гучков, Родзянко, Керенский, Львов. Все страшно хотели порулить вместо этого «ничтожного шофёра». И порулили.
Елена Емельянова, Крым 24: Давайте дадим возможность задать вопрос залу. Пожалуйста, Татьяна Опалева.
Митрополит Тихон: Не слишком я долго заливаюсь?
Татьяна Опалева, Крым 24: Всё отлично. Уже говорим о роли иностранных государств в событиях 1917 года. Вы упомянули о том, что Англия принимала в этом участие. Давайте поговорим немножко подробнее. Как так случилось? Что произошло? Какие цели преследовала эта страна?
Митрополит Тихон: Во-первых, Англия, по сути, развязала эту войну. Конечно, и Германия хотела битвы, с тем чтобы получить и колонии, и новые рынки, и некое главенство в Европе. Но они чувствовали огромную силу. Германия-то когда возникла? В 1871-м Бисмарк сковал эти княжества. Страна была молодой совсем. А для англичан был вопрос номер один – ослабление двух своих противников, которые по ВВП, как мы видим сейчас, обогнали её: Германия – второе место, Россия – третье место. И они понимали, что, если Россия и Германия соединятся, то уже не будет никакой силы противостоящей. Поэтому их задача была – ослабление России и ослабление Германии. Германия была явным противником [Великобритании]. Россия, хотя и была и союзником, но реально – противником. Когда совершилась Февральская революция и пришло первое Временное правительство князя Львова, которое состояло сплошь из англофилов, то премьер-министр Ллойд Джордж, как говорят, произнёс: «Ну вот, одна из задач этой войны решена». Это были такие «мальчиши-плохиши», которые работали только на Англию, больше им ничего не надо было. Это был их идеал. Они искренне это делали. Я не думаю, что они были завербованы каким-то образом. Они были искренними англофилами. Они считали, что это некая высшая раса, которой надо всеми силами подражать и идти их путём, не понимая, что их всё равно будут использовать.
Англичане внесли огромный вклад в проведение и подготовку Февральской революции. Лорд Бьюкенен, посол Великобритании в тогдашнем Петрограде, нисколько даже не смущаясь и не таясь, в английском посольстве собирал постоянно у себя всех заговорщиков. И там планировались все действия лично против Императора, потому что разные были планы переворотов, в том числе перехватить его машину и принудить к отречению или расстрелять. Об этом пишут достаточно много современников, в том числе, с моей точки зрения, есть бесценные материалы. Один из агентов французской разведки де Малейси, который очень подробно писал в Париж свои донесения (в конце 1990-х годов они были опубликованы), в отличие от нашей контрразведки, пишет, как англичане работают на революцию. Он сам, не любивший Россию, говорил: «Давайте не допустим всеми силами этого, потому что, если сейчас Россию обессилят; Россия, по плану англичан, станет какой-то третьестепенной и послушной Англии державой, то для Франции будут огромные проблемы. Даже если победим Германию, мы останемся один на один с неприязненно относящейся к нам Англией». А Россия всегда была – с Наполеоном, без Наполеона – всегда была в очаровании от Французской империи, республики, чего угодно. Поэтому у него очень-очень много интересных документов… здесь эти документы представлены.
Англичане были в ужасе особенно в 1916 году, после того как совершился Брусиловский прорыв; после того как мы колоссальным образом нарастили нашу военную промышленность: построили Ковровский пулеметный завод – самый большой; создали огромное количество оружия.
Мало кто представляет себе, чем же воевала Красная Армия в 1918-м, 1919-м, 1920-м, 1921-м и еще пару лет, пока не отстроили и не запустили все эти военные заводы. Воевала тем оружием, которое оставила Царская Россия для весенне-летнего наступления 1917 года. У нас было одно из лучших вооружений к тому времени, реально одно из лучших. А военно-воздушный флот России был вообще самым крупным в мире, ещё даже с начала Первой мировой войны. Это был для них кошмар. И я привожу здесь переписку английских чиновников, которые говорят: «Допустить победы России мы не можем. Мы должны сделать всё, чтобы этого не произошло. И наши русские друзья (будущее Временное правительство, будущие возглавители этой всей истории) нам в этом помогут».
Англичане в январе-феврале 1917 года, то есть прямо незадолго до Февральской революции, инициировали Союзническую конференцию в Петрограде буквально за несколько дней до переворота. На неё приехала очень представительная английская и делегация всех союзников. Английскую делегацию возглавлял лорд Милнер, который был министром без портфеля в английском правительстве и руководителем всего (не только английского, но и мирового) масонства.
Кстати, сказать… Как хотите, относитесь: можете сейчас камнями кидаться в меня, но медицинский факт: из 28 членов Временного правительства 24 были масоны. А Керенский был руководителем всех масонов России. Ну, это так, для справки.
И Николаю Александровичу был поставлен ультиматум – свидетельства об этом ультиматуме здесь есть.
- Первое. Он должен был полностью передать исполнительную власть Думе – той самой оппозиционной Думе, ни на что не способной. И она должна была назначать министров, и ответственность министров была бы только перед Думой.
- Второе. Он должен был назначить во все штабы всех фронтов представителей союзников Антанты с правом решающего голоса. И так-то русских гнали всё время на самые кровавые бои, когда Западный фронт не мог сдержать наступление немцев, и немцы перекидывали целые дивизии на Восточный фронт. А тут «с правом решающего голоса»!
Вот такого рода были требования ультимативные. И государь, естественно, отказался. То есть это была потеря суверенитета. Единственное, о чем они просили, требовали, ставили условия – Россия лишается суверенитета. С какой стати? Ну и на самом деле, конечно, он подписал себе смертный приговор. Потому что уже в Петрограде лорд Милнер написал отчёт в Лондон о том, что интересы союзников абсолютно не совпадают с интересами Российской империи. И если царь не меняется, то, как сказал князь Львов (Рюрикович, столбовой дворянин, будущий глава Временного правительства, которого как раз англичане и поставят), «если царь не меняется, надо менять царя». Что, собственно говоря, и произошло. Вот что сделали англичане. Ничего личного – только интересы их страны.
Сергей Веселовский, телерадиокомпания «Крым»: Здравствуйте, владыка. Вы говорили о предательстве элит. Мы, конечно же, не видели февральский переворот 1917 года. Мы о нем читали, смотрели художественные фильмы, даже мультипликационные. Но мы все, здесь находящиеся, были очевидцами и даже участниками событий государственного переворота в Киеве – в русском городе, в Малой Руси, в 2014 году. Это всё было на наших глазах. И мы выстояли, и часть русского мира сохранили: я имею в виду Крым, «дорогу домой» и «возвращение в родную гавань». Сегодня Государственная Дума, Совет Федерации единогласно проголосовал за выборы 17 марта 2024 года. И выборы Президента должны состояться. Но мы ведь видим, как разные силы тех самых людей, последователей тех людей, кто совершал переворот в 1917 году и в 2014-м в Киеве. Эти же люди готовы что-то противопоставить нам, большой России, ставя ровно те же задачи, что сто с небольшим лет назад ставили наши враги – англосаксы и другие замечательные западные люди. На ваш взгляд, насколько мы сегодня привиты и готовы? Какие силы из элит ещё могут собрать в кулак своих последователей – вот тех самых добрых, наивных, доверчивых русских, которые на эти сказки (в плохом смысле слова «сказки») готовы клюнуть и пойти на Красную площадь с транспарантами «Вся власть Учредительному собранию», «Вся власть майдану», «Геть Путина»? Объясните, пожалуйста, насколько мы действительно подошли к порогу февраля?
Митрополит Тихон: Мы стоим на этом пороге всегда. Это надо понимать. И никаких прекраснодушных представлений о самих себе у нас не должно быть. Мы на этом пороге всегда. Мы «ленивые и нелюбопытные», – говорит Пушкин. Мы, к сожалению, этой прививки не ощутили. Это касается и людей среднего, старшего поколения, и в какой-то мере больше касается молодежи. Потому что они романтизируют те картинки, которые им показывают люди, которые хотят привлечь их на свою сторону. Еще раз повторю: это у нас в генах. И XX век показал нам с абсолютной очевидностью диагноз странного человека Мориса Палеолога: «Я не знаю другого народа, более склонного к влиянию и внушению». Мы голосуем за сохранение Советского Союза – свободно, ведь никто же с пистолетом у виска не стоял. Проголосовали «за». Прошло сколько времени? Три-четыре месяца. И все дружно этот Советский Союз развалили. Есть у нас такая особенность. Давайте на неё обращать внимание. Это государственная задача. Это не задача карательных органов – тогда всё равно ничего не получится. Это задача наших художников, публицистов, учителей, понимающих, что может случиться с этим подростковым обществом. Ну, подростковое общество – что теперь сделаешь? К сожалению, наша интеллигенция не вышла из этого подросткового состояния и не хочет выходить – ей нравится. Ей нравится быть в этом состоянии. Я утрирую, конечно. Но надо быть в напряжении. Особенно в тяжелейшие времена, когда происходит смена власти.
Очень важна позиция Церкви. Вот тогда позиция Церкви была тем фактором, который помог совершить революцию. Мы знаем, к несчастью, сколько семинарий было революционизировано. Сталин ушел из своей семинарии Тифлисской именно в силу своих революционных взглядов, которые он приобрёл, учась в семинарии. Сколько семинарий было закрыто за революционную деятельность! Ректоры, архимандриты семинарий были застрелены своими семинаристами, революционно мыслящими. А сколько поповичей было в революционном движении! Здесь очень большая ответственность. И тогда Церковь была не на высоте. Товарищ обер-прокурора (гражданское лицо) обращался к Синоду с просьбой выступить против этого безумия, которое разворачивалось на улицах Петрограда. Отказали. Потом сам обер-прокурор Раев тоже обратился: помогите, скажите… Отказались. Так они были обижены тогдашним Царским правительством. Чего обижены? «…это был цезарепапизм; нас принуждали к чему-то». К чему их там принуждали? Было то же самое смещение, было психопатологическое восприятие действительности. Один из замечательнейших русских епископов (не буду его называть) в дни революции говорил после февральских событий: «Господи, какое счастье! Наконец-то Церковь получит свободу». Свободу получит! Он потом всё понял, отсидел; конечно, понял, что за безумие он тогда высказал. Но это был факт. И трон Императора вынесли из зала Святейшего Синода из Петрограда.
Потом только поняли… Хотя оставались верные и разумные люди, которые предупреждали, что это всё будет. Преподобный Серафим Саровский говорил о том ещё в 30-х годах XVIII века, как разразится вся эта революция, что будет происходить, как архиереи будут не на высоте, как дворянство будет вырезаться, и так далее. Иоанн Кронштадтский, Феофан Затворник – в этой книге тоже описаны их пророчества, которые читаешь и поражаешься, насколько они видели это всё, но не внимали, за что, – и поплатились. Но сохранили главное – сохранили Церковь. Последнее, что они только могли, – сохранить Церковь. Вот мы уже возрождаем её в других условиях.
