Поэт Кронид Обойщиков вспоминал: «Я поступил в Краснодарское военное авиационное училище и в конце 1940 года уже в звании «самого младшего лейтенанта» прибыл для прохождения дальнейшей службы в 211-й ближнебомбардировочный авиаполк Одесского военного округа. Здесь, в лагерях под тихим украинским городком Котовском, я и встретил тревожное утро июня 1941 года. Началась война. По печальной статистике, из каждой сотни человек, начавших боевые действия в первый день войны, уже к сорок пятому году оставалось в живых всего трое. И если я через пятьдесят с лишним лет это вспоминаю, то понятно, как мне повезло».
Вадим Шефнер пишет: «Летом 1941 года я, недавний белобилетник, вышел из казарменных ворот, чтобы в составе маршевой роты шагать из Ленинграда к месту назначения… Мой левый глаз был непоправимо повреждён в детстве, вижу я только правым. Поэтому я до войны был белобилетником, невоеннообязанным. Но когда в 1941 году началась Великая Отечественная война – тут и я пригодился, был призван и стал рядовым 46 БАО (батальон аэродромного обслуживания)».
Это звучат голоса из строя «Бессмертного полка»…
Когда в 1967-м Ансамбль песни и пляски Советской Армии под управлением А. Александрова был на гастролях в Европе, в Лондоне, незадолго до начала выступления в концертном зале «Альберт-холл» выяснилось, что местные власти запретили включать в программу песню «Хотят ли русские войны». Оказалось, что её исполнение рассматривалось здесь как акт вмешательства во внутренние дела страны. Правда, артисты, выразив решительный протест, добились отмены запрета.
Вот почему мы не должны, не имеем права молчать, ибо как сказал Вадим Шефнер: «Вспоминая забытое, мы как бы воскрешаем его, творим чудо. Птица помнит, куда она должна лететь; зерно помнит, что оно должно стать колосом; человек помнит, чтобы мыслить. Именно память объединяет людей в Человечество».
Геннадий Красников, номинант Патриаршей литературной премии 2013 года
Вадим Шефнер (1915–2002)
22 июня
Не танцуйте сегодня, не пойте.
В предвечерний задумчивый час
Молчаливо у окон постойте,
Вспомяните погибших за нас.
Там, в толпе, средь любимых, влюблённых,
Средь весёлых и крепких ребят,
Чьи-то тени в пилотках зелёных
На окраины молча спешат.
Им нельзя задержаться, остаться –
Их берёт этот день навсегда,
На путях сортировочных станций
Им разлуку трубят поезда.
Окликать их и звать их – напрасно,
Не промолвят ни слова в ответ,
Но с улыбкою грустной и ясной
Поглядите им пристально вслед.
Алексей Недогонов (1914–1948)
22 июня 1941 года
Роса ещё дремала на лафете,
когда под громом дрогнул Измаил:
трубач полка –
у штаба –
на рассвете
в холодный горн тревогу затрубил.
Набата звук,
кинжальный, резкий, плотный,
летел к Одессе,
за Троянов вал,
как будто он не гарнизон пехотный,
а всю Россию к бою поднимал!
Владимир Бобров (1921–1977)
Начал войну в 1941 году в Подмосковье, а закончил в 1945-м в Восточной Пруссии. Трижды тяжело ранен. При жизни стихов не публиковал.
Утро перед войной
Охапка сена, простынь...
И ни обид, ни слёз.
Подолом юбки пёстрой
рябит во сне покос.
Ходики над комодом
бьют четыре часа.
Не иначе как мёдом
склеены глаза.
В подушку, в тёплые слюни
тычется сонный рот.
22 июня.1941 год.
Степан Щипачёв (1899–1980)
22 июня 1941 года
Казалось, было холодно цветам,
и от росы они слегка поблёкли.
Зарю, что шла по травам и кустам,
обшарили немецкие бинокли.
Цветок, в росинках весь, к цветку приник,
и пограничник протянул к ним руки.
А немцы, кончив кофе пить, в тот миг
влезали в танки, закрывали люки.
Такою всё дышало тишиной,
что вся земля ещё спала, казалось.
Кто знал, что между миром и войной
всего каких-то пять минут осталось!
Я о другом не пел бы ни о чём,
а славил бы всю жизнь свою дорогу,
когда б армейским скромным трубачом
я эти пять минут трубил тревогу.
1943 г.
* * *
Грозно грянула война,
Разлучила – не спросила.
У иных любовь она
Первым ветром погасила:
В прах – красивые слова!
Но и так, конечно, было:
Ждало сердце год и два,
А на третий позабыло,
Позабыло боль и сны.
А ведь был ещё за третьим
И четвёртый год войны.
Где любовь былую встретим?
Да, воистину светла
Та любовь (был срок не краток),
Что сквозь всю войну прошла
С гордой строгостью солдаток.
Владимир Патаралов (1925–2008)
С 1942 года в воздушно-десантных войсках, с 1944 года – в авиации дальнего действия. Награждён боевым орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны и медалями.
22 июня 1941 года
В апреле серёжки на вербе
под окнами мирных квартир.
В июне стервятники в небе
и бомбами взорванный мир.
Уходят за витязем витязь,
прижав автоматы к сердцам,
и машет ивановский ситец
вослед уходящим бойцам.
В слезах причитающих женщин
рассвет над родной стороной
на памяти сердца отмечен
как первая встреча с войной.
* * *
Учились в Некрасовской школе.
Над школой кружили стрижи.
За школой колхозное поле
звенело колосьями ржи.
Цвели в палисадниках маки.
Кудахтали куры в тени.
А в омутах прятались раки
от резвых атак ребятни.
Пускала дымы сыроварня.
Корьё насыпал кожзавод...
В сознанье вихрастого парня
судьба прибавляла забот.
Забыты мальчишечьи драки,
и лихо пришло к матерям:
пилотки на нас цвета хаки,
поём «По волнам, по морям».
Уходит на фронт пароходик
по имени «Минин Кузьма»,
в бои наша юность уходит,
и матери сходят с ума.
Евгений Евтушенко (1932–2017)
Хотят ли русские войны?..
М. Бернесу
Хотят ли русские войны?
Спросите вы у тишины
над ширью пашен и полей
и у берёз и тополей.
Спросите вы у тех солдат,
что под берёзами лежат,
и пусть вам скажут их сыны,
хотят ли русские войны.
Не только за свою страну
солдаты гибли в ту войну,
а чтобы люди всей земли
спокойно видеть сны могли.
Под шелест листьев и афиш
ты спишь, Нью-Йорк, ты спишь, Париж.
Пусть вам ответят ваши сны,
хотят ли русские войны.
Да, мы умеем воевать,
но не хотим, чтобы опять
солдаты падали в бою
на землю грустную свою.
Спросите вы у матерей,
спросите у жены моей,
и вы тогда понять должны,
хотят ли русские войны.
1961 г.
Литературная газета
